Единственная. Твоя

А у нее аж дыхание встало. Вернуть?! И уступить мужа гадине городской?! Никогда! Не для того она на путь скользкий ступила, спуталась с теми, о ком вообще лучше не говорить. А ведь плату они потребуют!

— Мой он! — взвизгнула, наступая на побледневшую веду. — Слышишь?! Никому не отдам! Пусть только забрать попробует, я…

— Что ты сделаешь? — ударило в спину. — Опять мавок своей ворожбой растревожишь?!

Она чуть не села там, где стояла.

А Данияр бесшумно вынырнул из-за спины. Навис сверху — взъерошенный и мрачный. А во взгляде одно ледяное равнодушие. Ни крупицы былого тепла. Исчезло оно, стоило Любушке ресницами взмахнуть.

Варвара только зубы стиснула.

Да хоть бы и так! Все равно Данияр ее! С ней и останется!

— Мавки сами по себе бродят, — пропела елейным голосом. — Им никто не указ…

Глаза мужа сверкнули лютым гневом:

— Не указ, говоришь…

И вдруг как схватит под руку! Не больно еще, но уже на грани.

— …Если с девушкой хоть что-то случится, — прорычал сквозь зубы, — зверя я сдерживать не стану. Поняла?!

Под сердцем шевельнулся страх. Неужели способен?! Над медведем-то она не властна… Не подчиняется ей зверь!

Варвара упрямо поджала губы — бред это все! Данияр сколько угодно может беситься, но он не убийца.

— Пугаешь? — выдавила сквозь напускную улыбку. — А как же твои клятвы беречь и заботиться о жене своей до смерти? А?

— Клятву я давал честной женщине. А оказалось — все обман, верно?!

В груди больно кольнуло, но Варвара взгляда не отвела. Ну и пусть он догадался, что судьбу она перекроила, что с того? И ничего она наново делать не будет, никто ее не заставит! Со временем придет смирение, а там и интерес вернется. Все для этого сделает!

— Не обман! — возразила твердо. — Судьба нам вместе быть!

А в глазах мужа мелькнуло острое, как бритва, презрение.

— Не трогай девушку, — повторил Данияр с нажимом. — А лучше вообще не смотри в ее сторону!

— Уедет, так и смотреть не буду!

Мужчина смерил ее тяжелым взглядом и, развернувшись, пошел прочь.

Вслед за ним и матушка.

— Эй, а ты куда?! — ахнула Варвара, а та лишь улыбкой снисходительной одарила.

— Погощу у вас маленько. Или ты против?

Варвара чуть не взвыла от досады. Но пришлось недовольство свое оставить при себе. Матушка имела на это право, да и потом… Ее в соседней комнате поселить надо будет, вот Данияр обратно в супружескую постель и вернется.

Нет худа без добра!

А что касается Любушки — чтоб ей пусто было… Загостилась девка. Пора и честь знать.

Глава 14

Любава рассеяно вертела в пальцах телефон.

Связи нет, а сообщение прийти умудрилось… Странно!

— Мне возвращаться надо, — вздохнула, украдкой посматривая на суетившуюся у печки Раду. — Суд перенесли, через восемь дней заседание… И поезд как раз скоро.

— Двое суток еще, — подсказала Рада. И сама вздохнула. — Ох, девонька. Совсем мало ты побыла здесь… А может, ну его? Останься тут, без тебя справятся…

Но Любава только головой покачала. Как остаться, если она — главный свидетель? Да и за Владимира тревога грызла. Откуда взялась? Вроде с утра мысли еще были заняты бесстыдным сном и своими внезапными чувствами, а как сообщение прочла… Рада даже успокоительное ей хотела принести — сказала, что бледность ненормальная.

Ну, Любава и объяснила, почему волнуется — шутка ли, выступать против того, у кого власть и деньги. Да и уезжать очень не хотелось…

— Надо ехать, — повторила, стараясь придать голосу уверенность. — А потом вернусь. Честно!

Если сил найдет со своим сердцем дурным сладить. Но об этом Любава умолчала. А Рада посмотрела внимательно так, словно поняла ее, но уговаривать не стала — опять готовкой занялась.

В тягостном молчании прошло, наверное, полчаса. Любава решительно не знала, за что ей хвататься — то ли вещи собирать, то ли бежать с медведем прощаться.

Ни того, ни другого сделать не успела — в дом зашла Олеся.

— Ну как ты, пропажа? — улыбнулась вместо приветствия. — А я вот тебе гостинцев собрать успела…

И женщина поставила на стол плетеную корзинку.

А в ней баночек-скляночек… Ну просто битком!

— Откуда?! — ахнула Любава, всплескивая руками.

Олеся ведь встретилась ей без всякой сумки или котомки… Неужели успела домой сбегать? Хотя уже почти вечер… После возвращения время быстро пролетело. Ее навестило чуть ли не пол деревни. Все удивлялись, как это она заблудиться смогла? Любава и сама не знала. Деревня же под носом оказалась. А вот про овраг страшный никто не слышал… Говорили, нет здесь такого, ей померещилось.

Любава тоже начала сомневаться. Переспросила у Рады, но там плечами пожала и посоветовала впредь ночью не бегать за непонятными пятнами.

Пришлось согласиться для вида, но под сердцем продолжал точить червячок сомнения. Уж слишком много чудес для маленькой деревни. Медведь ручной, капища на каждом шагу, венок этот, будь он неладен, который к Данияру под ноги приплыл.

В груди тоненько заныло, задергало.

Сколько в ее доме гостей было, а этот лесник хоть бы потревожился! Наверное, если бы она шею себе свернула, Данияр бровью бы не повел. У него вон скоро других хлопот полон рот будет… Соколице своей помогать ребенка растить.

Едкая тоска обожгла сердце хуже раскаленных углей.

Любава прикусила щеку и отвернулась к окну, чтобы Олеся не увидела покрасневших глаз.

Непорядочно это. Перед ней — мать Варвары! Родственница самая близкая… а почему-то не стыдно за свою ненависть к соколице. Наоборот! Хочется броситься к женщине в объятья и как следует пожаловаться.

Словно Варвара во всем виновата — счастье ее украла подло и бессовестно. Странные ощущения!

— Что, Любавушка, не по нраву мой подарок? — обеспокоенно спросила женщина.

А вот теперь действительно стыдно. Ей тут целую корзинку притащили, а она нос воротит. Любава заставила себя отлипнуть от окна и улыбнуться

— Очень нравится! А это… вроде притирок всяких?

— Так я же травница, — засмеялась женщина. — В деревню пришла, когда все на празднике были, принесла подарки. Для молодых особенно, что в минувшую ночь сочетались. Мази всякие, шампуни по-вашему. Ты открой, попробуй.

Дважды просить не пришлось — Любава взялась за первую склянку.

— Ого! — выдохнула, едва лишь откупорила восковую крышечку.