Эмиссар: Каменные джунгли

Покинув жилые корпуса, решивший подышать свежим воздухом Стоун отправился на стену. Сам он был сиротой. Мать умерла во время тяжёлых родов, а отец погиб во время несчастного случай в сталелитейном цехе. Воспитанием мальчика занимался родной дедушка, но и его не стало, когда Кёртису исполнилось десять. Так что случилось что-нибудь плохое со Стоуном, отправлять официальные соболезнования было некому. Помимо отца и дедушки, была в жизни Кёртиса одна девчонка, к которой он неровно дышал, хотя это чувство и не было взаимным, но и её не стало. Сбежала из Сайнта в Пустоши при каких-то мутных обстоятельствах, где и сгинула. Всё это порой наводило Кёртиса на мысль, что всех, кто его окружает, ждёт смерть. При этом Стоун понимал, что сам сегодня выиграл в некой мистической рулетке. Оба вертолёта друг от друга ничем не отличались, и стрелку явно было без разницы, какой из них сбивать.

— Не спится? — отвлёк Стоуна от размышлений мужской голос.

Повернув голову в сторону, Кёртис увидел Скотта Дитца — ещё одного бойца из службы безопасности. Подойдя к коллеге, Дитц протянул ему пачку сигарет, на что Стоун покачал головой. Употреблять никотин, алкоголь и наркотические препараты бойцам службы безопасности были запрещено. В Сайнте ничего из этого не производилось, зато в Пустошах всего это добра было навалом. Надёжный канал доставки контрабанды в безопасную зону был налажен, и некоторые командиры отрядов частенько закрывали глаза на то, что от их подчинённых иногда попахивает запрещёнкой. Бойцам было полезно время от времени снимать напряжение. Табак и алкоголь для этих целей вполне подходили.

— Ясно. Следишь за здоровьем и планируешь прожить долгую и счастливую жизнь, — проговорил ухмыляющийся Дитц, убирая сигареты в карман.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Стоун.

— Ну а с девчонкой какой-нибудь хотя бы переспал? Или так и планируешь девственником помереть?

— Я помирать не планирую. По крайней мере, в ближайшее время.

— Парни из второй вертушки тоже не планировали. Но их мнением на этот счёт забыли поинтересоваться.

Прозвучало грубовато и цинично, но возразить Кёртису на это было нечем. Частенько он слышал мнение, что жизнь человеку нужна для того, чтобы успеть распробовать все её удовольствия, чтобы было что вспомнить перед смертью. Вот только смерть порой приходит внезапно, и те же парни из второго вертолёта вспомнить что-то яркое, скорее всего, даже не успели. Всё произошло буквально по щелчку. Были живые люди. Бац! И теперь их больше нет.

— Я бы на месте Дарриуса вправил Линнет мозги. При условии, что там ещё есть что вправлять, — проворчал Скотт.

— Ты о чём? — уточнил Кёртис.

— О том, что хватит уже подкармливать эту неблагодарную падаль. Надо перестать поставлять им продовольствие. Как думаешь, сколько понадобится времени, чтобы они от голода пережрали друг друга? Два месяца? Три? Полгода?

— Зря ты так. Это всё-таки живые люди.

— Вот тут ты ошибаешься, Стоун. Живые люди находятся с этой стороны стены. А с другой никаких людей нет. Есть лишь человекоподобные создания. И троги. Даже не знаю, кто из них хуже.

Что-то подобное Кёртис слышал уже не в первый раз. Скотт в своей неприязни к обитателям Пустошей был ещё не самым радикально настроенным. Некоторые горячие головы и вовсе предлагали помимо прекращения поставок продовольствия заодно сравнять с землей бывший мегаполис, чтобы его обитатели наверняка сгинули. Но особой поддержки данная идея не получила, во многом из-за того, что массивная бомбардировка — это очень затратное занятие, а тяжелые снаряды на грядках не растут. Да и рабочих время от времени где-то надо было набирать.

— А ты не думал, что вместо того чтобы уничтожать друг друга из-за дефицита еды, вся эта толпа объединится и придёт сюда? — поинтересовался Кёртис.

— Да пусть приходят. Им же хуже. Огня и свинца на всех хватит, — уверенно заявил Скотт с недобрым огоньком в глазах.

— Рабочих из Пустошей ты тоже предлагаешь пустить в расход?

— Да нет. Нахрена? Пускай и дальше вкалывают с утра до позднего вечера за еду и мягкую койку. Всё равно это лучшее, на что эта грязь может рассчитывать в этой жизни.

