Эдуард Лимонов
Шрифт:
Сам Лимонов, в соответствии со своими правилами жизни, заказал микроавтобус для себя и ребят из охраны, а также два стакана коньяку «Старый Кенигсберг». Один — до выступления, один — после.
Что до телевизионных ток-шоу, то, мелькнув пару раз в прайм-тайме, Эдуард сам отказался там участвовать. «Обнаруживаю, что политические телешоу банализируют меня, — отметил он в блоге. — Ставят в один контекст с завсегдатаями этих шоу, мне этот контекст не очень нравится. На двух из четырех шоу, в которых я участвовал, присутствовал депутат Госдумы Никонов, и в трех участвовал депутат Жириновский. Вчера присутствовал Кургинян, и они с Жириновским сильно кричали друг на друга. Затем вышел я и тоже поневоле вынужден был кричать, хотя я скорее не крикливый тип, но думающий, правда, решительный, что есть, то есть. Нет, никто мне никаких условий не ставит, не просит о чем-либо не говорить, промолчать, запретных тем
Тем временем в ЛНР после Минских соглашений фронт стабилизировался и война перешла в стадию позиционной. Крупных боев не было, однако обстрелы сторонами друг друга и мелкие стычки происходили регулярно. Часть фронта прошла по естественной преграде — реке Северский Донец.
«Река неширокая, примерно как Фонтанка в Питере. Наша рота занимает позиции вдоль берега. Ввиду малочисленности ополчения участок обороны очень протяженный. Вместо сплошной линии обороны пришлось создавать ряд опорных пунктов в ключевых местах, — так описывает ход боевых действий известный петербургский историк и блогер Игорь Пыхалов, когда-то в нулевые годы сверставший нам несколько десятков номеров «Смерча», а затем поехавший воевать рядовым ополченцем по линии «Интербригад» (сперва он заряжал установку «град», затем стал гранатометчиком). — Война — это в первую очередь постоянное перетаскивание различных тяжелых предметов, часто бегом. Еще война — это постоянное рытье окопов, которыми ты не воспользуешься, так как можешь сняться с позиции уже через несколько часов. Зато в качестве компенсации можно укрыться от обстрела в окопе, вырытом другими».
Нацболы взяли под контроль участок возле населенного пункта Сокольники Славяносербского района с понтонной переправой, которую могли использовать ВСУ для удара по Луганску. Это место на протяжении нескольких месяцев оставалось одной из самых горячих точек в ЛНР.
По впечатлениям ополченцев, село раньше было богатым и зажиточным. Однако из-за постоянных обстрелов почти все жители бежали, осталось лишь двое местных. По дворам бродило множество всякой ошалевшей живности. «Мяса навалом, хлеба нет», — рассказывал Саша Аверин, в сентябре уехавший на фронт. Веселый алкоголик с длинными волосами, Аверин превратился в настоящего пса войны, потерял страх. Поднимал людей в окопах в атаку в полный рост.
Наступила уже глубокая осень. Ребята неделями сидели в окопах, в грязи и под обстрелами, а их так и не сменяли. «После нескольких дней на передовой начинаешь пахнуть мышами. Мыши везде, ими кишат окопы, — говорил старый питерский нацбол Женя Маркин, взявший позывной «Гектор». — Будни окопной войны похожи на то, что было 100 или 70 лет назад. Разве что действует мобильная связь и можно отправить эсэмэску или позвонить прямо на передовую».
В итоге упорная оборона Сокольников была отмечена руководством ЛНР. За бои конца октября — начала ноября нацбол из охраны Лимонова Кирилл Манулин (позывной «Моня») был награжден медалью «За храбрость», позднее ордена и медали получили еще несколько бойцов.
В двадцатых числах декабря, под занавес года, Лимонов совершает поездку в Донбасс. (Визит произошел чуть позже по времени, чем планировалось, из-за операции на ноге.) К этому моменту Новороссия уже стала своего рода туристическим аттракционом для артистов, деятелей шоу-бизнеса и политиков, позирующих с оружием на фоне развалин. Поэтому он предпочел не светиться перед СМИ и находился там всего два дня. Съездил на передовую, пообщался с командирами и с бойцами, возложил цветы на место гибели Гурьева и вернулся в Москву.
«2014-й был военным годом, — сообщил он 31 декабря в блоге. — Впервые за два десятилетия Россия ощутила на губах вкус слова “Победа”. В этот год мы сумели воссоединить Крым с Российским государством.
Теперь мы без слез слушаем песни про Севастополь. 2015 год также будет военным годом.
И это хорошо, потому что нас ждут другие победы».
