Это было у моря

— А как же моя машина?

Коп глянула на навороченные часы с толстущим кожаным тройным ремешком, плотно охватывающим обсыпанное веснушками запястье.

— Я провожу вас до дома. По уму, надо было бы дождаться напарника, но время не позволяет. Вы живете на побережье?

— Да, здесь рядом.

— Ну, вот туда машину и отгоним. Но я вас предупреждаю — одна выходка, и автомобиль лишится регистрации и отправится на штрафную стоянку.

— Я все поняла. Проблем не будет, обещаю.

— Очень хорошо, мисс Старк. Трогайтесь потихоньку и езжайте на минимальной допустимой до ближайшего съезда. А дальше развернемся — и обратно, до вашего дома. Отрываться, разгоняться — не допускается. Вам все ясно?

— Да.

— Ну, отлично. Вперед тогда.

Санса дождалась, пока коп доберется до своей тачки и заведет мотор. Когда та махнула ей рукой, Санса тихонько поехала к маячащему вдалеке рукаву съезда с трассы. Вот тебе и позавтракала, блин! А ведь ей надо было еще и в аптеку! Рисковать Санса не хотела — а на такие случаи всегда есть «таблетки на завтрашний день». Ага. У тех, кто может доехать до города. А ей остается теперь молиться Семерым, чтобы пронесло. Или прыгать со шкафа. Ну, не к Клигану же ей обращаться с этим вопросом! Он скажет, что она сама виновата — и отчасти будет прав. Никто ее в эту постель не тащил. Сама поперлась. Сама его совратила. Ну, и отвечать теперь придется самой.

Не говоря уже о том, что Сансе совершенно не хотелось ставить треклятого экс в известность об этой петрушке с правами. Вот уж он вдоволь поглумится! Ну, нет. Про это она точно ему не скажет — слишком много ему удовольствий для одного дня!

Но как невыносимо досадно! А ведь Обара ей как-то в шутку намекала, что она доиграется со своими необоснованными разгонами и любви к восьмерке с нулем на трассе.

Надо будет срочно позвонить Джону. Но Санса уже отдавала себе отчет, что едва ли кузен сможет ей чем-то помочь. Разве что тачку перегонит в столицу.

А ей придется теперь ножками ходить. От Ти-Марта до дома и обратно. Джон хотел, чтобы она гуляла — вот и будет гулять. Все равно без вариантов.

2.

Они доехали до усадьбы, где недовольная Санса загнала тачку в гараж под бдительным оком офицера. Та проследила, как Санса закрыла гараж и ворота, потом выдала ей несколько бумаг по поводу изъятых прав, ее дальнейших перспектив и вдобавок — штраф на весьма солидную сумму, которую требовалось заплатить в течение этих самых треклятых тридцати дней, Иные их побери! Потом взяла у Сансы номер телефона — та подозревала, что это чистая формальность: ее номер наверняка был давно занесен в досье — и отбыла.

Санса в бешенстве плюхнулась на собственное крыльцо и закурила. Что было делать — совершенно неясно. Позвонить Джону было объективно надо, но не хотелось. Так же как и набирать подругам. Джон начнет выпытывать, что именно произошло, и может докопаться до правды. А Змеек вообще хрен проведешь. Сарелла знает ее, как облупленную, да и не хотелось сейчас Сансе слушать ехидные комментарии на тему «девочки, что любит обгонять ветер», как обозвала ее Ним. Теперь разве что черепах обгонять, или там крабов.

Мысль о крабах напомнила ей о том, что злополучный завтрак так и не состоялся. Санса встала, отпихнула ногой половик, у которого завернулся уголок, да так, что тот отлетел до самой стены веранды — он мешал ей отворить внешнюю, затянутую сеткой от комаров дверь.

С трудом попадая ключом в скважину — руки не то чтобы тряслись, но словно ей не принадлежали — Санса отперла замок и вошла в дом. Двинулась на кухню. Аппетит, несмотря ни на что, и не думал пропадать. Голод так вгрызся в желудок, что, казалось, Санса слышит, как тот сам себя переваривает. Для начала она налила себе стакан молока и выдула его залпом — пить тоже хотелось до безобразия. «Вот, ты же, возможно, будущая мамочка — вот и пей теперь молоко, бездарь!» Когда она полезла в холодильник за сыром и маслом, снаружи раздался гудок. Ну, что еще там? Дама-коп забыла впендюрить ей порцию нравоучений?

Санса наскоро запихала в рот кусок сыра и вышла на крыльцо. У дома стоял кабриолет образца шестидесятых, белый, как свежевыпавший снег, а в нем восседал довольный Гэйвен, в шелковой цветастой рубашке и нелепой шляпе-федоре, вроде тех, что носили старички, посещавшие частные курсы живописи при ее колледже.

