Элоиза, дочь короля

— Да-да, Ваше Высочество, — закивала та.

— Вы смогли умыться? — спросила я, откидывая одеяло в сторону.

— Да, Ваше Высочество, — тут же кивнула девушка, — Сильвия, — потрясла она подругу за плечо, — поднимайся, Её высочество проснулась.

Вторая фрейлина тут же подхватилась и чуть не упала, запутавшись в тонком пледе.

— Дорогие мои фрейлины, если вы не хотите заболеть, — веско сказала я, покачивая головой, — вам стоит спать с той стороны кровати. И это не обсуждается, — добавила металла в голос. Девушки тут же синхронно закивали и Маргарет спросила:

— Я пойду разбужу остальных.

Отпустив девушку, я сладко потянулась, с помощью Сильвии натянула домашние тапочки и тёплый халат.

Вообще, когда я только попала в этот мир, я с трудом приняла новые правила. Одним из которых была постоянная помощь кого-то, благо, хоть в туалет я ходила сама. Вздохнув, принялась за стандартный набор упражнений. Я называла это пятиминутной зарядкой. Мне нужно было быстро согреться и приступать к сборам.

Марита — одна из оставленных горничных, повела нас в обеденную залу в то время, как другая — Дори, принялась наводить порядок в моих апартаментах.

В коридорах сквозило. Не представляю, как я проведу здесь зиму. Ходить по дому в шубе? Это как-то слишком, но, кажется, придётся. В королевском дворце тоже было прохладно, но не настолько, а ведь было только начало осени.

Обеденный зал был большим. На стенах чадили многочисленные факелы, оттого было достаточно светло.

Столы стояли в виде буквы "п", тот, за которым должны были сидеть сиятельные лорды и леди установили на небольшом возвышении. При моём появлении люди встали и склонили головы. Женщины присели в книксенах и так и замерли, пока я не заняла положенное мне место. В центре главного стола.

Маленький виконт и лорд Абето были одеты в те же костюмы, в которых меня встречали у парадной лестницы. И всё бы ничего, но у аристократов принято менять одежды к каждой трапезе.

Вывод был очевиден: у них это единственный, приличествующий случаю, наряд.

Поднявшись на помост, я подошла к своему месту. Стул мне отодвинул сэр Локвуд, после чего он гордо замер позади, коршуном следя за людьми рядом со мной.

— Все блюда проверены, Ваше Высочество, — отчитался лорд Райт, а я едва заметно кивнула, принимая к сведению.

После того, как я присела за стол, все присутствующие заняли свои места. Сначала было очень тихо, но постепенно разговоры возобновились и ужин перестал навевать тоску.

Окинув взглядом предложенные яства, я удручённо вздохнула: еда не поражала разнообразием. И наверняка была пресной.

В моём обозе готовил молодой парнишка — помощник повара дворцовой кухни, которого отправили в Уолсолл со мной. Нужно решить вопрос о его назначении главным в замковую кухню. Парень талантливый и уже выучил мои вкусы.

Жуя кусочек резинового мяса, я решила, что этим вопросом нужно заняться немедленно.

По правую от меня руку разместился виконт Грей, рядом с ним лорд Абето, по левую лорд Райт, а подле него епископ Керье. Мои фрейлины расположились за одним из нижних столов на ближайших к помосту местах.

С маленьким виконтом я завела беседу ни о чём. Лорд Райт увлечённо работал вилкой и ножом (силясь отрезать хоть кусочек от каменного мяса), и одновременно старался игнорировать попытки священника завязать с ним разговор на какую-то теологическую тему.

— Виконт Грей, — спросила я, с усилием проглатывая невкусную еду, — как у вас обстоят дела с продовольствием? Хватит ли запасов на зимний период?

Мальчик не ожидал от меня столь резкой смены темы и несколько стушевался, и кинул беспомощный взгляд на лорда Абето.

— Погодите, — сдала я чуть назад, — не будем обсуждать дела за едой. Отложим всё на завтра. Думаю, вам хватит времени до обеда подготовить отчёты по делам региона, в частности Уолсолла и замка. Сразу после трапезы мы с вами сядем и всё обсудим. А сейчас мне бы хотелось просить вас об одолжении, — мягко добавила, — со мной приехал королевской повар, вы ведь не будете против, если он возглавит замковую кухню?

Юный виконт тут же закивал головой и робко улыбнулся:

— Ваше Высочество, если он хоть немного лучше готовит нашей поварихи, то я сразу же после ужина отдам необходимые распоряжения.

Я довольно кивнула, откладывая вилку, и потянувшись к наполненному вином кубку. Но даже глотка не успела сделать: в зал тихой тенью проскользнул человек в чёрной сутане и, двигаясь вдоль стены, подошёл к нашему столу.

Никто в зале не обратил на него внимания, продолжая спокойной ужинать и вести беседы. Я же продолжала краем глаза следить за парнем, тот в свою очередь мышкой поднялся на помост и склонился к уху епископа. Этого молодого викария я видела в нашем обозе, и он был подчинённым монсеньора Керье.

Не успел он договорить, как монсеньор вскочил, возбуждённо сверкая глазами, и уже было сорвался с места, но я буду не я, если не выясню причину радости священника.

— Монсеньор Керье, а вы ничего не забыли? — и красиво заломить бровь.

Тот на мгновение стушевался, но всё же быстро опомнился. Склонил голову и тут же выпрямился, заявив:

— Ваше Высочество, простите, что поднялся из-за стола раньше вас! Не примите за грубость! Но истинная причина моего поведения — это стремление, как можно быстрее наказать провинившихся. Пошедших против церкви, взласкавших в себе тягу ко злу! — заметив, что я нахмурилась, тут же пояснил, — мне сообщили, что поймали двух колдунов! Я не могу оставить подобное без внимания, Ваше Высочество!

Я посмотрела на этого человека и медленно кивнула:

— Монсеньор Керье, в столь важном вопросе я никак не могу не принять участия, — добавила я, поднимаясь, стул тут же услужливо был отодвинут сэром Локвудом, — предлагаю посмотреть на колдунов вместе с вами, — и, не дожидаясь ответа, вышла из-за стола.

Глава 11

Сколь неизбежна власть твоя,

Гроза преступников, невинных утешитель,

О, совесть! наших дел закон и обвинитель,

Свидетель и судья!

"Сколь неизбежна власть твоя" Василий Жуковский.

Интерлюдия

Лорд Алистер Донован томился в темнице.

Его скрутили по приказу неизвестного молодого викария. С этим священником он столкнулся впервые, хотя был уверен, что за два года в этом городе перезнакомился уже со всеми значимыми и не очень фигурами Уолсолла.

Как только его заперли в камере и стража вместе с неизвестным викарием вышла, к нему подошёл монсеньор Поль Бризе и мягким голосом сказал:

— Сын мой, мне очень жаль, — и в глубоких голубых глазах в свете факелов отразилось истинное сожаление.