Его Медвежество и прочие неприятности

И если от счастья можно потерять сознание, то она умерла, почувствовав, как каменный бархат его плоти проталкивается в тело. Растягивает и раскрывает тугие мышцы, заполняя тянущую пустоту. Первая судорога удовольствия скрутила низ живота. Он даже не наполнил ее до конца, а лоно уже сжималось, и под зажмуренными веками вспыхивали звёзды.

– О-о-о, любимая, - стон, полный муки и восторга, толкнул ещё ближе к краю, - не могу… больше!

Жесткий толчок - и мир вокруг нее взорвался. Осыпался искристыми блестками, наполняя каждую частичку тела янтарной негой. Остро-сладкие судороги растекались внизу живота медовой патокой. И у глубокого поцелуя был соленый привкус, но только потому, что от переполнявшего ее счастья было даже больно. А Бьёрн шептал в губы что-то неразборчивое. Трогал и мял, торопливо одаривая лаской, и быстрыми выпадами подталкивал к новой грани.

Ещё один пик удовольствия приближался так же стремительно, как первый. Валерия подавалась бедрами навстречу, вскрикивая от неповторимого ощущения близости с мужем. Единственным и неповторимым мужчиной, замены которому не будет никогда.

Над головой захрустело дерево. Спина под ее пальцами окаменела, и внутри стало тесно.

– Лер-р-ри, - зарычал в губы, выгибаясь и замирая на несколько мгновений, - люблю… - выдохнул, глубоким толчком погружаясь внутрь и отправляя обоих в бездну.

Их стон был громким и протяжным. Ее муж кончал долго, наполняя лоно густым семенем и осыпая поцелуями лицо. Внутри все сжималось, и ощущение бархатной плоти стало во много раз острее. Ее Мишка все ещё твердый и может ещё… Она знает.

Но мужчина вдруг отшатнулся, и хмель похоти в его глазах начал стремительно таять. Щеки были взяты в плен огромных ладоней, и любимые черты исказила тревога.

– Ты очнулась …

Рот открыть не позволили горячие пальцы.

– Не смог отказаться от тебя, любимая. Прости, - легкие поцелуи кропили лицо, - прости…

Попробовал бы только! Да она бы… она… Из глаз почему-то опять потекли слезы. Беременные гормоны! Но муж переполошился ещё больше.

– Лери, не надо. Я… Ты очнулась, и мы сегодня же пойдем к камню истины! Я на нем поклянусь, что не взял Миранну как мужчина. И что мое сердце бьётся только для тебя, маленькая лэрди. Не отпущу тебя. Никому не отдам – не смогу.

От шока она забыла, как дышать. Он решил поклясться на камне?! Отдать половину жизни ради ее прощения?! О, Творец… Довела мужа! Мотнув головой, она сбросила его пальцы с губ.

– Никакого камня!

– Но…

– Ребенку нужен здоровый отец!

И даже если бы она не пережила полуторамесячный кошмар в другом мире, то сейчас простила бы Бьерну все на свете – так растерянно и трогательно выглядел в этот момент ее муж.

– Ре… ребенку? О… – резко скатился в сторону. – Ты уверена? Ребенок... Надо позвать Флинна!

Только доктора ей не хватало! Валерия едва успела схватить убегавшего мужа.

– Куда?!

Бьёрн осторожно пытался отцепить ее руки, поглядывая в сторону двери. Взъерошенный, полуголый – штаны так и не снял, растерянный и такой любимый…

– Лери, ты не понимаешь. Мы очень… - смешно вскинул брови, - очень спешили… Я был неосторожен. Флинн осмотрит тебя. О, Творец, ты уверена?

Кажется, у ее мужа сейчас совсем головушка поплывет. Но хотя бы о камне дурацком больше не думает.

– Иди ко мне, - потянула за собой. Бьёрн колебался, никак не желая оставлять затею с врачом, но Валерия была настойчива и, в конце концов, большой Мишка уступил своей маленькой лэрди. Торопливо сбросил штаны и нырнул под одеяло.

Вот он – ее личный плюшевый рай. Нежиться в горячих руках мужа, чувствуя, как по бёдрам текут вязкие капли, и глубокое дыхание шевелит волосы над ухом. А внутри растет новая жизнь. Пока ещё крохотная, но уже бесконечно любимая. Большая ладонь накрыла живот.

– Точно беременна, - улыбнулась она, чувствуя молчаливый вопрос мужа, - кровь должна была пойти ещё дней десять назад. И меня мутит по утрам.

Бьёрн глубоко вздохнул.

– Поэтому ты ничего не ела. Лери… - потерся носом о висок.
– Любимая моя... Я больше не подпущу тебя к воде, - заявил неожиданно, - ты была без памяти почти полный оборот солнца.

Она поежилась. В том мире прошло сорок три дня, и каждый был тихой пыткой. Как она дышала? Как получалось запихивать в себя еду, разговаривать, что-то делать? Спасаясь от холодной дрожи, Валерия плотнее завернулись в объятья любимого. Это все был страшный кошмар, который хотелось забыть. Единственное, о чем она жалела – что не попрощалась с Темкой. Но Таня его поддержит, и это главное.

– … и каждый раз, когда тебя достают из пруда, ты ведёшь себя странно, - добавил очень задумчиво, - но мне это нравится.

Ещё бы ему не нравилось! Валерия развернулась, встречаясь взглядом с полными нежности и любви глазами.

– Потому что чувствую себя странно. После того, первого раза… До всего этого я не была собой, - призналась, слегка раскрывая самую личную тайну.
– И все как в тумане…

Ее слова не произвели на мужа особого впечатления. Похоже, он действительно просто принял ситуацию.

– Неважно, любимая. Но купаний с тебя достаточно. Маленькая лэрди, я официально запрещаю Вам подходить к водоёмам без моего сопровождения ближе, чем на десять шагов.

– Грозный Мишка. Ох!
– по попе хлопнула ладонь. Очень нежно. – Слушаюсь, мой лэрд.

Но мужчина не разделял ее дурашливого настроения. Смотрел серьезно и очень внимательно.

– … Но, кроме приказа, хочу просить у своей жены прощения. Лери… Я видел, что ты выходила из оранжереи. И должен был помочь тебе, а не бежать, как последний глупец. Но это чувство… Оно хуже боли. Я подумал, что ты такая же, как другие. Что просто решила заморочить мне голову. А оказалось… Да, я пришел к Грэй. И думал провести с Миранной ночь, но этого не случилось…

Валерии не было любопытно – почему. Гораздо больше волновало искреннее сожаление в янтарных глазах.

– …я мог бы ее взять, но гораздо заманчивее мне показалось провести ночь в компании гротса.

– Обменял на вино? – фыркнула. – Как неожиданно.

Бьерн неохотно пояснил.

– Запах… Слишком много духов. Подозреваю, она сделала это нарочно. Не важно. Она не сопротивлялась приказу помыться, но за это время я окончательно передумал.

И ей вполне хватило этого объяснения. Валерия улыбнулась, потираясь щекой о ласкавшую ладонь.

– Это очень правильное решение, мой лэрд. Но впредь я официально запрещаю моему мужу искать общества других женщин более чем на десять секунд.

Могучая грудь дрогнула от короткого смешка. И его улыбка… М-м-м… Перед ней невозможно устоять.

– Ваше слово для меня закон, - припустил сквозь пальцы растрёпанные локоны, непривычно-короткие, но в глазах любимого не было печали. И Валерия махнула рукой – отрастут еще. Главное – ее муж рядом… В голове щелкнуло, и сотня вопросов потребовала озвучить их немедленно. Валерия даже растерялась.