Элли и арфист

– Кристина, подожди здесь!

– А?

– Запомни номерной знак и скажи мне, в какую сторону они поедут!

Я разворачиваюсь и бегу обратно по улицам к тому месту, где припаркована моя машина. Тяжело дыша, я запрыгиваю в нее, разгоняюсь и мчу на максимальной скорости к тому месту, где меня ждет подруга. Слава богу, на здешних дорогах нет льда. Я могу только надеяться, что родители Роды не гонщики. Доехав до Кристины, я наклоняюсь и открываю для нее дверь. Она запрыгивает в машину.

– Они поехали вниз и в конце повернули налево! – кричит она. – Цифры я не запомнила, но буквы были BLT. По крайней мере, это было легко запомнить.

Я несусь по улице. Мы заворачиваем за угол и видим заднюю часть белого автомобиля, исчезающего в другом переулке. Я поворачиваю за ним. На номерном знаке буквы BLT.

– Молодец, Крис! Отличная детективная работа!

– Спасибо, мой дорогой напарник! Но…

– Расскажу тебе позже… Возможно, сначала мне придется заняться легким шпионажем.

Она смотрит на меня, вытаращив глаза.

– Кто ты такой, черт возьми, и что ты сделал с моей подругой Элли?

Я следую за «Тойотой», делаю еще несколько поворотов на улицах Тонтона и проезжаю мимо ряда отдельно стоящих респектабельных коттеджей. Автомобиль сворачивает на подъездную дорожку одного из домов ближе к концу ряда. В палисаднике растет высокая ива, которая слегка заслоняет что-то еще, что вызывает у меня интерес. На табличке на воротах написано: Суондейл.

– Суондейл. Я это запомню.

* * *

Еще одна поездка в Тонтон, на этот раз в одиночестве и при дневном свете. Клайв сказал, что по дороге с работы заглянет в спортзал, так что, надеюсь, он не заметит, что я снова куда-то уехала.

По ощущениям поездка занимает целую вечность. Как и ожидание.

Перед глазами проносятся видения.

И вдруг все заканчивается. Я узнаю то, что хотела знать. Чего я теперь не могу не знать. То, что меня трогает, беспокоит и пугает. И я должна решить, что с этим делать.

25

Дэн

На Элли, эксмурской домохозяйке, была шерстяная зеленая шапка, когда она вошла в амбар сегодня утром. Она сняла шапку, и ее волосы затрещали от электричества и растопырились в разные стороны. Она пригладила их рукой, и они немного успокоились и позволили спрятать себя за уши.

– Доброе утро, Дэн, – поздоровалась она. – Как дела?

Я сказал, что со мной все в порядке, и поблагодарил за вопрос. Я ответил так потому, что так полагается отвечать, а не потому, что это было правдой. Если бы я отвечал правдиво, я бы сказал, что моя нога при каждом движении отзывается скрежещущей болью, а ладони онемели. Онемение было вызвано тем, что я только что вернулся с прогулки на морозе (вернее, с хромой прогулки на морозе) и принес двадцать три камешка из ручья. Вода в ручье сверкающе чистая, но ледяная, ее температура не рассчитана на то, чтобы доставлять пальцам комфорт. Хотя камешки в ней я обнаружил хорошие. Они были пестрые, красно-коричневые с серебристыми прожилками, цвета дождевых облаков, осенних платанов и дельфинов. Некоторые из них гладкие, некоторые шероховатые. Одни плоские, вторые округлые или зазубренные. Каждый из них будет в свое время оценен еще раз и рассмотрен на фоне различных пород дерева, чтобы определить, подходит ли он на роль драгоценного камня в корпусе арфы. Другие же останутся для того, чтобы ими любовались по отдельности.

Когда я показал их Элли, она, казалось, их совсем не оценила. Она также не стала подниматься по лестнице к своей арфе, а вместо этого расхаживала по мастерской, мялась на месте, шаркала. Я сложил камешки в кучку на краю верстака и начал строгать кусок яблоневой древесины для арфы Фифи.

