Эффект Холла, или Как меня обманула одна девушка

27.

Кельн меня встретил огромным костелом на привокзальной площади. В отличие от Берлина, голова моя прояснилась, и я стал способен воспринимать окружающие объекты, в смысле, если это костел – то это костел, если дворец – то дворец, а если зоопарк – то зоопарк. Почему я сказал таксисту ехать в зоопарк? Потому что я не знаю другого адреса в Кельне. Хотелось покататься на машине, я сел в такси и назвал первое место, какое только могло прийти в голову. А там слоны, гориллы, единение с природой. Только смотрелся я как растяпа-отец, потерявший своего ребенка и не пытающийся его искать. Вокруг дети с мамашами, а я один – без мамы и без ребенка. Прилег на травку. Лежу и ни о чем не думаю. Благо что в Европе к тебе не подойдут дяденьки с резиновыми дубинками и не попросят невежливым голосом предъявить документы. Быть бомжом в Германии, наверное, не так уж и плохо, если, конечно, у тебя достаточно для этого денег. Я валялся и ни о чем особенном не думал, кроме, как и положено русскому, о смысле жизни. Ну, в смысле, что делать вечером. Решил восполнить дефицит общения в каком-нибудь местном ночном клубе. И где они, эти клубы? Это не вопрос. В интернет-кафе я изучил список местных ночных заведений, по карте увидел, что почти все они находятся на одной из центральных улиц. Ночь пришла, и я в числе других вампиров пришел к дверям ночного клуба. Уже собирался войти внутрь, но тут мое внимание привлек свеженаклеенный листок бумаги на дверях, этакое вот объявление. Надо сказать, что немецкого я не знаю, но читать пытаюсь. Я высматривал знакомые буквы и хотел разглядеть сокрытый в них смысл. Мои тщетные попытки дали таки результат. «Швулен, – прочитал я незнакомое слово, – унд лесбиан». А ниже – что-то типа: «ну и вы – гетеросексуалы – тоже можете войти». И тут слово «швулен» обрело свое яркое назначение. Дверь открылась, и из нее вывались двое обнимающихся молодых парней слегка фривольной наружности. Наткнувшись на меня, они радостно захихикали, закивали, жестом предлагая войти. Видимо, на моем лице был ужас натурала, на честь и достоинство которого уже почти покусились. Они посмотрели на меня, фыркнули и пошли по улице, не переставая обниматься и вилять задними карманами джинсов.

«Уф! – подумал я про себя, – кажется, пронесло». Странно, но то, что это голубая дискотека, в Интернете написано не было.

«Попробуем другое место! С этим какая-то задница».

Надо сказать, что это слово было повсюду. Что называется, «сплошная коричневая масса, и это не шоколад».

Я дошел до другого ночного клуба. Там было гораздо интереснее и красочнее. Никаких объявлений мне уже не требовалось. Люди в латексе, цепях, с проколотыми сосками, торчащими наружу поверх одежды, с круглыми дырами в джинсах, сквозь которые белеют ягодицы, мирно курили у входа и негромко беседовали о чем-то своем.

Я изобразил заблудившегося аборигена, живущего в соседнем доме, и прошел мимо. Метров через двести увидел шумный бар, из которого звучала громкая музыка. Я подошел поближе и аккуратно заглянул внутрь. Первыми попавшимися на глаза были две девушки обычной наружности. Мне полегчало, но смутные сомнения все равно подсказывали темы для беспокойства. «В наше время ничему нельзя верить», – подумал я про себя. Неспешно вошел в бар, озираясь по сторонам. Вокруг было спокойно. В смысле шумно, но безопасно. Люди громко орали друг другу в уши, чтобы перекричать музыку. Бармены принимали заказы жестами. «Чисто!» – подумал я и заказал «whisky, no ice, no water, double»!

Отхватив одним глотком добрую порцию обжигающего старого напитка, я решил присмотреться к соседям по барной стойке. Справа были две приличные девушки, слева – два приличных молодых человека. Я проглотил еще полпорции, допил, заказал еще. Минут через пятнадцать я догнал остальных по градусу. Стало жарко. Мимо бара по улице неспешно прогуливались проколотые соски и дырявые штаны. «Ага! Вот зачем у них дырки в штанах! Проветривают! Тут, похоже, всем жарко!» Я созрел для разговора. Девушки вели себя прилично, в смысле, не как «Тату» перед камерами.

Я подбирал первую фразу. Хотелось спросить что-то типа: «Вы это, лесбианки?» Или: «Знаете, я тут… ищу безопасный клуб». Или: «Не знаете, в этом городе есть еще натуралы, или я – последний?»

Тут та самая девица, у которой я собирался что-нибудь спросить, глядя мне пристально в глаза, слезла с высокого стула, встала между ног у подруги, просунула свою руку в задний карман ее джинсов и начала нежно целовать подружку в шею, продолжая смотреть мне в глаза и обозначая таким образом свою собственность.

