Это было у моря

— Я знаю, это ваше. Я нашел его в доме. Нам оно не нужно. Возьмите.

Он взял. Носил на мизинце, пока где-то не посеял. Все это уже не имело значения. Как и не имело значения то, другое, стянутое с трупа в сухом, далёком, ветреном городе, заваленном клубками перекати-поля, где он привел в исполнение приговор, и вернул долг, что давно висел у него на шее. То, псеводообручальное, он зарыл на ее могиле — под одним из кустов бархатцев. Это и вправду было нелепо — он остался на земле, а мерзкий Мизинец заимел ее в пекле — и тут он его обошел. Ну, хотя бы умерла она ничьей женой — это несколько утешало.

Он ходил к ней каждый день — садился рядом с могилой, курил, смотрел в сторону ненавистного залива и рассказывал, как прошел его день, и какой в тот день был закат. Потом стал ходить реже — когда зима взял за горло, и с моря начал дуть холодный, словно из берлог Иных вылезший ветер. Но по весне он опять туда зачастил — деваться было больше некуда, и жизнь ползла вперед — его вечным искуплением. Если бы не эта мысль — пистолет давно ждал своей очереди. Но он должен был жить. За себя. И за нее.

========== IX ==========

Вариант 2

Не надо отпевать меня, любить. нести

Надрывно. Я теперь хожу сама

Тебе бы слиться, спиться, справиться, спасти

Терзаясь, вешаясь, сходя с ума

С путей накатанных и ненавистных:

Еда, поллюция, рассвет, мигрень

Я мотылёк над лампой. Я не приз твой,

Сгорю, как хочется, воронкой- в тень

И в темя тебе, ангел, обоснуем

Вот жизнь, вот койка, вот — дверной проем

За ним, как раньше: осень ты — тебе весну я

Всегда не вместе и опять вдвоем

Утонем в темени, взлетаем в белом

под простынью сырой в рассвет

Ловлю строфу, с тобой я стала смелой

Я пела, пепел превращая в свет.

1.

Санса

Она доехала до усадьбы, но идти туда Сансе совершенно не хотелось. Везде зависали эти окаянные воспоминания. А делать ей было совершенно нечего: как в этом треклятом доме, так и вообще в этом городишке. Скорее бы уж были готовы бумаги! Джон так и не позвонил. Значит, надо было достучаться до него самой и, возможно, заставить его приехать и заняться всей этой мурой самолично. Толку все равно, конечно, было мало — подписывать сам договор о купле-продаже придется ей. Но, возможно, легче было уехать домой сейчас и вернуться через две недели, или когда там выйдет, уже на самолете. Это имело смысл — уж лучше так, чем торчать тут и каждый день встречаться с этим ублюдком. В этой дыре куда ни иди, а все равно придется тащиться мимо его мерзкой лавчонки.

Вот не будет этого. Санса решительно газанула и погнала Импалу на трассу. Поедет в город и там позавтракает, как человек: теплыми булочками, беконом и нормально сваренным кофе, а не этим растворимым пойлом. Не будет она сидеть и зализывать себе раны — да и нет никаких ран. Как говорила циничная Ним: лишь бы не порвалось. А с этим было все в порядке. В чем-в чем, а в габаритах, странным образом, они с этим уродом всегда совпадали. Это, впрочем, не имело значения. Закрытая книга, прочитанная история со смутным началом и бездарным концом. Хорошо, когда книги можно читать с последней страницы — тогда сразу поймешь, что и начинать не стоит. Этот том можно было сжечь в камине, как мусор. Мусор и есть.

Санса со злости гнала так, что не сразу заметила позади полицейскую машину, по-видимому, мигающую ей. Копы редко стояли на трассе — в основном, околачивались на всяких скверных городских пересечениях: там чаще нарушали. Санса старалась следовать правилам, за одним-единственным исключением — соблюдение лимитов скорости. Тут она ничего не могла с собой поделать — это было выше нее. Пару раз ее уже штрафовали в столице и один раз — в Ключах, у тетки, на выезде из аэропорта. Сейчас Санса надеялась на бумажку с вычетом баллов за нарушение и скромный штраф, не больше полтинника.

