Эликсир жизни
Шрифт:
Яна. Борщи и фиалки
Как известно, опоздать на встречу на 10 минут это норма, на 20 – обстоятельства, на полчаса – оскорбление. Яна не могла не опаздывать, причем, на полчаса или час. Каждое свидание начиналось с того, что она подбегала, запыхавшись, и начинала извиняться: «Ой, Викентий, пожалуйста, простите! Не обижайтесь!». Я грустно отвечал: «Есть верный способ ни на кого не обижаться: простить заранее».
Вначале Яна попыталась прощупать, не донжуан ли перед ней: «В отличие от женщин, у мужчин не бывает единственной любви; мужская душа слишком мятежна, чтобы угомониться с первого раза. Так ведь?». Я шутливо раскланялся: «Преклоняюсь перед женщиной, которая умудряется сразу найти своего единственного среди сотен равноценных обормотов». Она засмеялась и спросила: «А Вы верите в настоящую любовь?». – «Любовь – слияние двух душ через соприкосновение двух тел. Любовь, как жизнь, не бывает наполовину: либо настоящая, либо ее нет». Яна снова рассмеялась: «Вы идеалист, как все мужчины». Смеялась она заливисто, искренне. Я улыбнулся: «Идеалистами рождаются, материалистами становятся. Яночка, не делайте из меня материалиста». Она спросила: «А не боитесь,
Я спросил Яну о ее профессии. «Работала инженером, потом программистом, а сейчас сижу без работы, подрабатываю на домашнем компьютере. Поэтому у меня много свободного времени». – «И что Вы делаете в свободное время?». – «Занимаюсь с дочкой уроками, варю борщи». – «А дочка сама не может? Маленькая?». – «Может. Ей 16 лет. Но пусть лучше занимается, готовится в институт. А борщ я так и так обязана варить: кормлю бывшего мужа. Он мне ползарплаты отдает». – «Так он к Вам ужинать приходит?». – «Почему – ужинать? И завтракает, и обедает. Он в той же квартире живет. Обещает к лету разменять». «Так, может, зря развелись?». – «Дочка тоже так считает. Но я не могла быть с ним: шляться начал». – «Ну, эка невидаль: мужик загулял! Простить не пытались?». – «Есть вещи, которые не прощают. Я могу простить обидчика, но не обиду». Я заметил: «Правильно. Кто снесет обиду, тот снесет и оскорбление».
Как-то раз Яна потащила меня на выставку кошек, но очередь была такая, что решили не стоять. Тогда Яна предложила отправиться на митинг. Это было недалеко.
Человек одинок, поэтому его тянет на собрания, митинги, демонстрации… словом, туда, где он может наиболее остро ощутить свое одиночество. Митинг это когда в толпе бушуют сразу два желания: кричать «ура!» и бросать тухлые помидоры.
На Пушкинской площади собралось несколько сотен людей, протестующих против очередной американской экспансии. Вид у них был не митингующий, а скучающий. Даже концерт, начавшийся вскоре, не вывел их из полусонного состояния. Яна была раздосадована: «Я думала, тут будет настоящий большой митинг. Ведь под американскими бомбами гибнут люди! Вся Европа протестует. А нашим – наплевать. Ну как так можно!?». – «Ох, Яна, если бы митингами можно было остановить бомбы!». «Но что-то нужно делать!», – искренне переживала она. У нее было врожденное чувство справедливости, идущее от сердца, а не из логических построений. Мужчины часто посмеиваются над женской логикой; а зря, ведь в таких насмешках нет ни здравого смысла, ни логики.
Каждая наша встреча заканчивалась тем, что Яна вдруг говорила: «Ой! Мне пора домой». И тут же покидала меня. После нескольких платонических встреч она предупредила: «Викентий, мне с Вами очень интересно, но ни на что такое не рассчитывайте». Я отрезал холодным тоном: «Ах, всего лишь интересно? Этого мало. Я ведь мужчина, а не компьютерный мальчонка…». Яна смущенно стала объяснять: «Надо сначала узнать друг друга…». Я возразил: «Как же могут мужчина с женщиной узнать друг друга, ежели только и делают, что шмонаются по улицам, выставкам и митингам?». Яна нарочито-удивленно раскрыла свои чудесные карие глазки и захлопала ресничками: «Но как же иначе? Нужно время…». «И сколько же его нужно?», – попытался я забить гвоздь. «Ну, не знаю… Хотя бы месяц…», – неуверенно пробормотала моя собеседница. «Яночка, так ведь мы знакомы уже почти два месяца! Пора вместе баиньки!», – засмеялся я. Яна немного растерялась, но тут же нашлась: «Два месяца это вместе с перепиской, а переписка не считается». Я понял, что она панически боится сближения. Причем, мне показалось, что она опасается не меня как такового, а мужчин вообще. «Яночка! На Вашем темпераменте только борщ варить!», – пошутил я.
