Его Медвежество и прочие неприятности

Если бы! Валерия очень надеялась, что король не будет раздумывать долго, но прошел день, другой, а ее все не приглашали на встречу с мужем.

Она готова была лезть на стены и рвать на лоскуты шелковые обои. О ее существовании будто забыли! Слуги приносили еду в покои, глядя на нее, как на пустое место, и никто из знати не пытался напроситься на завтрак, очевидно, боясь вызвать этим немилость государя.

Но сидеть у окошка и ждать благодати Валерия тоже не собиралась. Дорис была отправлена на сбор сплетен – это она умела, а молоденькая служанка, попавшаяся ей под руку, теперь сопровождала благородную лэрди в библиотеку. Там Валерия искала малюсенькую ниточку, что могла стать канатом для спасения ее мужа из темницы. Старый библиотекарь Альберт накануне отъезда сам пришел к ней и рассказал очень интересную легенду, давшую ей крохотную надежду на спасение. Хорошо было бы взять мужчину с собой, но главный козырь пока должен оставаться в тайне - если все получится, то он прибудет в день суда свидетелем.

В общем, до ночи Валерия просидела за книгами, тщательно изучая каждую страницу и записывая все, что касалось ключколец. Речь должна быть убедительной.

Но, ежечасно заставляя себя сосредоточиться на каллиграфических завитушках, она все равно отвлекалась, возвращаясь мыслями к Бьерну. Обнаруживала вдруг, что не дописала слово до середины, и вновь погружалась в воспоминания.

Их знакомство было таким коротким. Два месяца – разве это много? Но ее бросало в натуральную истерику, стоило только подумать, что может произойти. И ночью, когда Дорис уже спала, Валерия зарывалась в толстые книги, молясь, чтобы следующая страница открыла искомое.

Обещала себе, что станет самой послушной и хорошей женой. Что превратит замок в полное уюта и тепла гнездышко и родит Бьерну столько детей, сколько онзахочет.

«Пятерых, - любимый голос мерещился в шорохе белоснежных занавесок и тихом шелесте дождя, - и чтобы были похожи на тебя…»

«Даже мальчики?» - смеялась, покрывая поцелуями серьезное лицо. Высокий лоб, широкие скулы и крупный нос – Бьерн так смешно фыркал, ей нравилось дразнить своего большого и ласкового Мишку.

«Хм-м-м…» - делал вид, что раздумывает, а сам тихонько пробирался пальцами в ложбинку ягодиц, трогая и лаская тесное колечко другого входа. Бьерн знал об этом виде секса, а Валерия не имела ничего против, но наслаждалась его осторожными попытками разведать «территорию».

«А если все пять – девочки?» - закусила губы, удерживая стон от все более откровенных ласк.

«Шестой будет мальчик… О, моя Лери, иди ко мне…» - тогда они не дошли до новой грани их страсти. Всю ночь Бьерн брал ее нежно и медленно, урча на ухо плюшевые нежности, а утром закончил их близость, опустив голову между бессильно раскинутых ног. Волна удовольствия унесла ее прямиком в сон, в котором под защитой лап огромного медведя играло пять пушистых комочков.

А теперь его нет рядом, и вокруг так пусто… Валерия почти расплакалась, но тихий стук в дверь заставил собраться. Потом слезы лить будет, а сейчас – завтрак и снова за работу. Но вместо слуг в комнату вошел король в сопровождении стражи.

– Ваше Величество, - вскочила на ноги, а внутри все оборвалось. Он ведь может так - без суда и следствия…

Взглянув на кипу бумаг, Георг презрительно скривил губы.

– На свидание с де Нотбергом у Вас десять минут.

О, Творец! Ноги не слушались, когда она ковыляла по длинным коридорам, едва ли замечая их роскошь. Ее не интересовали ни шедший рядом король в черном камзоле, ни звеневшая латами стража.