Она перестроилась в правый ряд и, съехав с основной полосы на добавочную, аварийную, остановилась.

Внедорожник с мигалками обогнул Импалу и встал на обочине перед ней. Санса знала, что лучше не рыпаться и сидеть в машине. Тем более, могли возникнуть вопросы по поводу арбалета или — еще хуже — пистолетика в бардачке. Матерь всеблагая, пожалуйста, пусть это будет нарушение скорости!

В ее открытое окно заглянула дама — блондинка в офицерской форме, которая топорщилась у нее на груди: то ли рубашка тесновата, то ли природа слишком щедро одарила суровую, не старше тридцати лет, служительницу закона.

— Мэм? Ваши права, регистрационный талон и свидетельство о страховании автомобиля.

Санса покорно полезла в бардачок — счастье, что пистолет лежит в том, что под локтем, за углублениями для стаканов. Нашла нужные бумаги и со вздохом протянула их тетке-полицейскому.

— Мне жаль, офицер, я, кажется, слегка превысила скорость…

Дама-коп спустила на кончик носа солнечные очки и весело, почти с издевкой поглядела на Сансу поверх темных стекол-авиаторов.

— Слегка? Да неужели? От чего вы так удирали: от маньяков или от призраков прошлого? Камера слежения отметила девяносто два, и мой прибор это подтвердил. Вы превысили скорость на двадцать с лишним миль, юная леди!

– Н-на сколько? — только и смогла пролепетать обескураженная Санса. Она так отвлеклась мыслями о том, как будет сидеть на солнышке и пить горячий кофе с горой взбитых сливок, заедая это великолепие свежеиспеченным рогаликом с маслом и джемом, в то время как треклятый ее насильник попрется пешком в свою тухлую лавочку, что забыла даже глянуть на спидометр. Так что коп, скорее всего, была в своем праве. Мерзкий Клиган! И чтобы у него еще год не стояло! Санса почти пожалела, что она не больна одной из тех болезней, о которых периодически шушукались Змейки: зато бы и его заразила! Хоть бы молочница была — чесаться тоже не сахар, особенно когда вынужден торчать на людях… Но нет — к этой поездке Санса бессознательно привела себя в порядок: сходила в парикмахерскую и на депиляцию, избавилась от неприятностей вроде этого кандидоза, и даже обновила ассортимент нижнего белья! Пока офицер что-то набивала на своем планшете, прислонив его к лобовому стеклу снаружи, Санса мрачно размышляла на тему: неужели же она искала этой встречи со своим бывшим? Не осознанно, но подспудно на что-то надеялась? На подобных мыслях Санса себя ни разу не ловила, но ее поступки говорили и выглядели чересчур подозрительно — как будто к первому свиданию готовилась. К первому долбаному изнасилованию!

Женщина-коп меж тем закончила свое ковыряние в виртуальном пространстве и уже безо всякой улыбки протянула Сансе ее талон и страховку. Однако, права остались у полисвуман — она как раз прятала их в нагрудный, с трудом застегнувшийся карман. Санса растерянно и тупо смотрела, как офицерша недовольно, скосив глаза на собственную грудь (она опустила лицо так, что у нее сразу обнаружился двойной, если не тройной подбородок), сражается с тугой металлической пуговицей. Очки у полисменши от всех этих процедур съехали на шею.

— Офицер, а…, а как же я буду ездить без прав?

— Очень просто. Никак. Ваше водительское удостоверение изымается — пока на тридцать дней и до соответствующего расследования в административном суде, — офицер поправила очки, скрывая под ними ничего не выражающие светло-серые глаза, — Там и решится судьба ваших прав. С сегодняшним нарушением вы превысили лимит возможных набранных штрафных пунктов за последние два года. Увы, мисс Старк. Похоже, вы не совсем понимаете, что такое безопасное поведение на дороге. Я не исключаю, что суд обяжет вас к посещению соответствующих курсов, где вам все подробно объяснят. Но это уже не в моей компетенции.