Потом мы долго не встречались. Яна усиленно готовила дочку к каким-то экзаменам. А я в сердцах махнул рукой на Яну и познакомился с Татьяной (о ней уже рассказывал). Сразу после разрыва с Татьяной вспомнил про Яну и позвонил ей 9 марта. Она была рада звонку, и мы снова встретились. Погуляв по мокрым улицам, зашли согреться и перекусить в Мак-Дональдс. Когда сели за столик, к нам вдруг подсел шустрый мальчуган: «Здрасти! Меня зовут Миша. Мне 5 лет. А сколько Вам – 50?». Я в замешательстве потер свою прорастающую бородку. Даже козла борода красит, но старит. Как известно, если человек на вопрос «сколько Вам лет» отвечает не сходу, значит, ему есть о чем задуматься. Я сказал мальчишке: «Мне столько лет, что это уже не имеет значения. Но до 50 еще далеко. А я что – похож на дедушку?» – «Нет. Вы похожи на чеченского бандита! А вот моему новому папе – 50. Он англичанин! Вон он за столиком сидит с моей мамой. Ей 26!», – радостно выпалил Миша. Яна удовлетворенно произнесла: «А у нас с Вами, Викентий, разница в годах существенно меньше!». Я пошутил: «Чтобы достичь душевного равновесия, стараюсь окружить себя молодыми женщинами и старыми друзьями, но не наоборот».
В один из весенних мартовских солнечных дней, еще прохладных и дождливых, мы с Яной снова свиделись и поехали на цветочную выставку. Яна была фанаткой фиалок и прочей цветочной растительности, произрастающей в горшочках на подоконниках. Перед входом на выставку, как и положено по отечественным традициям, простиралась огромная лужа. Люди обходили ее, кто как мог, или с разбега перепрыгивали, разбрызгивая воду при неудачном приземлении (точнее – приводнении) и поминая ветвистыми словечками московских демократов и их начальника в ленинской кепке. На Яне были легкие туфельки, на мне капитальные ботинки. Я хотел взять спутницу в охапку и перенести, но постеснялся и просто протянул ей руку. Мы быстренько изобразили собой вольную вариацию картины «Шествие по водной глади» и на крейсерской скорости удачно вписались в дверь салона.
Внутри было море цветов и толпа народу, участвующего в аукционе. Меня поразили цены: какой-нибудь плюгавенький цветочек в горшочке стоил тысячу рублей. Я не мог позволить себе поучаствовать в аукционе и стал с глубокомысленным видом обозревать полки с горшками. «Викентий, прикройте меня собой!», – заговорщески прошептала Яна. «Зачем?», – не
понял я. «Хочу оторвать листочек». – «Для чего?», – опять не врубился я. «Ой, ну какой Вы недогадливый! Я его дома посажу, будут цветы», – пояснила Яна. Тут только я вспомнил про вегетативное размножение растений. Пока я заторможено соображал, Яна быстро протянула руку и отломила темно-зеленый листик с фиалки. Я придвинулся, чтобы устроители аукциона ничего не заметили, но Яна уже переместилась к другому горшку и ловко проделала то же самое. Глаза у нее горели. Вид был испуганно-счастливый. «А, вот каким образом Вы, Яночка, получаете свою дозу адреналина!», – воскликнул я. «Тише, тише!», – замахала она руками и потащила меня на улицу. Я не ошибся: для Яны удачное «заимствование» листиков редких экземпляров фиалок из цветочных магазинов было своего рода наркотиком. Так она получала, образно говоря, цветочный оргазм.Процесс пошел
На очередном свидании мы с Яной пошли, как положено по традиции серьезных знакомств, в театр. Она была одета в вечернее темное платье, обтягивающее талию и подчеркивающее ее грациозную фигурку. Мы отправились в театр днем, на прекрасный спектакль «Четыре строчки» в Современнике.
Потом гуляли по улице. Шел холодный дождь со снегом. Вот тебе и апрель! Яна была вся в серебряных тающих снежинках. Капли блестели на темных бровях, длинных ресницах, носике, розовых губках. Она была прекрасна как сказочная царевна. Я вынул из кармана коробочку и вручил ей. «Ой! Что это – духи?!», – обрадовано воскликнула Яна и начала нюхать флакончик. У нее было обостренное обоняние. «Викентий, это очень хорошие духи. Как Вы догадались, что мне именно такие нравятся?», – с энтузиазмом вдыхая, спросила она. «Элементарно: телепатия», – пошутил я. Яна счастливо рассмеялась. Я готов был ее расцеловать, но замер от избытка чувств. Счастье: видеть улыбку счастья.
