Ещё один дракон

Необычайно острое лезвие вспарывало кожу и мышцы легко, почти незаметно, едва касаясь таящейся под ними скорлупы. Кровь сочилась, собиралась в крупные капли и стекала по белым бокам на подстилку. Дракон с трудом держался, чтобы не дергаться, когда обезболивающие чары ослабевали. Стиснув зубы и затаив дыхание, Арю надавил на ребра — края разреза разошлись, всё больше открывая перемазанное кровью яйцо. Оно оказалось еще крупнее, чем думал колдун, пришлось продлить разрез. Дракон с болезненными усилиями поджал лапы. Через несколько долгих мгновений яйцо перестало сопротивляться, буквально выскользнуло магу в руки. Арю стиснул пальцы, чтобы не упустить из-за опутывавшей скорлупу склизкой крови. Края раны сошлись.

— Что? Всё? — недоумевающе пробормотал Арю. Хатч фыркнул то ли с усмешкой, то ли с облегчением. Опустив яйцо в миску с теплой водой, колдун спешно стер кровь с шерсти. — Попробуем тебя залатать, если так. Замри.

Лечебные заклинания ему всегда удавались на ура. Рана срослась на глазах, оставив только красный рубец. Дальше дело было за драконьей магией, уж она быстро разберется с подобной мелочью. За здоровье Хатча переживать не приходилось.

Отмыв яйцо, протерев и укутав в теплую ткань, Арю с улыбкой осмотрел получившийся сверток. Пока еще чисто белая скорлупа разве что не светилась от переполнявшей ее магии, кожу на ладонях приятно покалывало. Необычное это было ощущение. Уложив яйцо дракону под бок — Хатч тут же обвился вокруг, — Арю с улыбкой подпер щеку ладонью.

— Первый этап становления родителем позади, — усмехнулся он, накручивая на палец кончик красной кисточки. — Как ощущения?

Дракон лишь сладко заурчал, прикрывая глаза.

========== Часть 4 ==========

Солнце только-только показалось из-за горизонта. Было слишком рано. Не спали, кажется, лишь птицы и парочка в кухне гостиницы. Вернее — троица. Сайя всё продолжал сонно рассуждать о закупке чая, пока старшая работница с заботой собирала и подвязывала его волосы фиолетовой лентой. Ивираихи увлеченно возился с перебиранием орешков для печенья, такое занятие ему понравилось больше всего, так что десерты с орехами стали частым угощением в гостинице.

— Обычно в это время я готовлю завтрак для хозяина, — сладко улыбнулась женщина. Сайя встрепенулся, замолчав. — Хоть он и не показывался, но всегда как будто бы был с нами в праздничную неделю. Так странно отмечать без Хатча. В день магии он был нашей магией. И потом… кто теперь будет есть мой особенный сливовый пирог?

— Уж пирог-то не пропадет. Я знаю человека, кто был бы счастлив его отведать…

— Приятно знать, что твой пирог кому-то нужен, — женщина присела за стол напротив Сайи и, подперев подбородок

ладошкой, с любопытством посмотрела на него. Ивираихи тоже повернул безликую головку. — Кто же этот человек?

— Пусть сердце тебе подскажет. Угости кого-нибудь пирогом после ужина.

— Но сегодня на десерт к ужину и без того подадут сливовый пирог! — весело рассмеялась женщина. — Кто же согласится после плотного ужина на еще одну добавку.

— Если согласится, значит угадала. — Сайя отвернулся, пряча улыбку. — Я закончу приготовление к завтраку, разбуди, пожалуйста, девочек. Нам пора браться за работу, скоро начнут просыпаться гости.

***

Колдунья вернулась рано утром. Небрежно кинула на скамью плащ, плюхнула на стол пухлую суму, потянулась, тихонько позевывая, и принялась распаковывать вещи. Сонная Ориола, уже сидевшая за столом и уныло смотревшая через окно на оживающую деревню, лениво перевела на нее взгляд. Посмотрела и тут же восхищенно заулыбалась.

— Красиво-то как! — воскликнула девчонка, подаваясь вперед и во все глаза разглядывая Мэй. Вчера ее волосы были собраны ленточкой в тугой пучок, сегодня же буйной светлой гривой спадали на плечи. Очаровательные мелкие кудряшки, переливающиеся на солнце, будто светящиеся. Они доходили только до плеч, зато вились так густо и пышно, что напоминали барашки нежных облаков. Ориола с завистью вздохнула. — Никогда еще таких волос не видела.

— Это заслуга моей магии, — весело ответила Мэй. — Как только меня, совсем еще крошку, увидел глава магической общины, сразу сказал, что получится достойная магичка, другим белые кудри в наших краях не даются. Не знаю, правда ли, но в его общину я всё же поступила.

