Его самая темная страсть

Она знала, как выгнать его из своего дома, но что еще ей было известно? На что еще она была способна? Он не мог понять, знание ли в ее словах или пустая бравада, но, в любом случае, он почувствовал странный трепет.

— Какие… границы ты предлагаешь, смертная?

Она подняла руку и загибала пальцы, пока говорила.

— Не подслушивай мои разговоры. Не входи в мой дом без приглашения. Не лапай меня без разрешения… эм, вообще-то, просто не лапай меня, — ее щеки вспыхнули. — И не смей… вторгаться в мои сны.

Круус подался вперед.

— Я снился тебе?

Каким-то образом ее кожа покраснела еще больше, став почти такого же оттенка, как и каштановые волосы. Она отвела взгляд и ничего не ответила, этого подтверждения ему было достаточно.

Магия оказывала на смертных множество эффектов, некоторые из них были непредсказуемыми, но влияние на сны человека обычно требовало особых усилий — создания заклинания. Он не обладал такой способностью, под действием своего проклятия.

Он вспомнил, в каком состоянии она проснулась два дня назад, когда он впервые почувствовал запах ее возбуждения. Снился ли он ей тогда?

Что же такого было в этой смертной, что его так влекло к ней? Что их так глубоко связывало?

— Это не моих рук дело, Джозефина Дэвис. Возможно, твое сердце раскрывает твое истинное желание.

— Если это не твоя работа, значит ты не в курсе, о чем они, — сказала она. — Ты мог бы быть убийцей в моих снах, знаешь ли.

— Подходящая игра слов. Разве твой вид иногда не называет это маленькой смертью³? — усмехнулся он.

Софи отступила на шаг и прижала ладони к щекам.

— Боже мой, откуда ты вообще знаешь это?

Она пыталась сменить тему разговора, но Круусу приходилось иметь дело с мастерами подобной тактики. Софи предстояло еще многому научиться, если она хотела скрывать правду. Но он находил ее неспособность прятать свои сокровенные мысли восхитительной. Честность, пусть иногда и непреднамеренная, была приятной переменой по сравнению с тем, к чему он привык за большую часть своего существования.

— У меня есть собственное условие, прежде чем соглашусь на твое, — сказал он.

Она настороженно посмотрела на него.

— Какое… условие?

— Я вверил тебе на хранение свое истинное имя. Оно не должно быть открыто никому ни при каких обстоятельствах. И ты не станешь использовать его против меня, если только искренне не почувствуешь, что я нарушаю твои границы.

Она кивнула.

— Клянусь. Я не поделюсь этим ни с кем другим и не использую против тебя, если не почувствую, что это необходимо.

— Тогда я принимаю установленные тобой границы, Джозефина Дэвис. Мы должны скрепить соглашение.

— Ладно. Мне… Нам нужно скрепить это кровью или что-то в этом роде?

Он посмотрел вниз на сгустки тени, окружавшие его, затем снова на нее.

Она нахмурилась.

— О. Извини.

— Открой дверь, Софи.

Она нерешительно посмотрела на дверь. Она, несомненно, боялась его, но ее любопытство было сильнее. Положив руку на доску, расположенную в центре, она толкнула ее, медленно открывая сетчатую дверь пошире.

Тени Крууса мерцали и извивались, он двинулся вперед и провел щупальцем по разгоряченной коже ее руки. Она резко втянула воздух, но не отстранилась.

— Наклонись вперед, — сказал он. — Через порог.

Не отрывая от него взгляда, она сделала, как он велел.

Сосредоточившись и собрав всю свою силу воли, он придал теням форму, максимально приближенную к его физическому телу, втягивая сгустки, чтобы укрепить себя. Если бы не приближающееся полнолуние, он бы не смог сделать это с такой относительной легкостью.

?

Наклонив голову, он коснулся губами ее губ. Ее тепло разлилось по его лицу, распространяясь по всему иллюзорному телу, потрескивая электрической энергией. Он чувствовал ее удовольствие, ее неуверенность, ее страх, но больше всего — ее желание. Это вливалось в него, наполняя новой силой и подавляя вечный голод.

Ее глаза расширились, а губы приоткрылись. Он воспользовался тем, что она невольно предложила, на мгновение скользнув языком в ее рот, исследуя его, прежде чем ощущения и сила стали слишком мощными, и он потерял свою хрупкую власть над телом.

Он отстранился от нее, когда его тени закружились, не в силах принять форму.

Софи отступила, прикрыв рот рукой и уставившись на него ошеломленными глазами. Сетчатая дверь захлопнулась с еще более громким стуком.

— Ты поцеловал меня.

Круус тихо хмыкнул. Вкус и аромат Софи остались в нем, а ее жизненная энергия пульсировала сильнее, чем когда-либо. Он не понимал, как смог питаться от нее, не причинив ей вреда.

— Наш договор заключен, Джозефина Дэвис.

Когда она не ответила, он придвинулся немного ближе.

— Ты пригласишь меня войти?

Ее глаза еще больше расширились, и его слова, казалось, вывели ее из оцепенения.

— Нет! Н-не сегодня.

— Нам еще многое нужно обсудить…

Она захлопнула внутреннюю дверь, погрузив его часть крыльца в темноту. Ее жизненная сила исходила из-за двери, и он представил, как она стоит, прислонившись к ней спиной, с бешено бьющимся сердцем.

Круус усмехнулся, медленно отступая к деревьям. Его смертная была интригующей, соблазнительной и занимательной. Еще никогда он не был склонен отдавать так много, получая так мало взамен.

Но это было неправдой, не так ли? Да, он уступал ее требованиям, но взамен получал ее компанию. Меньше недели назад он бы и подумать не мог, что время, проведенное со смертной, может оказаться чем-то стоящим. Теперь же он был совсем другого мнения.

У него было пять дней до полнолуния в канун Дня Всех Святых. Пять дней, чтобы убедить ее уничтожить эти границы. Пять дней, чтобы убедить ее, что она принадлежит ему.

Глава 6

Нерешительность охватила Софи, когда она уставилась на дверь. Утренний солнечный свет струился с восточной стороны дома, заливая его золотистым сиянием. Тени снаружи были длинными, но не глубокими. Беспокоиться было не о чем. Время Крууса еще не пришло.

Верно?

Она неуверенно потянулась к дверной ручке, но в третий раз отдернула ладонь. Из горла вырвалось разочарованное рычание. Круус, несомненно, был настоящим, и он поклялся защищать ее. Но она все еще боялась его. Такие существа, как он, не должны были существовать.