Его Медвежество и прочие неприятности

– Лэрд!

Под попой очутился теплый мрамор.

– Бьерн, - шепнул чуть слышно, и Валерия согласно застонала, отвечая на поцелуй. Он был таким нежным. Трепетным до головокружения и слез счастья. Он целовал не губы – само сердце, лаская и освобождая от шелухи горьких обид..

– Бьерн, - ее голос был полон разочарования от прерванной нежности, - Бьерн!
– вскрикнула от неожиданности, когда горячий рот накрыл возбужденную грудь.

Плотная горошинка была такой чувствительной. Он сосал и ласкал ее языком, наслаждаясь протяжными стонами. Прекрасна! До безумия прекрасна и горяча, разве может быть лучше? Его маленькая и вкусная женщина… Но наверняка ниже будет еще слаще…

– Да, да…

Сбивчивый шепот подсказывал – все правильно. Именно туда и как он хотел. Тонкие пальчики вплелись в волосы, царапая затылок. И если он не сделает этого, то просто сойдет с ума…

Он не знал, как удалось сдержаться и не кончить от одного лишь взгляда между раскинутых для него ног. Розовая плоть истекала влагой, сочившейся к тугому колечку другого входа. Не в силах сдерживаться, Бьерн провел пальцами по нежным складкам, раскрывая ее для себя. Прекрасна вся, а особенно в самых тайных местечках… Подхватив стройные ноги, он забросил их себе на плечи и опустил голову.

– А-а-а!

Она задрожала от первого прикосновения языка. Выгнулась в его руках гибкой лозой, разводя бедра шире и двигаясь навстречу ласкам. Он же ничего не умеет… Но ей нравится! А еще тут вкусно и так тесно… О, Творец! Главное не прижиматься к бортикам, иначе непременно кончит…

Собирая губами прозрачную влагу, Бьерн целовал свою жену там, где осуждалось прикасаться даже пальцами. Забирал в рот нежные складки, глубоко проникал языком в лоно и как никогда наслаждался каждой секундой их близости. Его отзывчивая девочка. Страстная маленькая лэрди, его чудо…

– Бьерн!

О, какая цепкая хватка! И как сладко она кончает. Так искренне и не стыдясь громкости стонов. Собрав последние капли и запечатлев поцелуй на еще трепетавшей плоти, Бьерн ослабевшими руками снял с бортика маленькую лэрди, прижимая и убаюкивая на груди. Странное ощущение. Тело разрывает на части от кипящей похоти, но удовлетворение настолько полное, будто это он получил разрядку.

– Теперь не колется?

Лэрди тихонько вздохнула, и на приоткрытых в тяжелом дыхании губах мелькнула улыбка.

– Не успела… понять. Повторите…

Бьерн хохотнул, чувствуя, как тяжесть, давившая столько времени, ослабляет путы.

– Повторю. У нас впереди …

– Вся ночь?

Осторожно обхватив узкую ладонь, он положил ее себе на грудь. Прямо на тяжело стучащее сердце – тут она будет к месту.

– Вся жизнь.

Глава 27

– Мы прилипнем к постели…

Голос маленькой лэрди был хриплым от стонов.

– Скорее, друг к другу, - Бьерн уткнулся носом в золотую макушку, смакуя невероятный запах маленькой лэрди. Лета в нем стало больше. Оно струилось в легкие, согревая и делая живым.

Девушка протяжно выдохнула, но не двинулась с места. Их тела все еще были соединены, и он наслаждался влажной теснотой, переполненной его семенем. Там, в горячем девичьем лоне, было оставлено так много… Но не все, что он мог.

– Бьерн… - застонала девочка, почувствовав прилив желания, - ты – зверь.

Острая, как игла, боль прошила насквозь беззащитное сердце. И маленькая лэрди вскинулась, приподнимаясь и умно заглядывая в глаза.