— Говорят, чем светлее волосы, тем больше в человеке магии, — пожала плечами Ориола. А после нахмурила недовольно брови. — Но во мне этой магии ни капли. Хоть пытай. Даже обычные фокусы мне не удаются.

— Магия разной бывает. — Мэй разложила на полотенце пучки трав, что принесла домой, достала из шкафа несколько мешочков, баночек и коробок и принялась разбирать добычу. Ориола со сдержанным интересом наблюдала. Она много раз видела, как Арю перебирает травы и ягоды, собранные для разных зелий, любила смотреть за приготовлением снадобий, часто просила научить, но ничегошеньки не чувствовала, когда дядя просил найти в пучке лечебный стебелек. На этом и заканчивались их занятия. Арю возвращался к работе, Ориола возвращалась к молчаливому любованию. Мэй управлялась очень ловко. Пальцы четко делили соцветия, разравнивая и обрывая лишнее. Розоватые цветы пошли в пухлую глиняную баночку. Терпко пахнущие веточки с мелкими колючими листьями — в коробку. Жесткая трава плотно улеглась в мешочек. — Вы ведь пришли из столицы, да? — Ориола кивнула. Мэй разломила пару совсем сухих веток, уложила в ступку и принялась перетирать в крошку. — Видела императрицу? Сама я не знаю, но говорят, что волосы у нее тоже белоснежные. Хоть колдовать она и не умеет, но своей особой магией владеет, это никто не оспорит.

— Магией? — фыркнула Ориола, сложив руки на груди.

— Она просто волшебно умеет общаться с людьми. Когда Теима стала нашей императрицей, закончились войны, наша страна смогла начать перемирие с главным врагом, заключить важные союзы, наладить торговлю. Жить стало спокойнее. Разве не чудо?

— Может быть, — пожала плечами девчонка. — Я плоховато понимаю политику, — тихо добавила она, отводя взгляд. Ее уже давно учили основам, императорским дочерям полагалось следить за развитием отношений родной страны с соседями, учиться вести переговоры. Ориоле всё это не было интересно. Политику учила старшая сестра, ведь именно ей предстояло занять место отца. Младшая же увлекалась совсем другим.

— Немного магии есть во всем, — с улыбкой сказала Мэй и выпрямилась, оглянувшись. Хатч спал на широкой скамье, поджав ноги и прижав сумку к груди. После тяжелой ночи он заснул лишь утром, когда уже рассвело, когда окончательно выбился из сил. Зато теперь выглядел вполне довольным. Мэй мягкими шагами подошла к нему, присела на корточки и тихонько запустила руку под низкую скамью. Хатч тут же распахнул глаза, еще сильнее прижав к себе сумку. Моргнул, шумно выдохнул и удобнее устроился на смявшемся плаще. Мэй выудила нужный сундучок и вернулась к столу, улыбаясь. — Боится за сумку будто больше, чем за себя.

— Там его магия, — невесело усмехнулась Ориола, зевнув и устало потянувшись. Ей, разумеется, тоже почти не спалось ночью. Разве уснешь в таком шуме? Возня, шуршание, перешептывание. Хоть девчонка и устроилась в соседней комнате, но всё время с раздражением накрывала голову подушкой. Вот только не помогало. А утром даже одним глазком взглянуть на яйцо не дали, Хатч прижимал к себе сумку, не отпуская ни на мгновение, будто даже своим не доверял. — Скажи, а ты когда-нибудь видела драконов?

— Больших — нет. — Мэй открыла сундук и принялась удобно укладывать в него мешочки да банки. — Карликовых несколько раз приходилось. Они любят с магами жить, так что в общине, бывало, сталкивались. Хотя, может, и не несколько раз, их же в человечьем виде не разберешь, драконы или люди. А миниатюрных хоть сейчас найти можно, в наших лесах их много развелось. А ты хотела бы?

— Даже не знаю, — протянула Ориола.

Когда-то в ее комнате жил миниатюрный дракончик. Залетел случайно, прожил с девчонкой несколько дней, а после исчез. Красивый был, как точеная статуэточка, юркой ящеркой скользил по руке, крылья переливались то рубиновым, то изумрудным, а глаза смотрели так внимательно, будто понимал все рассказы человека. Придворные природонаблюдатели уверяли, что миниатюрные драконы обладают сознанием обычных ящеров, не понимают человеческой речи, не запоминают хозяев, не испытывают к ним привязанности. Но Ориола больше не верила. Про карликовых они тоже говорили, что те давно потеряли способность превращаться в людей. Хатч же сказал, что драконы потеряли лишь желание.