Его самая темная страсть

— Почему я такая трусиха?

Ответ должен был быть простым — потому что я только что узнала, что сверхъестественное действительно существует и оно очень интересует меня — но в глубине души она знала правду.

Тайлер.

Ее будущий бывший муж внушил ей страх перед мужчинами, и признание иррациональности этого страха ничего не меняло. Даже находясь на расстоянии нескольких сотен миль, он все равно отнимал у нее что-то. Когда это закончится? Когда она скажет, что с нее хватит?

Круус не был человеком, но он, несомненно, был мужчиной. Уверенным в себе, собственническим и властным. Все, чему ее учили — подчиняться. Все, чему ее учили — бояться.

И все же он назвал ей свое имя. Власть принадлежала ей, а не ему. Он не мог контролировать ее с помощью магии или, по крайней мере, говорил, что не может. А она не позволит манипулировать собой, не уступит его требованиям. Если между ними что-то и произойдет, то на условиях Софи.

Так почему же ее так тянуло к нему? Притягательность Крууса была чем-то из области любовных романов, написанных ею, тех, на которых она построила карьеру. Такие вещи не должны были происходить в реальном мире.

Он был ее последней мыслью перед сном, и его имя срывалось с ее губ, когда она просыпалась от очередного оргазма. Прошлой ночью она мечтала о нем как никогда прежде. Губы Софи все еще покалывало при воспоминании о холодном поцелуе.

Глубоко вдохнув, Софи собралась с духом, открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Когда она спустилась по ступенькам на грунтовую подъездную дорожку, теплый солнечный свет коснулся ее кожи, контрастируя с прохладным, свежим воздухом. Ее взгляд скользнул по линии деревьев, но она сомневалась, что когда-нибудь заметила бы Крууса, если бы он этого не хотел.

— Ты здесь? — спросила она, скрестив руки на груди. Она не захватила с собой плед, даже не подумала об этом. Ее распорядок дня был нарушен. Круус занимал все ее мысли с тех пор, как она проснулась.

— Да, — его голос, словно ветер шелестящий в листве, окутывал ее нежной лаской. — Я здесь.

Хотя она сама позвала его, и голос был мягким, она подпрыгнула, услышав ответ. Часть ее все еще хотела верить, что это не по-настоящему. Слыша его голос, было гораздо труднее притвориться, что его не существует. Она обернулась на звук и заметалась взглядом из стороны в сторону. Через несколько мгновений ей удалось различить легкое искажение в воздухе. Оно больше походило на дымку, поднимающуюся от капота автомобиля летом, чем на глубокие, извивающиеся тени, которые она видела до сих пор.

— Почему ты выглядишь… иначе? — спросила она.

— Солнечный свет, — ответил он. Даже его голос звучал тише.

— Он тебя ослабляет?

— Это часть моего проклятия.

Софи нахмурилась.

— Твоего проклятия? Что это за проклятие?

Едва различимая фигура проплыла мимо нее, коснувшись икры и вызвав отголосок холода, который обычно оставляло после себя его прикосновение.

— То, которым недовольные королевы награждают тех, кто им перечит.

Она повернулась, чтобы проследить за его движениями. При таком освещении было легко его потерять.

— Королевы? Как… лесные дамы? — она отказывалась признавать вспышку ревности. Это не имело смысла! Он был тенью, существом, чем-то нечеловеческим. Он для нее ничего не значил…

— Нет. Это была королева двора фейри, — он переместился в тень крыльца, и его форма сразу стала более четкой.

— Значит, ты не всегда был… — спросила она, махнув рукой в его сторону. — Таким?

Круус прижался к стене и собрал свои тени.

— Нет, не всегда. У меня была физическая форма, и я мог перемещаться между миром смертных и миром духов по своему желанию.

— Что ты сделал? За что тебя прокляли?

Несколько мгновений он молчал, его беспокойные тени расширялись и сжимались, темнели и исчезали.

— Я заключил договор с королевой фейри. Ей требовалось безопасное место, чтобы основать свой двор, подальше от глаз смертных. Я же хотел, чтобы ее могущественные чары скрыли мой лес от людей, пытающихся вторгнуться в него. Казалось, вместе мы сможем процветать.

Софи подошла ближе к крыльцу, но оставалась под солнечными лучами.

— Что произошло дальше?

— Время шло. Сменялись времена года. И ваш вид становился все смелее в своих действиях. Они валили мои деревья, охотились на моих животных и, казалось, становились все равнодушнее к чарам королевы. Моя власть уменьшилась. Ее сохранилась. Я чувствовал, что не получаю своей доли от сделки. Винил ее, не обращая внимания на упорство смертных. Поэтому я попытался вернуть себе то, что подарил ей. Ее двор находился в пределах моих владений, так что, он должен был принадлежать мне, — на последнем слове его тени ощетинились, выступив словно шипы, прежде чем отступить.

— Я ошибочно посчитал себя достаточно сильным, чтобы свергнуть ее, претендовать на ее двор, а значит, на корону и власть, которой она обладала. Тогда бы я смог защитить то, что принадлежало мне, — он низко опустился, распластавшись по половицам. — Но при своем дворе она была королевой. А я нарушил клятву, данную нашими настоящими именами. Она прокляла меня за мое предательство. Превратив меня в то, что ты видишь сейчас.

Софи настороженно посмотрела на него.

— И после всего этого, ты назвал мне свое имя? Почему?

— Как я уже говорил, мои инстинкты подсказывают мне доверять тебе.

— А ты… чувствовал то же самое по отношению к королеве?

Его тени придвинулись ближе.

— Это не было вопросом доверия. Это было необходимостью. Мы нуждались друг в друге, чтобы выжить, и… она наслаждалась моим обществом в своей спальне.

— О…

Мне наплевать. Неа. Вообще. С какой стати?

Нет. Не волнует. Абсолютно. Совсем.

Так почему же это было похоже на удар под дых?

Софи сжала руки в кулаки.

— Моя смертная ревнует? — раздался низкий задумчивый гул.

— Нет, — быстро ответила она. Слишком быстро. — И я не твоя смертная.

— Твое отрицание не меняет правды, Джозефина Дэвис.

— Почему ты продолжаешь называть меня так?

— Потому что это твое настоящее имя.

— Значит, ты хочешь, чтобы я произносила твое имя на каждом шагу? — она приподняла бровь.

— Пока мы одни, можешь повторять его сколько пожелаешь. Мне очень нравится, как оно звучит, когда ты произносишь его по утрам.