Подобные кровожадные разговоры порядком утомили Кёртиса. Желания что-то доказывать собеседнику у Стоуна не было. Решив, что и так вдоволь надышался свежим воздухом, Кёртис сдержанно попрощался с Дитцом, после чего поковылял к себе.

* * *

В качестве основной базы «Стальные крысы» выбрали заброшенное депо, находившееся неподалёку от станции метро. Как и большая часть объектов города, депо было полностью обесточено, но вернуть энергоснабжение, пусть и частично, Лэнсу и его ребятам удалось. Что-то силой отняли у другой банды, что-то заполучили через бартер, после чего сумели запустить резервный генератор. Но ради экономии энергии электричество пустили лишь в некоторые участки депо, такие как столовая, арсенал, лазарет, мастерская, комната Лэнса, а также несколько коридоров и спальное помещение. Роль последнего сыграл просторный зал, откуда выкинули всё лишние, расстелив в разных уголках матрасы и подушки. Для освещения других участков базы использовали самодельные факелы и свечи. Выкопав колодец в нужном месте, банда добралась до грунтовых вод. Какой-нибудь простенький водопровод строить не стали, обойдясь вместо этого металлическими вёдрами, в которых и таскали воду в депо, преодолев лабиринт технических коридоров.

Барбаре, выросшей в безопасной зоне, и привыкшей к комфорту, всё это поначалу казалось дикой архаикой, но девушка быстро адаптировалась к новым условиям жизни. Она не спала в общем зале вместе со всеми остальными членами банды. Лэнс выделил для неё просторную комнатушку, которая раньше была кладовкой. Роскошными апартаментами это даже с натяжкой сложно было назвать, но Барбара качать права не стала, понимая, что рассчитывать на что-то большее ей не стоит.

Вернувшись к себе, девушка достала из кармана спички. Наощупь отыскав ящик со свечами, Барбара зажгла одну из них, и от неожиданности чуть сразу её не выронила, увидев в своей комнате постороннего. Им оказался Пит — малость упитанный детина среднего роста. Даже не удосужившись снять обувь, незваный гость по-хозяйски развалился на кровати Барбары.

— Дверью ошибся? — холодно осведомилась девушка.

— Да вроде нет. А что?

— Это моя комната.

— Ну да, комната твоя. Зато пушка — моя.

— Какая пушка?

— Вот эта.

Как только Пит направил на неё пистолет, Барбара напряглась. Она хотела выскочить из комнаты и позвать на помощь, но незваный гость будто прочитал её мысли.

— Даже не пытайся дать дёру. С такого расстояния я в тебя даже с закрытыми глазами попаду, — предостерёг её Пит от необдуманных действий.

— Выстрел услышат.

— И что? Тебе от этого станет легче?

— Чего тебе надо?

— Для начала закрой дверь, подойди поближе и поставь свечку на полку.

Барбара нехотя подчинилась.

— А ничего у тебя кроватка, не то что мой матрас. Хорошая подстилка для хорошей подстилки, — пошутил Пит, и сам же посмеялся над своей шуткой.

Девушка юмора незваного гостя не оценила.

— Чего ты хочешь? — уточнила она.

— Да вот узнать хочу, хорошо ли ты сосёшь. Если хорошо, то для первого раза этим и ограничится. А если плохо… Ну ты поняла, если не полная дура.

Барбара поняла, чего от неё хочет Пит. Не ясно было другое: с чего вдруг этот увалень, никогда особой храбростью не отличавшийся, вдруг так осмелел? Лэнс в первый же день доходчиво объяснил всем ребятам, что Барбара — это его персональная игрушка, делиться которой он ни с кем не собирается. Для всех остальных она — их новый доктор. Банда к словам своего главаря отнеслась серьёзно, за исключением одного кретина. Застав девушку врасплох, он, с вполне конкретными намерениями, зажал ей рот рукой, а затем оттащил в тёмный уголок. Но сделать своё чёрное дело насильник не успел. Укусив обидчика за руку, девушка начала громко звать на помощь. На её зов тут же примчались несколько крепких парней. Незадачливого донжуана очень сильно отделали, сломав ему руку и выбив несколько зубов, а потом ещё заперли в той же комнате, что сейчас и Дэйна, на сутки оставив провинившегося без еды и воды. Больше к Барбаре никто не лез. Всякие скабрезные шуточки и грязные предложения девушка слышала в свой адрес регулярно, но дальше слов дело никогда не заходило, и распускать руки больше никто не пытался. До этого момента.