– Тебя задевает, да? Почему? Там на балу, эти две су… сумасшедшие девицы говорили о медведе. И гобелены, помнишь? Ты разозлился… В книге Творца говорится, что человек выше зверя, но ведь иной раз идет сравнение.

Проницательная золотоволосая ведьмочка... Бьерн мягко посмотрел на встревоженную и прекрасную жену. Был ли у него шанс противостоять этой женщине? Ни одного.

– Сравнение сравнению рознь, моя лэрди. Очевидно, ты заметила, что мое телосложение далеко от «изящного и наделенного гибкой подвижностью».

Девушка забавно сморщила носик.

– Я заметила лишь то, что высший свет через одного страдает болезненной худобой и кривыми ногами. Да, ты похож на медведя. На большого, сильного, ми-и-илого… - стиснула его потираясь о грудь щекой, - … мишку. А придворные дуры - прости, дамы – пусть и дальше носятся со своими напомаженными изяществами.

Это было настолько же больно насколько и прекрасно. Однажды он пенял на глупость жены, но сам же оказался последним идиотом. Как возможно отказаться от нее? И в каком месте был его хваленый рассудок, когда… Страх ледяным туманом просочился в кровь. Она не узнает, что он видел и почему ушел. А Миранна будет жить в другом городе, как и хотела – в собственном доме и сама себе хозяйкой…

– Бьерн… - запищала девушка, и он через силу ослабил хватку.

– Прости... Знаешь, пожалуй, в Вашем исполнении, лэрди, я буду рад слышать это прозвище.

Но доверчивая улыбка лишь сильнее подстегнула чувство вины и тревоги. Нет, нельзя чтобы она узнала… Аккуратно освободив девушку от себя, Бьерн уложил ее рядом, обнимая и прижимая к груди.

– Вы можете отомстить мне, мой лэрд, - пробормотала, устраиваясь на его плече, - Вы похожи на Мишку, а я…

– На мышку.

– Нет! Фу…

– Боюсь представить, с чем связано это «фу».

Маленькая лэрди улыбалась – он чувствовал. Бьерн прикрыл глаза, погружаясь в собственные ощущения. Ал-ле-ли-я… Хрупкая и отважная, прекрасная, но отнюдь не внешностью – ведь не дрогнуло же сердце, когда красивая кукла с пустыми глазами была представлена ему в судьбоносный день помолвки. Безрассудная и все же такая сообразительная… Его цветок? Нет. Чуд - да, но все равно не то… Лели? Слишком мягко… Не хватает твердости. Лери. Имя возникло словно из ниоткуда. Просто родилось в голове, вытесняя все остальное.

– Лери, - повторил, пробуя звучание на вкус. Идеально, как и вся она.

Тонкие пальцы скользнули в ладонь, переплетаясь с его.

– Мне нравится… Очень.

Бьерн пошарил рукой, подтягивая сбитое покрывало. Заря уже красила окна мягким золотом, но несколько часов для сна у них есть – ночь была долгой и жаркой. Он не давал девушке сомкнуть глаз, жадно испытывая ее чувственность снова и снова. И мог бы наблюдать бесконечно, как соединяется их плоть, и маленькая лэрди теряет голову в преддверии удовольствия. И если бы не обязанности…

Он не хотел никуда ехать. Не сейчас, когда Лери уже вся его. Пальцы ласкали нежную кожу и золотой шелк волос. Он сам расплетал их, но смутно помнил, как закончил. Лери вдруг оказалась под ним, постанывая и двигаясь навстречу судорожным толчкам.

И, может, он бы чувствовал себя счастливым, но тревога изводила, как изводит крохотный камушек в сапоге, и Бьерн не мог от нее избавиться.

***

«Ещё, Лери, хочу тебя еще… - жаркий шепот тянется вдоль позвоночника новой волной желания. Она больше не может, но широкие ладони скользят по коже, настойчиво убеждая в обратном, - «давай, вот так… сзади…».