Эдуард Лимонов

К лету 2015 года уже окончательно сформировалась вертикаль власти в народных республиках, большинство неугодных были зачищены и всякая самодеятельность прекращена. Донбасс получил свободу от угнетения киевской хунтой, обучения в школах героев УПА и разрушения памятников Ленину и отчалил от Украины. Однако мечта о народных республиках без олигархов, с рабочим самоуправлением и подлинной демократией реализована не была. При руководящей роли российской бюрократии в ДНР и ЛНР была воспроизведена российская модель полицейского капитализма, иногда — и в ухудшенной форме.

После Дебальцева и кратковременных столкновений под Марьинкой в 2015 году крупных боевых действий на фронте не велось, и большинство нацболов к концу года вернулись обратно в Россию.

Своего рода итогом донбасской кампании стал пятый съезд партии, прошедший в августе. Под большими портретами погибших, с видеообращениями с фронта и представителями добровольческих сил, а также одесского сопротивления. Донбасский съезд зафиксировал статус партии как одной из немногих — если не единственной — политической силы в России, где имеется множество активистов, имеющих опыт как уличных протестов, так и непосредственно боевых действий.

Каковы же были итоги донбасской кампании для партии?

Критики и скептики писали, что «нацболы превратились в пушечное мясо Путина» и что «лимоновцев больше нет». А один отошедший от дел партиец назвал вклад «Другой России» в дело Новороссии «микроскопическим».

На деле по линии «Интербригад» за 2014–2015 годы поехало воевать в ДНР и ЛНР около двух тысяч человек (как уже говорилось, собственно нацболы среди них составляли меньшинство). Цифра в масштабах Новороссии немаленькая. Правда, единого большого подразделения создано не было, и большая часть бойцов распылилась по бесчисленным военным подразделениям народных республик. Некоторые, как Игорь Пыхалов, ушли в бригаду «Призрак», где с осени стал формироваться коммунистический отряд. С одной стороны, летом и осенью это позволило новичкам набираться опыта у более опытных бойцов. С другой — не дало возможности нацболам создать свою военно-политическую группировку, каковой были казаки атамана Николая Козицына или, скажем, тот же «Призрак». Мечта о «Второй России», где партия пришла бы к власти и экспортировала революцию в Россию, осталась призрачной.

Достаточно успешно отработал в Москве, Петербурге и других городах партийный тыл, собирая и отправляя гуманитарную помощь своим бойцам и населению Донбасса. Особенно тут надо отметить роль Захара Прилепина, гуманитарные конвои которого исчислялись десятками миллионов рублей.

Приведем здесь оценку деятельности «Другой России» от стороннего наблюдателя — наиболее популярного блогера, освещающего события «Русской весны», севастопольца Бориса Рожина (colonelcassad):

«Не являясь в целом большим поклонником литературных талантов Лимонова и его политической деятельности, нельзя не отметить, что применительно к Новороссии:

1. Лимонов практически с самого начала восстания на Донбассе поддерживал отделение Новороссии от Украины и в принципе за прошедшие месяцы этой линии не изменил. Во всяком случае в политический флюгер не превратился.

2. Члены партии Лимонова основали свое собственное подразделение (первыми среди левых), которое смогло сохраниться и окрепнуть в круговерти военных и политических передряг. Интербригада как боевая организация вполне себе состоялась. Поехавшие позднее на Донбасс коммунисты из “Рот-Фронта”, КПРФ и других левых организаций руководствовались в том числе и примером интербригад, которые формально копировали опыт испанской гражданской войны.

3. Ну и само собой, лимоновцы приняли активное участие в сборе гуманитарной помощи для Донбасса, хотя им осенью и пришлось пережить неприятный период, когда у них возникли проблемы с властями из-за сборов средств для ополченцев.

В целом же Лимонов для Новороссии сделал немало полезного и, думаю, еще сделает».

Для Лимонова и Прилепина эта ситуация обернулась ростом популярности, существенным расширением аудитории и возможностью донести свою позицию до широких масс. В Кремле примирились с существованием критики с патриотических позиций, в каком-то смысле она даже была удобной. Указывая на «ястребов», всегда можно представить самих себя «голубями», хотя и с железными крыльями.

«Заметьте, насколько убыстрилась история за последнее время, начиная с Болотной и Майдана, — сообщил нам как-то Лимонов на партийном исполкоме. — Просто понеслась вскачь. За месяц происходит столько событий, что раньше не было и за годы. В крайне интересное время живем».

А вот как он характеризует «Русскую весну» и Донбасскую кампанию в целом:

«— После присоединения Крыма к России вы написали, что что-то проглядели в президенте, в том числе когда писали книгу “Лимонов против Путина”. Что именно?

— История заключается в том, что ему выделено много времени. И он на протяжении этого времени менялся. Если бы он коротко отсидел один срок или полтора, может быть, был бы совершенно незначительным. Первые два срока он наслаждался властью. Отсюда все его многочисленные похождения с главами европейских государств, дружба с Берлускони, ну, ему нравилось. Все-таки он был подполковник ФСБ, сколько у нас подполковников? И ничего он не делал. Только оправдывался, когда случались какие-то катаклизмы, в случае “Курска”, “Норд-Оста”. Он оправдывался за трагедии, вот и все его движения.

А потом началось у него какое-то помудрение, что ли, когда он стал премьер-министром. Мне рассказывали, что он пришел в это здание знаменитое, бывший Белый дом и сказал, что следующее заседание через месяц, что ли. И тут ему старожилы — не занимающие должности, но бюрократы — сказали: “Владимир Владимирович, так нельзя. Мы курируем все в ежедневном режиме”. И он согласился вроде бы на совещания раз в неделю, а потом еще чаще. Президентская должность может быть церемониальной и с оттенком определенного наслаждения, несмотря на усталость от бесконечных перелетов и подъемов. А вот потом он помудрел все же из-за такого длинного отрезка. Произошло это чуть ли не через 15 лет, в 2014 году. В отношениях с Западом это понятно. Ведь он его не знал никогда. И с западными людьми встречался, беседуя через переводчика или проезжая на большой скорости в кортеже через мировые столицы…

— А опыт работы в резидентуре КГБ в Дрездене?

— Я скептически всегда относился к этой его зарубежной работе, поскольку в государстве, где была эта знаменитая Штази — лучшая контрразведка мира — чего там было делать нашей разведке? Только брошюровать донесения. Конечно, он шагнул далеко вперед. Он совершил абсолютно историческое деяние в случае Крыма. Но одновременно поставил себя в опасное положение. Он бросил кусок мяса голодному зверю российского народа. А народ был голоден именно по этому, он по величию страдал. Даже видно, как люди сейчас переносят санкции. Народ на самом деле спокоен и готов переносить их и больше, и дольше. Только либералы вопят в своих газетенках, а народ дико счастлив этим величием.

Я всегда был противником вульгарного экономизма и считал, что у нашей страны другая психология. И это нормально, у китайцев своя психология. Мы готовы ради величия жить довольно говенно. Уж не говоря о том, что все это довольно смешно. Я вот не далее как вчера был в супермаркете, покупал еду — ну, это никак не выглядит голодом.

Мне по-прежнему мало Путина, я хотел бы, чтобы был Путин в квадрате, неважно, как бы его звали, и с моими личными амбициями. Было бы все отлично со страной.