Новый год в Новороссии начался с ликвидации одного из популярных полевых командиров — Александра Беднова, командира группы быстрого реагирования «Бэтмен». 1 января его кортеж сожгли заживо из огнеметов вблизи поселка Лутугино в ЛНР. Согласно официальным данным, он оказал сопротивление при задержании, за что и был убит. Власти в Луганске обвинили Бэтмена в убийствах, пытках людей, «отжимах» собственности и тому подобных преступлениях. (Кстати, многие воюющие на Донбассе нацболы такое мнение о покойном разделяли.) Однако при этом Беднов был храбрым и заслуженным полевым командиром, да и сам способ ликвидации, «по беспределу»,
без попыток даже изобразить законность вызывал понятное отторжение.Лимонов предостерег руководство народных республик от подобных действий, вспомнив своего старого знакомого, комбата Костенко из Приднестровья:
«Я порылся в памяти и нашел там подробности гибели другого подполковника, приднестровского батьки Костенко в 1992 году. 14 июля 1992-го начальник управления обороны и безопасности ПМР подписал приказ об отстранении Костенко от должности. Подразделения 14-й армии окружили школу в Бендерах, где была его штаб-квартира. Костенко был арестован. 16 июля во время следственного эксперимента машина с Костенко и двумя его тоже арестованными охранниками якобы нарвалась на засаду. Костенко убили сразу же, охранники были ранены. Затем раненые пропали… Я был с ним знаком, какое-то время провел в его батальоне, даже спал как-то в его кабинете на письменном столе.
Костенко сформировал первый батальон в ПМР. Я предостерегаю Луганскую Народную Республику от поспешного искоренения своих башибузуков, какими бы махновцами они ни казались сегодня. И война не закончена, и враги стоят в сотнях метров, и глазами рыскают, чтобы захватить… Потому удаль, храбрость, порыв и даже надрыв ой как еще пригодятся… А на мелкие огрехи нужно научиться закрывать глаза… Не победили же еще… Я бы хотел, чтобы Луганская Народная Республика стала дерзким, агрессивным независимым новороссийским государством и расширилась бы на север, в Харьковскую область. Без башибузуков и “махновцев” такой проект не осуществить».
Этот процесс, однако, выглядел объективным. После Минских соглашений и выборов глав ДНР и ЛНР в обеих республиках стала выстраиваться вертикаль власти по российским лекалам, при непосредственном участии Кремля и силовиков РФ. Былая вольница прекращалась — с кем-то договаривались, кого-то отправляли на отдых в Россию, а кого-то и ликвидировали.
В январе у Лимонова вышла книга «Киев капут» — сборник постов в блоге и статей по украинской тематике последнего года. И одновременно в Новороссии началось новое наступление. Целями его стали, во-первых, Донецкий аэропорт, откуда укрепившиеся там украинское военные — «киборги», как их называли в Киеве, — регулярно обстреливали Донецк. А во-вторых, Дебальцевский выступ — вклинившаяся между ДНР и ЛНР территория, контролируемая ВСУ и хорошо укрепленная с осени. Наступление развивалось медленно, с большими потерями с обеих сторон. Однако к февралю аэропорт был зачищен, а Дебальцевский котел, где находилось несколько тысяч украинских военнослужащих, медленно, но верно захлопывался.
8 февраля утром, в бою севернее поселка Комиссаровка (символичное название — на Донбассе сама местная революционно-военная топонимика символизирует правоту идей ополчения), в восточной части Дебальцевского котла, со стороны ЛНР погиб мой друг, питерский нацбол Женя Павленко. Он уехал воевать в конце декабря, никому ничего не сказав. Родным сообщил, что отправился в Мурманск на заработки, пообещав вернуться в середине февраля. Женя поехал не в «Интербригады», а в коммунистический отряд бригады «Призрак» Алексея Мозгового. 10 января получил удостоверение и позывной «Таймыр» (летом он ездил туда в геологическую экспедицию). И вот меньше чем через месяц погиб.
«Я ничего не знал о его прошлом, у нас никто не интересуется, кто приходит, — рассказал комиссар его подразделения Алексей Марков на похоронах подробности гибели. — У нас есть только позывные и одно на всех настоящее. Так получилось, что я был первым, с кем познакомился Женя. Все новобранцы проходят через меня. И я был последним, кто закрыл дверь морга. В тот день, буду говорить честно, мы не планировали настоящий штурм, мы прекрасно знали, как сильно укреплено Дебальцево. Мы потеряли много людей, пытаясь подойти. В этот день мы должны были обозначить штурм, чтобы навести артиллерию на открытые огневые точки. Группа разведки выдвинулась ближе всех и попала под сильный огонь, многие были ранены, в течение двух часов не могли их вытащить. Через некоторое время по рации сообщили, что у них начался стрелковый бой. Чтобы вытащить разведку и раненых, надо было отсечь врага и дать разведке уйти. Группа Жени почти уже вышла, они вынесли раненых. Практически уже были в безопасности, в зеленке. Тут неожиданный удар, и трое погибли. Практически мгновенно, остальные успели упасть, у нас еще шесть-семь человек были ранены. Я бы сказал, что было горько, только врать не хочу. Честно, я в ярости был, в злобе. Не могло у нас такого случиться, не могло. Наш отряд подготовлен, каждый выход планируется за сутки, расписываются роли каждого человека. И вдруг сразу трое 200. Мы всю ночь сидели с картой и высчитывали по секундам, по метрам, как можно было сделать по-другому, был ли другой вариант, можно ли было избежать. Разведку надо было вытаскивать…