— Доброго вам утра, Санса! Не хотел являться без предупреждения, но вы к телефону не подходили.

Санса вспомнила, что пока лежала в кровати Клигана и отходила от произошедшего, вроде слышала, как в куче ее белья в углу в кармане кофты пиликал телефон. Подходить она, конечно, не стала. День тянулся уже целую вечность, подумалось ей, — и все, что случается, не в ее пользу. Словно она сошла с колеи на каком-то шаге, и поэтому все теперь катится в тартарары. Это все Сандор. До того, как она пришла в его магазин, все шло замечательно. Не надо было ей туда заруливать — это она знала заранее. Подарочное вино оказалось смертельным ядом для всей ее жизни. Есть бездны, куда лучше не заглядывать. А то бездна начинает вглядываться в тебя. Вот она и начала…

Санса вздохнула и, засунув руки в карманы брюк (тех самых, вчерашних — она так и не переоделась, а шустрый меценат, уж как пить дать, это заметил), спустилась еще на одну ступеньку.

— Здравствуйте, Гэйвен! Извините, к телефону не успела подойти. Проспала. Здесь такой воздух! (Зачем она все это говорит? Она не нуждается в том, чтобы оправдываться. Не подошла — значит, была причина.)

— Воздух тут и вправду чудесный. Располагает, кхм, к романтике, — Гэйвен лукаво на нее покосился и продолжил, — Поэтому я и выбрал это место для своего санатория. Старичкам нужно встряхнуться, помечтать… С этим вопросом я к вам и приехал. Мне бы хотелось привезти специалистов по реконструкции дома, чтобы они осмотрели помещение — что время терять, раз все на мази? Пусть начинают работать над проектом, верно ведь? Вы согласны нас потерпеть полчаса?

— Хорошо. Только давайте завтра. Сегодня я не слишком хорошо себя чувствую — голова болит. Видимо, кислородное отравление — я же городское животное, — Санса виновато улыбнулась и потерла висок. — А мое присутствие вам нужно, кстати?

— Я подозреваю, что даже мое им будет мешать, — засмеялся Гэйвен. — Они там все сами. Впрочем, как хотите. Можете присутствовать, можете даже бросить все на меня. Кстати, в городе открылась чудная выставка работ местной молодежи. Живопись, фотография. Вам, как профессионалу, будет интересно. Обязательно съездите и гляньте. Она бесплатная — в центре, в библиотеке.

— Спасибо за совет! Непременно! (Разве что на твоем хваленом катере — или вплавь) А насчет осмотра — ну, давайте завтра в два, идет?

— В два — отлично! Тогда до завтра! И не перебарщивайте с… мгм… кислородными ваннами. А то досадно проводить время в таком чудном месте и страдать от мигрени. Надеюсь, у вас все скоро пройдет! Привет!

Он еще раз махнул Сансе пухлой ладонью с печаткой на мизинце. Перстень ему явно был мал, и плоть выпирала из-под металлического обода, как улитка из раковины. «Видимо, он ими слишком злоупотреблял», — хихикнула про себя Санса. Кабриолет фыркнул, подняв клубы пыли, и быстро (нет на него зловредной офицерши!) поехал в сторону Ти-Марта.

Санса устало поплелась в дом. Дадут ей, наконец, позавтракать — пока не наступит время обеда? Она решила забрести в ванную, пока еще кто-нибудь не приперся. Желудок-то может и подождать, а вот мочевой пузырь вряд ли будет таким сговорчивым. Мимолетом взглянула в зеркало и забыла, зачем сюда пришла — настолько ее потрясло то, что она узрела. После спальни Клигана она себя еще не видела. Волосы с одной стороны стоят дыбом, с другой слиплись и висят сосульками (боги знают, от чего — даже думать не хотелось). На шее слева — чудовищный засос. Кофта сидит криво, из-под выреза, заляпанного вином, торчит лямка кружевного лифчика. Вдобавок ширинка была застегнута не до конца — она торопилась, когда уходила из дома в полях. Губы все потрескались и были неестественного, какого-то багрового цвета, с запекшимися по краям корочками. Это было странно. Насколько Санса помнила, они вчера не целовались. Видимо, это от вина. И в таком виде она предстала перед покупателем? Вот откуда взялись эти двусмысленные шутки по поводу романтики! Все остальное еще можно списать на что-то другое — спала, например, но блямба на шее была слишком красноречивым знаком. Она выглядела даже не как проститутка — а как самая последняя шалава, что обжималась с первым попавшимся забулдыгой под забором, в крапиве.