Промокнув и замерзнув, мы зашли в кафешку согреться и пообедать. Слабый свет от красных ламп создавал ощущение уюта и тепла. Выпили полусухого вина и принялись за еду. «Викентий, а Вы правда не женаты?», – спросила Яна, уплетая блинчики с красной икрой. Любую ситуацию или вещь женщина мысленно примеривает на себя, как свадебное платье; инстинкт этот распространяется и на мужчин. «Яночка, могу Вам паспорт с печатью о разводе показать», – охотно предложил я. «А почему развелись? Она Вам изменяла?». – «Нет, не изменяла. Только вампирила. Женщины предпочитают не изменять нам, а изменять нас», – констатировал я и добавил: «Супруга занималась моим перевоспитанием, вот в чем проблема. Теперь живем отдельно. Прошлым летом оформили развод». – «Сочувствую», – вежливо поджала губки Яна. «Не надо сочувствовать. Когда кто-нибудь женится, его поздравляют, а когда разводится, – соболезнуют; во многих случаях следовало бы поступать наоборот», – изрек я.
Яна спросила строго: «А Вы ей изменяли?». – «Нет». – «И даже не мечтали?». – «Мечтал. И не было, и не будет мужчины, который бы в браке ни разу не подумал, что бывают на свете другие женщины». «А кто она по гороскопу?», – заинтересовалась Яна. – «Дева». – «Дева с Козерогом это пара», – авторитетно заявила она. «Гороскопы совпадают, а люди нет», – уверенно констатировал я. «Ну как можно не верить в астрологию! Ведь сколько есть случаев, когда по гороскопам всё сходится!», – воскликнула она. «Яночка, прошу прощения, есть много случаев, когда ничего не совпадает. И если что-то где-то сходится, то оно же где-то и расходится», – возразил я, но тут же, вспомнив, что собеседница сама обожает составлять гороскопы, добавил: «К астрологии отношусь с пренебрежением, но к астрологам – с уважением: это люди с воображением». Яна горячо воскликнула: «Дело не в воображении, а в звездах! Расположение звезд и планет предопределяет, например, почему все Козероги – определенно упрямые». Я съехидничал: «А Рыбы, определенно верящие в астрологию, все определенно наивные». Яночка обиженно поджала губки. Я хотел было еще произнести, что астрология и магия – торжество мракобесия, но не решился, а дипломатично поправился: «Конечно, в астрологии есть рациональное зерно, поскольку в разное время года – разная пища и разная погода. Например, Козероги рождаются посередь зимы, когда не хватает витаминов. Организм начинает с этим бороться. А борьба предопределяет характер. Вот и получаются упрямцы». «Гороскопы полезны, ибо предсказывают судьбу», – заявила Яна. «Да, когда их составляет умный человек, то они с некоторой вероятностью предсказывают, но звезды тут ни причем», – уперто возразил я. «Докажите!», – сердито предложила Яна. «Пожалуйста. Даю прогноз. Яночка, в этом году Вам повезет и в семейной, и личной жизни». Яна прыснула: «Ну вот, опять Вы всё свели к шутке!».
Затем Яна продолжила расспросы ревнивым вопросом: «Ваша бывшая жена – красивая?». «Да, б.ж. в молодости была очень красивая», – подтвердил я. «Б.ж. это что?», – переспросила собеседница. «Б.ж. это бывшая жена», – пояснил я, поскольку привык мысленно называть Ингу именно так – б.ж. «Звучит как б.у., бывшая в употреблении», – заметила Яна. «В некотором смысле все мы б.у.», – отметил я. «Не знаю, как на счет всех, но, надеюсь, ко мне это не относится», – укоризненно уточнила она. Я продолжил свою речь: «Б.ж. до сих пор выглядит прекрасно, хотя старше меня. Красота – товар, за который на Западе расплачиваются деньгами, а у нас судьбой. Я расплатился по полной программе. Кстати, Вы, Яночка, на нее внешне немного похожи: карие глаза, носик-курносик. Только Вы миниатюрней и глаза не строгие». Яна, польщенная, расплылась в улыбке и спросила: «Вы что – задумали жениться еще раз?». Я пояснил: «Как известно, свободные мужчины неторопливо размышляют о браке, а женатые спешно задумываются о свободе. Я задумал найти любовь. А женат был дважды. Не знаю, решусь ли в третий раз. Женящийся впервые – подобен легкомысленному мотыльку, летящему на огонь; женящийся вторично – похож на похотливого кролика, озабоченного своей физиологией; женящийся в третий раз – смахивает на старого упрямого осла, упорствующего в своем заблуждении. Не хочу походить на осла». Яна заливисто расхохоталась. Немного успокоившись, заметила: «Жениться или не жениться это вопрос для мальчика, но не для мужчины». Я усмехнулся: «Женитьба – оптимистический порыв бывалого пессимиста. Каждый мужчина любит красивую, а женится на той, которая хвалит его выбор».