Его Медвежество и прочие неприятности

Только первые несколько толчков были медленными. Чтобы растянуть и подготовить под себя. А потом он сорвался, жесткими движениями утверждая свое право владеть ей. Лери - его! Всегда только его, а прошлое останется в прошлом…

Маленькая лэрди выдержала не долго. Сжала его, цепляясь пальчиками за покрывало, и хриплое «Бьерн!» увлекло его следом. До предела впечатав в себя нежные бедра, он сорвался в собственное удовольствие.

– Лери… - выдохнул, наваливаясь сверху. Подгреб к себе, утыкаясь лбом в висок и прижимая обнаженную девочку к груди. Она дышала так же тяжело и часто. Перебирала короткие волосы на затылке, а он ласкал бархатную кожу. Умиротворение мягким облаком обволакивало сердце, и собственный страх казался нелепым. Но их единение продлилось недолго. Маленькая лэрди забеспокоилась.

– Бьерн, нам надо поговорить…

Да, точно. Разговор. Но что успело случиться?

– …Это очень важно, - подтвердила его молчаливый вопрос. С гораздо большим удовольствием он бы еще несколько раз вмял жену в кровать, однако Бьерн без промедлений отстранился. Набросив на себя покрывало, Лери скользнула под руку – маленькая лэрди любила обниматься.

– Я слушаю, родная, - перетянул к себе на колени.

– Это касается Дорис. Я бы хотела найти и наказать ее обидчиков. А еще в замке… де Моублэйна остался мужчина, который ей нравился. Вильям. Помощник конюха.

Всего лишь просьба – но для него это был приказ, равный приказу короля, а может и выше.

– Кто ее обидел?

– Я не знаю…

Бьерн мысленно выругался. Он мог многое, но приказать говорить на столь трудную тему? Не сделать бы хуже.

– И она ничего не говорит мне, - горько закончила Лери, - почему?

Его маленькая красавица так искренне переживала за свою подопечную. Заботилась о ней, как должно заботиться хорошей госпоже о тех, кто делает жизнь легче. Бесконечно нежно Бьерн приподнял опущенное личико и заглянул в лазурно-зеленые омуты.

– Наверняка для нее это до сих пор трудно. И я не знаю, как бы поступил сам, но точно не требовал бы правды сию секунду. Возможно, твоя служанка захочет поговорить позже. А что касается Вильяма… Я пошлю проверенного человека разузнать о нем, однако заставить мужчину прийти сюда против воли – толку будет мало.

Он мог говорить с ней о чем угодно. Рассказывать о тяготах прошлых походов, собственных мыслях - вообще о любой мелочи, что зацепила внимание или показалась забавной. Это было легко, как и признавать свое бессилие в некоторых вещах. И лишь одно колючей отравой сидело под языком, и его нельзя было вытолкать.

Оставить прошлое в прошлом… Но как это сделать, если мысли снова и снова пачкаются о грязное пятно собственной ошибки?

Он обвел мягкие губы большим пальцем и припечатал ласку поцелуем. Лери улыбнулась, но в глазах таилась грусть. Невыносимо видеть жену такой! Бьерн поклялся себе, что найдет того ублюдка, что посмел прикоснуться к служанке и сдаст его в королевскую пыточную. Старый Шанс выдавит из негодяя жизнь по крохотной капле, заставляя молить о смерти. Но сейчас маленькую лэрди нужно отвлечь.

– Мне тоже хотелось бы с тобой кое о чем поговорить, Лери.

Девушка удивлено охнула, когда он поднялся, и, все так же удерживая ее на руках, пошел к столу. Небольшой ларец дожидался своего часа. Усевшись в кресло, он подвинул подарок ближе и улыбнулся. Теперь девичий взгляд был полон любопытства.

– Это тебе.

Крышка приоткрылась, и Лери замерла, разглядывая две заколки-гребня, лежащие на черном бархате. Для знатной лэрди они показались бы простыми – длинной всего лишь в палец и без кричащего блеска эти безделушки предназначались поддержать, а не украсить волосы, но в этом и состояла хитрость.

– Спасибо, - ее благодарность звучала немного удивленно, но искренне. Маленькое чудо… Не понимает. Впрочем, и у опытной стражи заколки не вызвали бы подозрений.

Бьерн достал одну и надавил на самый короткий зубец. Тонкое лезвие выскочило из чуть заметной прорези. Одна секунда преобразила невзрачную безделицу в оружие.

– Ты говорила, что юной лэрди необходимо оружие, - произнес, вкладывая в ее ладошку «кинжал». Таким можно оборвать жизнь, только если знать, куда бить, но вот пустить противнику кровь или перерезать веревку – легко. – Не обманывайся его простотой, между пластинами железа – вставка из драгоценного плаилита. Эту заколку повредит только сильный удар.

– О, Бьерн…

Такой взгляд был дороже россыпи драгоценных камней. Как дитя, она восхищенно вертела в пальцах подарок, ловко выпуская лезвие и пряча его обратно. А Берн смотрел на собственную жену, задыхаясь от теснившихся внутри чувств. И если от любви теряют голову, то он потерялся весь. Утонул в лазурно-зеленых омутах без права быть найденным и спасенным.

– Лери, я… - фраза оборвалась, и Бьерн замолк, пряча смущение за торопливым поцелуем. Не стоит жене видеть еще одну его слабость – совершенно девичью способность краснеть перед женщиной. Любимой женщиной… Любимой… Это слово рвалось из горла с той самой ночи, но каждый раз спотыкалась о крохотный камушек неуверенности, что еще остался от былой стены.

– Бьерн? – в прекрасных глазах появился пытливый интерес, и страх быть раскрытым окончательно затолкал нужные слова обратно в горло. Не сейчас! Он… Он еще не готов! Проклятье…

– Да. Я… - Бьерн кашлянул, ослабляя ворот рубахи, - вернее – это еще не все. В хранилище давно ждут хозяйку наши семейные драгоценности. Я бы хотел видеть их на тебе.

Лери соблазнительно прикусила губу.

– Только драгоценности? Без одежды?

Жар широкой волной промчался по телу, воспламеняя кровь, как огонь сухую траву. Маленькая лэрди в одном только колье и венце из крохотных капелек пота. Стонет, двигаясь на встречу, а золотой водопад волос укрощен его рукой.

– Это Ваше предложение, лэрди, - пробормотал, стаскивая покрывало, - полностью одобряю… - усадил ее, смеющуюся и свободную от стыда и одежды, на стол, - однако осуществим его позже.

Тихий смех сменился стонами. Восхитительной мелодией страсти, пленившей без остатка. Пожалуй, в хранилище они спустятся утром. Он на руках отнесет Лери туда и сам украсит с головы до ног. Но сколько бы ни блестело на маленькой лэрди золота – она сияла ярче. И была безмерно дороже всех сокровищ мира.

Но его планы рухнули с первым лучом солнца.

На заре в ворота замка ломился отряд королевской стражи. Воины прятали глаза, ау их главы - Томаса, которого Бьерн готовил лично - подрагивали пальцы, когда мужчина передавал ему приказ на арест. Буквы кувыркались и кривлялись, как балаганные шуты. Лэрд Бьенр де Нотберг обвинялся в измене короне и своему монарху.

Глава 29

Руки тряслись, а взгляд заполошно бегал по комнате. Что взять? Одежду, документы… Проклятье! Какие документы?! Нет тут у нее никаких документов…