Всего десять минут! Как же мало! Все равно, что смочить умирающему от жажды губы и опять бросить подыхать на раскаленный песок. Невозможно отказаться, но и жить после этого невозможно!

Аромат цветущего сада сменила сырость подвалов. Сердце грохотало о ребра, однако на предложенный с издевкой локоть она ответила сдержанным отказом. Георг провоцировал нарочно, но Валерия хорошо помнила их не очень любезный разговор.

Грохот решетки прошелся по нервам ржавым скипом, а потом…

– Бьерн!

Плевать на короля. На его стражу, предупреждающий крик и звон обнаженных мечей. Одно мгновение - и она уже стискивает крепкую шею и бережно гладит осунувшееся лицо. Били, сволочи! Беспомощного!

– Бьерн... Бьерн… - шептала, целуя потрескавшиеся губы.
– Как же… за что…

На правой скуле наливался синяк, и рубаха вся порвана, обнажая ссадины на плече.

– Лери, маленькая, - Бьерн терся здоровой щекой о ее, ласкаясь жадно и нежно, - кто выпустил? Приеду – шкуру спущу… Девочка моя, единственная... Не плачь, прошу – только не плачь…

Она плачет? Кажется, да. И невозможно дышать от затопившей с головой нежности с привкусом отчаянья.

– Тебя бью-ю-ют…

– Нет... нет - упал неудачно. Ну же, не плачь, - опять терся щекой, убирая слезы.
– Я так скучал… но тебе надо уезжать, прошу тебя… Лери? Что у тебя на подбородке?!

Заметил! Она так тщательно маскировала следы от королевских пальцев, но все равно недостаточно.

– Убью, - выдохнул Бьёрн, и оглушительный звон цепей наполнил каменный мешок темницы.

– Не надо! Я… я тоже упала...

Она всхлипывала и сжимала руками его торс, останавливая рвавшегося из оков мужчину. Не боялась испачкаться и хотела сказать так много важного, но губы кривились, ломая слова, и в голове одна каша.

– Я вытащу тебя, - повторяла, теснее прижимаясь к любимому. Обхватывала широкие плечи, любовно выглаживая бугры литых мышц, - вытащу… Клянусь! Ты же не виновен!

– Откуда знаешь?

Он еще и смеется! Скованный по рукам и нога, оборванный и избитый, улыбается так нежно и смотрит… Земля уходит из-под ног.

– Знаю. Чувствую. Бьерн мне… мне так тебя не хватает… - опять расплакалась. Не может она быть сильной! До тошноты надоело еще тогда, в прошлом, все больше похожем на сон… Но ради Бьерна – будет! Перевернет верх дном всю огромную библиотеку и выступит в суде так, что садист Георг побежит освобождать мужа лично! Еще и моральную компенсацию выплатит!

– Время вышло.

Помяни демона! Бьерн напрягся, торопливо и голодно целуя губы и подбородок, смазывая прикрывавшую синяки пудру.

– Время! – рявкнул король, и ее муж отшатнулся.

Сам отступил, на живую разрывая хрупкое единение. И ей пришлось тоже. Стражники могли разогнать их мечами. За себя Валерия не боялась, а вот Бьерн… Мотнув головой, она стерла со щек позорную влагу и улыбнулась, расправляя плечи, как положено истинной лэрди.

– Потерпи еще немного. Все будет хорошо! Обещаю.

Развернувшись, Валерия пошла к выходу. Вскинула подбородок, проходя мимо застывшего короля и игнорируя устремленные на нее взгляды стражи.

– Лери…

Глухо позвал Бьерн и она обернулась.

– … я люблю тебя, маленькая лэрди.

Если бы не стража, она бы бросилась обратно. Руками разорвала железные канаты цепей и нырнула в родные объятия, сжимая крепко-крепко, чтобы никто не смог больше их разлучить. Стража переглядывалась, шокированная признанием, озвученным прилюдно. Не стыдясь своих чувств, ее муж опять бросил вызов приличиям, ведь при всех о таком не говорят.