Эксклюзивное задание часть 2

— Извини, Чиа, вряд ли я сумею тебе чем-то помочь в твоем расследовании, — с сожалением сказал он. — Следопыт из меня так себе, увы. Логика в твоих рассуждениях есть, и, наверное, нам действительно стоит обращать внимание на все странности, пока мы здесь путешествуем. Но мне тяжело думать о том, что кто-то способен прервать чужую жизнь просто из-за своей прихоти…

Чиара промолчала. Да, пожалуй, миролюбивый целитель действительно был не самым подходящим человеком для того, чтобы скальпелем разума вскрывать зловещие мотивы убийцы. Но может быть он сможет помочь ей пролить свет на причины поступков иного человека, который не был преступником?

— Тэм, — начала она, — как ты думаешь — почему Станис тогда сказал это? Что он виноват… в ее смерти?

— Мне кажется, что он действительно считал себя виноватым. Если бы он спокойно принял отказ и не пытался навязать ей свои чувства, то скорее всего с ней ничего не случилось бы. Осталась бы в их клане и не погибла бы.

— А зачем он к Элу в голову полез?

— Хороший вопрос. Как мне кажется, хотел узнать что-то важное для себя и при этом быть уверенным в том, что ему не соврали. Важное настолько, что он не побоялся последствий своего поступка. А что он спрашивал, кстати? Меня там не было, так что я не в курсе.

— Он ничего толком не успел выяснить. Спросил только — действительно ли они все мертвы, — ответила Чиара и вдруг задумалась. Точно ли не успел? А может, наоборот?

— А он этого не знал? — удивился Тэм. — Мы вроде не скрывали, что ищем погибшую группу.

— Про то, что это была… именно группа Ренны — вряд ли. Если бы знал — наверняка упомянул бы об этом. Во время нашего разговора. В Форпосте. Что она — не оценила его предложение. И что ни к чему хорошему ее это не привело. Он тогда достаточно откровенен был. И Теллар не знал. Так что скорее всего — никто из Лучей не знал, что она — мертва.

— Гм-м… — задумался Тэм. — Если так, то тогда мотивы его последующих действий становятся для меня более очевидными. То, что он чувствовал тогда… Да, пожалуй, теперь я понимаю, почему он покончил с собой.

— Почему? — тут же спросила Чиара. Этот вопрос ее тоже очень интересовал.

— Осознал, что послужил причиной гибели предмета своей любви, и не захотел с этим жить, — просто ответил Тэм.

— А разве он — любил ее? — озадачилась девушка.

— Не знаю, Чиа. Подозреваю, что все же да, но понял это слишком поздно — тогда, когда ее уже не стало. Иногда понимаешь, чего лишился, только когда теряешь это.

Чиара была в замешательстве. С одной стороны, в песнях и балладах, которых она знала превеликое множество, любовь преподносилась как безусловное благо, чуть ли не подарок Богов. А с другой — в тех же песнях любовь зачастую приводила к трагедии. А теперь выходит, что и в жизни происходит то же самое? Так себе подарок, очень неоднозначный. Нет, с этим вопросом нужно непременно разобраться…

— Любовь — это плохо? — наконец спросила она.

— Ну что ты, Чиа, конечно нет… С чего тебе такое в голову пришло? — удивленно спросил Тэм. — Когда любишь кого-то — хочется быть рядом с этим человеком, заботиться о нем, беречь его. Кажется, что жизнь готов отдать, лишь бы с ним ничего не случилось.

«И все-таки звучит оно как подстава, — мысленно не согласилась Чиара. — Постоянно быть рядом, беречь и при необходимости пожертвовать собой ради него — это как долг жизни, который я обязана вернуть. Но если долг я рано или поздно отдам и буду свободна и сама себе хозяйка, то от любви, насколько я поняла, не так-то просто избавиться. Интересно, и как люди умудряются вляпаться в такое? И если уж вляпался — можно ли ее как-то обратно отключить?» Она решила прояснить для себя эти несомненно важные детали и задала вопрос:

— А ты — любил когда-нибудь?

Тэм молча кивнул.

— И чем… кончилось? — спросила Чиара, и тут же прикусила язык. Наверное, не стоило вот так лезть с расспросами. Вдруг у него тоже какая-то трагедия в жизни была, как у Элая?

— А кончилось тем, что передо мной встал выбор. Между любовью и призванием. Между жизнью с ней и возможностью спасать чужие жизни. Между благом для двоих и благом всеобщим.

— И ты выбрал?

— Пришлось. Я до сих пор иногда думаю, а правильно ли я тогда поступил… И не могу найти ответа.

Левел-ап

Утром после завтрака Элай с гордостью вручил Алварике плод своих ночных трудов — глиняную фигурку летящей ящерицы. Она тщательно осмотрела это произведение искусства, то и дело переводя взгляд с макета на оригинал и бормоча себе под нос:

— Так, лап — шесть, крылья есть, хвост имеется… вроде подходит. Спасибо, Эл, ты настоящий друг! А теперь пора применить ее в деле!

— Алва, погоди. Она еще мягкая, ей бы денек постоять на крыше, высохнуть, — начал было танк, но лучница его перебила:

— Мягкая — это отлично! Как раз то, что нужно! Так, теперь надо еще кое-что подготовить и можно приступать…

* * *

Ка-а-лех с большим любопытством наблюдала за неугомонным Игруном, который как раз направлялся к ней. Было похоже, что он опять что-то затеял. На этот раз обошлось без иллюстраций батальных сцен — вместо них существо гордо сунуло ей под нос миниатюрную фигурку крылатой ящерицы, распростершей крылья в полете. «Какая красивая игрушка, — умилилась большая ящерица, рассматривая маленькую. — Даже похожа на меня, пожалуй. Однако что Игрун собирается с ней делать?»

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Игрун настойчиво ткнул своей лапой сначала в фигурку, потом — в нее, и так несколько раз, как будто хотел донести что-то важное. Потом извлек откуда-то из складок своей чешуи маленький Осколок небесного пламени и положил рядом с фигуркой. Ка-а-лех заинтересовалась еще сильнее. «М-м-м, вкусняшка… Жаль, что маленькая. Мне даже на один зуб не хватит. Однако что существо собирается с ней делать? Похоже, хочет кормить маленькую ящерицу. И это правильно — нас, ящериц, нужно любить и угощать вкусностями, и давать нам как следует полетать, и почесывать нам чешуйки на носу и на шее, и… Эй, Игрун, что ж ты делаешь-то?»

К огромному изумлению небесной летуньи, загадочное существо в корне нарушило все ее рекомендации по обращению с крылатыми созданиями. Неожиданно для нее Игрун вдруг оторвал у фигурки хвост и прижал его к себе, а потом придвинул к своей игрушке небольшой Осколок небесного пламени, погладил ее по носу и вложил вкусняшку ей в полуоткрытую пасть. Ка-а-лех с изумлением переводила взгляд с оказавшегося таким непоследовательным существа на бесхвостую фигурку и обратно. В ее голове забрезжило понимание происходящего…