Его самая темная страсть

Софи прошлась по главной комнате коттеджа, словно в оцепенении. Круус наблюдал, как она наполняет водой чайник и ставит его на плиту. Она наклонилась вперед, опершись руками о столешницу, и на несколько мгновений ее взгляд расфокусировался, прежде чем она, наконец, встряхнулась и зажгла конфорку.

Круус сказал себе, что это был продуманных ход с его стороны, он назвал свое имя, чтобы успокоить и завоевать часть ее доверия. Софи была современной смертной, ее вид больше не придерживался старинных обычаев. Она не знала о законах, связывающих его, и не знала, как использовать его истинное имя в качестве оружия.

Человечество забыло о древних ритуалах и традициях, и это было на руку существам вроде Крууса.

Она вернулась к раковине, налила в стакан воды и, потягивая ее маленькими глотками, уставилась в окно.

Эти оправдания оказались несостоятельными, когда он поразмыслил над ними дальше. Так или иначе, Круус пошел на огромный риск, но это казалось правильным. Его истинное имя было драгоценной, тщательно охраняемой веками тайной. Он открыл его только королеве фейри, которая позже воспользовалась им, чтобы проклясть его. Он не боялся подобного со стороны Джозефины Дэвис. И хотя он мало что знал о ней, а она ничего не знала о нем, Софи была лучшим человеком, способным сохранить его истинное имя.

По лесу сновали мелкие зверьки, каждый из которых был знаком своему падшему повелителю. Он также знал каждое растение и дерево, звуки их листьев и ветвей создавали музыку, совершенно уникальную для его леса и этого времени года. Обычно он отдавался лесу, терялся в нем и пытался хоть ненадолго забыть о своем проклятии.

Но сегодня вечером мысли о Софи поглотили Крууса. Тепло, которое он почувствовал сквозь ее одежду, осталось в нем, вопреки холоду, а ее восхитительный аромат витал в свежем ночном воздухе. Он страстно желал познать все ее тело, по кусочку за раз. Несмотря на отсутствие у него физической формы, она заставляла его чувствовать себя так, словно его кровь раскалена и его желание усиливалось каждый раз, стоило ему только приблизиться к ней.

Он бесшумно пробрался сквозь подлесок и встал у бокового окна, когда она вышла из кухни и села на диван с дымящейся кружкой в руках. Он не пойдет к ней, по крайней мере, пока горит свет, но как только она уйдет в свою комнату спать…

Канун Дня Всех Святых наступит через семь дней. Круус не планировал тратить время впустую.

Глава 4

Теневые руки и щупальца прошлись по телу Софи. Ее переполняло удовольствие, превращая в извивающееся создание, неспособное мыслить, когда приливная волна ощущений накрывала ее с головой. Она стонала, вздыхала и умоляла, желая большего, нуждаясь в большем.

Тени скользили по груди, поглаживая и посасывая соски. Вспышки удовольствия пронзили ее, в сердцевине разлился жар, и лоно запульсировало. Она балансировала на грани забвения, и освобождения не предвиделось.

Два темных щупальца обхватили ее колени и раздвинули их. Еще один усик спустился по ее животу к тазу, проник в складки лона и начал дразнить клитор. Софи ахнула, распахнув глаза, он был там, стоял перед ней.

Круус.

Огромные черные рога выросли из его головы, когда он придвинулся ближе, втиснув свои бедра между ее ног, чтобы раздвинуть их шире. Его темные руки с заостренными когтями опустились на ее бедра и медленно поползли вверх. Он провел большими пальцами по чувствительной плоти ее лона, а затем схватил запястья и зафиксировал их по обе стороны от ее головы.

Он склонился над Софи, массой беспокойных, голодных теней, поглощающих все на своем пути — свет, воздух, саму Софи. Круус стал для нее целым миром. Что-то прижалось к ее центру, что-то толстое и твердое.

— Ты моя, Джозефина, — его глубокий голос эхом отозвался в Софи, прежде чем он подался бедрами вперед и вонзил в нее свой член.

Софи проснулась, задыхаясь, ее тело было напряжено и содрогалось в муках оргазма. Волны удовольствия захлестнули ее. Комнату заполонили ее стоны, которые становились все громче, пока она, наконец, не достигла пика и не смогла издавать ничего, кроме отчаянного, прерывистого дыхания.

Она лежала, ошеломленная, ощущая влагу на своих бедрах. Никогда в жизни она не кончала так сильно. Как сон мог довести ее до такого состояния?

Это был просто сон, верно? Вот и все…

Прогулка по лесу, нападение медведя, встреча с Круусом и… секс — все это было сном. И пускай она помнила все в мельчайших подробностях, все еще ощущала ласку теней на своей коже, все еще чувствовала его внутри, это не могло быть ничем иным, как безумным сном.

Несмотря на то, что она испытала головокружительную кульминацию, ее киска пульсировала, изнывая от неудовлетворенной потребности. Она провела рукой вниз по животу и замерла, когда ее пальцы скользнули под пояс нижнего белья.

Искушение было велико, как и желание, но она знала, что оргазм от собственных пальцев не принесет ей той разрядки, которой она жаждала.

Она будет чувствовать себя пустой.

Убрав руку, Софи села и соскользнула с кровати. Простыни снова были мокрыми. Со стоном она сняла постельное белье, бросила его вместе со своими трусиками в стиральную машину и запустила ее.

— Вторую ночь подряд, — пробормотала она, качая головой. — Лучше бы это не вошло в привычку.

Несмотря на потребность в истинном удовлетворении, она чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Необходимость каждый день возиться со стиркой была серьезным минусом, но, похоже, в таком пробуждении были и свои плюсы.

Приведя себя в порядок и одевшись, Софи вошла на кухню. Она открыла шкафчик, чтобы взять свою любимую кружку, но обнаружила, что там пусто. Нахмурившись, она посмотрела на раковину. Кружка стояла внутри, чайник все еще был на плите, а коробка с чайными пакетиками валялась на столе.

— Это был просто сон, — тихо сказала она, убирая чай и выливая воду из чайника.

Может, я ходила во сне?

Она не делала этого уже целую вечность, с тех пор, как была ребенком. На пике ее лунатизма, родители установили замки на передней и задней дверях, достаточно высоко, чтобы она не могла выскользнуть на улицу посреди ночи. Она избавилась от этого расстройства много лет назад, но, может быть, оно возвращается? Это было бы не удивительно, учитывая количество стресса и травм, которые она пережила за последние несколько лет.

Вздохнув, она повернулась, чтобы осмотреть гостиную. Ее взгляд остановился на шарфе и вязаном свитере, которые она надевала прошлой ночью. Они висели на спинке дивана с прилипшими к ним кусочками коричневых листьев. Кроссовки стояли на полу чуть поодаль, обычно она оставляла их возле входной двери.

Софи медленно повернулась обратно к стойке и, на автомате, проделала свой утренний ритуал — приготовление кофе и завтрака. Либо часть прошлой ночи не была сном, и она слишком устала, чтобы все запомнить, либо она ходила во сне. Она надеялась на первый вариант, второй был слишком пугающим. Кто знал, какие опасности таятся снаружи, в… тенях…