«Последний!» – подумал я и, допив второй бокал, тут же попросил третий. Получив следующую порцию, я ощутил дополнительное уплотнение у барной стойки. Меня плавно оттеснили к подружкам, продолжавшим целоваться. Я обернулся и понял страшное. Меня притер улыбающийся усатый гражданин с набриолиненными волосами, одетый в веселенький латексный костюмчик. Он делал вид, что заказывает выпить, но смотрел на меня с масляной улыбкой кота, поймавшего мышь. «И ничего не дам!» – пропел я про себя, начиная отгребать от барной стойки. Усатый слегка посопротивлялся, но уступил дорогу. Уже почти выбравшись, я получил легкий шлепок по заднице. Обернулся и увидел сразу три улыбающиеся физиономии: усатый и обе девицы. «Играем, значит, в угадай мелодию?» – подумал я. Ладно, еще соотношение два к одному. Можно считать, что на две трети это была женщина. А может, и на все сто. «Фигня! – подумал я. – Вот моего приятеля в Тайланде, когда он пытался протиснуться на местной дискотеке к выходу сквозь сплошную кишащую низкорослую массу тайцев, целых две секунды кто-то за член держал. И приятель ничего с этим поделать не мог. Они все одинаковые и голов не подымают. Но ничего, выжил!»

«Кажется, что-то случилось!» Может быть, в этом городе эпидемия. А может, это пандемия, осложнение после птичьего гриппа. И это только начало. Завтра будет охвачен Дюссельдорф, Бонн, Амстердам, хотя Амстердам в кумаре. Там страдать уже некому. Значит на юг – Франкфурт на Майне, Штутгарт, Швейцария, Франция, потом Испания. Срочно забрать в Испании вещи и домой, в Москву. Или нет, вещей не брать, проспиртоваться – и в Москву. Что же делать? Главное сейчас – не отпускать бокал и спиртоваться.

Выйти из бара я не мог. Недопитый виски меня останавливал. Тем более снаружи то же самое, только темнее. Там уже улыбаться не будут. «Значит, будем бить в морду – в наглую усатую морду!» – Последняя мысль меня чрезвычайно развеселила и успокоила. Или это виски? «Any way…» – подумал я. Обогнув барную стойку, я спокойно уселся на свободный стул, улыбнувшись двум симпатичным педикам.

«Если хилый, сразу в гроб, сохранить здоровье чтоб, применяйте, люди, спиртование», – напевал я про себя песенку Высоцкого. Кто-то мягко постучался в мой локоть. Понятно, чего тут ждать. Я медленно развернулся и опешил. Симпатичная девчонка спрашивала жестами, какое на моих часах время. Я показал часы. Она ничего не разобрала на моих «weil» с двумя циферблатами. На одном – московское время, на другом – европейское, но в формате двадцатичетырехчасового времени. Я бы сразу и сам ничего не понял, покажи мне кто-нибудь такие часы. Она что-то спросила на немецком. Я ничего не понял. Сказал ей на английском, что не понимаю, но время полпервого. И тут она на отличном английском, пусть и с легким немецким акцентом, сказала спасибо и поинтересовалась, откуда я? Простые слова: «Из России», – не ввергли ее в шок.

– А-а, турист? – протянула она. – Приехал посмотреть на завтрашний Love-парад?

– А-а, вот оно что!!! – вслух сказал я, про себя произнеся тройное заклинание трехэтажным матом. – А я, блин, понять не могу, что это вокруг сплошные швулен унд лесбиан? Да нет, я вообще-то случайно на этот праздник попал. Город решил посмотреть. И вот попал!

Видели бы вы, как просияло ее лицо. Словно солнышко выглянуло из-за туч. Синие лучики засверкали из-под свисающих на глаза светлых прядей.

– Господи! Хоть один нормальный! – задорно произнесла она, показывая на толпу вокруг. – А я, представляешь, совсем забыла, что завтра гей-парад! Приперлась сюда, а тут вот! А еще подруга с приятелем куда-то запропастились, трубки не подымают. Вот. А ты, значит, из самой России? Я Катрин, а ты?

Она откинула челку и непринужденно протянула руку.

– Привет! Меня – Леонид! – Я мягко пожал ее руку. – Очень рад тебя видеть. А то я как-то здесь не в теме?

– Да уж, я тоже!

Мы помолчали немного.

– Может быть, побудешь немного моим секьюрити? А то я реально за свою безопасность беспокоюсь, – спросил я девушку.

Она заливисто засмеялась, откинув назад непослушную челку.

– Да уж. Тут для тебя небезопасно. Вон на тебя усатый как смотрит, вон там, в углу бара. Как он тебе? Может, пусть он тебя поохраняет? Он посерьезней будет. – Она весело заглянула мне в глаза.

– Не-ет. Он… это… уже поохранял. Я еле целым ушел.