Это могли быть мы

– Я не… В самом деле?

– Молодец, папа, – Адам хлопнул его по плечу, довольно болезненно – только так сын в последнее время и касался отца. – Ничего не скажешь, отблагодарил бесплатную домработницу и няньку за пятнадцать лет труда.

Он ушел следом за Делией, заливая в рот шампанское. Эндрю остался один, ошеломленный, сияющий маяк позора посреди презентации собственной книги. Как он мог забыть о ней? Как вообще можно было забыть о женщине, которая шла с ним рука об руку все эти годы? Тень в его доме. Ни разу даже не разделившая с ним постель, кроме того единственного раза, когда это едва не произошло. Боже! Эндрю настолько погрузился в ужас, что почти утратил способность двигаться, и в этот момент подошла Рупа из группы писательского мастерства.

На губах ее играла поздравительная улыбка, но в глазах горел огонек соперничества, и в другой ситуации Эндрю даже мог бы получить удовольствие оттого, что Рупа ему завидует.

– Поздравляю, Эндрю. Очень рада за тебя.

– Спасибо! У тебя ведь тоже скоро книга выходит?

Он забыл название ее книги. Его взгляд в отчаянии шарил по залу.

Она отбросила волосы со лба.

– Следующей весной. Похоже, лучшее время для выхода дебютной книги. Издательство собирается устроить большую рекламную кампанию.

– Славно-славно, ты молодец. – Эндрю вдруг понял, насколько она молода. – Радуйся этому. Это самое лучшее. Когда все еще впереди.

Он и сам не знал, говорит ли он о книге или о ее жизни вообще, и Рупа озадаченно посмотрела ему вслед, когда он отошел.

Летиция была увлечена разговором с пожилым мужчиной в желтых вельветовых брюках.

– Разумеется, Алан всегда терпеть не мог Себастьяна, так что едва ли стоит удивляться… О! А вот и наш сегодняшний герой!

– Все благодаря вам, – автоматически ответил он.

Она внимательно посмотрела на него умными глазами. На ней был какой-то сложный многослойный костюм с мешковатыми брюками. Эндрю вдруг понял, что Летиция просто жила не в своей эпохе.

– Вы не забыли кое-кого упомянуть в своей речи? Я заметила, как разбилось сердце вашей подруги. Даже почти услышала.

Ей обязательно было говорить об этом?

– Она не моя… В смысле, мы друзья, но и только. Просто друзья.

Которые жили вместе и растили его детей в ущерб ее собственной дочери. Хотя была другая причина для тревоги: словно записка, приколотая на пробковой доске. Адам и Делия приехали вместе, разве не так? Он вообще не знал, что они встречаются.

Летиция отхлебнула красного вина, от которого уже потемнели ее лошадиные зубы.

– Эндрю, бегство от правды когда-нибудь помогало?

– Никогда, – удрученно признался он.

– Вот именно, – она похлопала его по плечу. – Исправьте все, не пожалеете.

Почему он не поблагодарил Оливию? Господи! Он понятия не имел. Из-за того, что голова была полна мыслей о Кейт после того, как мельком увидел ее сегодня с другой стороны Атлантики? Он весьма смутно представлял себе, каким образом ее изображение добралось до него. Кабели на морском дне, среди плавающих в полумраке рыб? Стройная, в белом хлопковом платье, сухие загорелые руки, мелированные волосы. Лицо в веснушках после многих лет на солнце. Ее тело словно сбросило оболочку. Она не говорила с ним, но глаза расширились от ужаса, и она выскочила из комнаты. Может, лучше отказаться от продажи прав, хоть и не хочется возвращать деньги и очень хочется увидеть снятый фильм. А кто этого не хочет?

– Дрю! Старина!

Его никогда не называли Дрю.

– Привет, Мартин! Рад, что ты пришел.

Зачем он пригласил своего старого начальника, которого так ненавидел? Из гордыни – вот зачем. Дыхание Мартина было зловоннее обычного. Или так и бывает, когда стареешь? Может быть, у него изо рта тоже дурно пахнет, но никто ему не говорит?

Мартин начал нудеть о каком-то большом начальнике, с которым играл в гольф и который упал замертво прямо в клубе – «обширный инфаркт, и – бац!», а Эндрю понятия не имел, о ком он говорит – какое-то имя из прошлого, когда ему приходилось знать такие вещи. И вдруг он больше не мог это терпеть. Нужно было сначала решить самую большую, самую неотложную проблему.

– Прости, Мартин. Сам понимаешь, такие мероприятия – вроде свадьбы, ни с кем толком не поговоришь.

Он метнулся через весь зал, рассекая чужие разговоры.

– …довольно тепло, да…

– …заплатили почти миллион, а потом оказалось – плагиат…

– …сами понимаете, нужно время, чтобы закончить книгу…

– Да уж, ну ты и облажался.

Это была Сандра, по обыкновению пившая из стакана красное вино с колой без сахара и льдом.

– Да, да, я знаю. Но я не… она не…

Она вздохнула.

– Энди, она в тебя влюблена по уши. Ты ведь этого даже не замечаешь, да?

– Я… – Его мозг отказывался это принимать.

– Да, я прочитала книгу. Неплохо. Можно было немного больше написать о том, как работает язык жестов и все такое. Понимаешь…

У него не было на это времени.

– Прости, Сандра, прости. Я через минутку вернусь. Извини.

Оливия была совсем одна и стояла, как будто специально, возле полки с книгами по самопомощи. Она держала себя за локти, даже не пытаясь скрывать, насколько раздавлена. Эндрю ощутил всплеск раздражения. Сначала Кейт – вечно злая и несчастная из-за него, потом Оливия – с более тихой, замкнутой печалью. Неужели он не способен сделать женщину счастливой?

– Выйдем вместе на улицу?

Она словно очнулась.

– А? Хорошо.

Как всегда уступчивая, несмотря на мороз и на то, что он только что ее обидел.

– Как хорошо немного подышать, – слабым голосом произнесла она, когда за ними захлопнулась дверь.

– Поверить не могу, что так получилось. Знай – я постоянно думаю о тебе.

Но правда ли это? Ее взгляд скользнул в сторону, следом за автобусом, шедшим по Марилебон-Хай-стрит.

– Ливви… Это просто ужасная проделка моего мозга, нелепая ошибка… Боже, я так нервничал, что едва не забыл, как называется книга. Ливви…

– Конечно, это не важно, Эндрю. Это твой вечер. Ты написал эту книгу, а не я.

– Но я не сделал бы этого без тебя. Ты записала меня на курс и находила время, чтобы я мог поработать. Да и вообще – это ты привела в наш дом Сандру! Это все благодаря тебе!

Она задрожала.

– Пожалуй, я пойду. Я устала. Машина уже заказана на более позднее время. Наверное, лучше тебе поехать на ней в гостиницу, а я…

– Нет! Нам нужно поговорить.

Вот как это работает. Пятнадцать лет вы живете и даже не упоминаете о чем-то, и вдруг – презентация книги, и жизнь рассыпается на куски.

– Нет, не нужно. Сегодня – твой день. Я… наверное, я сегодня уеду вместе с Делией.

– В тот клоповник? Ни в коем случае.

– Все в порядке. Я… я найду место. В другой гостинице.

Потому что у Оливии, почти в сорок пять, не было ни собственного дома, ни права на его дом. Она следовала за ним по жизни, словно верная служанка.

– Почему, Ливви? Почему мы не можем просто поговорить? Я понимаю, что это была ужасная ошибка, но это всего лишь ошибка.

Она чуть помолчала, натянутая, словно тетива лука.