Элли стояла у меня за плечом. Она мялась. И молчала. Редко когда я видел, чтобы она так долго не решалась что-то сделать. Я перестал строгать, повернулся и посмотрел на нее. Пару раз она открыла и закрыла рот. В конце концов слова полились из ее уст, сливаясь в беспорядочный поток.

Косуля. Она заговорила о Косуле. Я поднял руку, чтобы ее остановить, и сказал, что Косуля больше не моя девушка. Я хотел внести ясность и хотел, чтобы Элли знала правду. (Я люблю, когда все ясно, и мне очень не нравится, что мне потребовалось так много времени самому разобраться в этом вопросе).

– О! – воскликнула Элли, получив эту информацию. Ее голос был жестким и хрупким, как буковая ветка. – О-о. – Уголки ее рта выглядели так, как будто никак не могли решить, подниматься им или опускаться. – Так… так когда же это произошло?

Я сказал ей, что, по-видимому, это произошло пять лет назад, но Косуля сообщила мне об этом только на прошлой неделе. А если бы я ее об этом не спросил, то, возможно, она бы вообще никогда мне об этом не сообщила. Если бы Элли не попросила подтвердить искренность наших отношений, мне бы и в голову не пришло спросить о них у Косули, но она это сделала, а я задал Косуле тот самый вопрос, и вот мы здесь.

– Понятно. – Элли положила ладонь на мою руку. Я убрал ее ладонь. В тот момент мне не хотелось, чтобы кто-то держал мою руку. – Итак… С тобой все в порядке?

Ответить на этот вопрос было трудно. За последние четыре дня мои уровни «в порядке» и «не в порядке» колебались так сильно, что одна мысль о них вызывала усталость и волнение. Разговор о Косуле заставил меня сосредоточиться на чем-то очень болезненном, и теперь я был гораздо ближе к уровню «не в порядке», чем когда вошла Элли. Поэтому я ничего не сказал и понадеялся, что она поднимется наверх и начнет играть на арфе.

Но она так и не поднялась наверх к своей арфе. Она прислонилась к верстаку и стала бормотать что-то о том, что жизнь непредсказуема и что никогда не знаешь, что ждет тебя за углом. Элли все говорила и говорила, постепенно набирая обороты, и на меня вдруг обрушился шквал вопросов. Она всегда любила задавать вопросы, и обычно я не имею ничего против, совсем ничего, но сегодня это раздражало. Тем не менее Элли особенная, и я не хотел ее обидеть, даже если мой уровень нормальности резко упал. Поэтому я постарался ответить.

Я сказал ей, что нет, я не одинок. А если когда-нибудь почувствую себя одиноким, то поболтаю с Финесом, и мне сразу полегчает. Я согласился с тем, что в кризисные времена важно получать поддержку и что друзья всегда помогают справиться с тоской. Да, Томас – хороший друг, как и она, Элли. Очень. И, да, было бы неплохо иметь рядом больше родственников, но поскольку мои родители умерли, а моя сестра Джо жила не по соседству, я ничего не мог с этим поделать. Нет, я никогда всерьез не думал о том, чтобы завести детей, но да, детей я люблю. Главное, чтобы их не было одновременно слишком много. Да, если бы у меня в какой-то момент появился ребенок, это было бы прекрасно. Однако судя по тому, как развиваются события, это маловероятно.

Я не стал отвечать на вопрос Элли о том, каким я вижу себя в будущем. Но она повторила свой вопрос, теперь медленнее, громче и несколько другими словами. Я ответил, что вообще не вижу себя в будущем. У меня не было хрустального шара, а даже если бы он у меня и был, я сомневался, что он помог бы заглянуть на годы вперед. Я жил настоящим. Я жил день за днем, шаг за шагом, и меня это устраивало.

Она скривила губы, взяла камешек и сразу положила его обратно. Затем начала выдергивать волоски левой брови.