Как я хочу, чтоб строчки этиЗабыли, что они слова,А стали: небо, крыши, ветер,Сырых бульваров дерева!Чтоб из распахнутой страницы,Как из открытого окна,Раздался свет, запели птицы,Дохнула жизни глубина.1948
«Я люблю незнакомые улицы…»
Я люблю незнакомые улицы,А особенно осенью, в дождь,Когда небо темнеет и хмурится,Пробегает деревьями дрожь.А по крышам блестящим и мокрымДождик каплями крупными бьет.По мутнеющим, плачущим стекламЗа слезинкой слезинка ползет.Пляшут капли на крышах блестящих,И струятся ручьи и журчат.На деревьях, стволами скрипящих,Бледно-желтые
листья шумят…1945
«О умножение листвы…»
О умножение листвыНа золотеющих дорожках!О липы — с ног до головыВ блестящих ледяных сережках!О луж осенних зеркала,Не замутненные остудой!О зимний ветер отовсюду!О неожиданное чудо —Узор оконного стекла…1946
Владимир Соколов. 1946
«Вагона мерное качанье…»
Вагона мерное качанье.В дали вечерней цепь огней.Следы последние прощаньяС души стираются моей.Летит наш поезд, а за намиСквозь облаков ночную ратьЛуна несется над полямиВ надежде поезд обогнать.1946
Слова
Духом десятилетий,Давних, а не моих,Звуки вобравши эти,Отяготился стих.Как мне от них спасаться?Грусти на них печать.С нового ли абзацаЖизнь моих строк начать?Но заменить их нечем,Сердцу они святы:Снег. Переулок. Вечер.Ветер. Ограда. Ты.1947
О свет зарницы моментальной!О детство! Да, что в те годаСобытья в сердце наметали,Теперь прошито навсегда.Опять по этим коридорам,Где возле лестниц зеркала,Меня, не знаю в раз который,Тоска и память повела.О, вряд ли можно равнодушноГлядеть на стены, на паркет,Из тьмы зовущие послушноВоспоминания в ответ,На эти лестничные клетки,На эти серые, в летах,Полунагие статуэткиАмуров с лампами в руках.О, этих памятников сколькихТак дорога немая речь…Разбито детство!Хоть осколки бПодольше в памяти сберечь.1947
5
* Произведения, отмеченные звездочкой, не вошли в прежние книги.
Спасоналивковский переулок
В час, когда слабость рвется из глаз,Я вспоминаю: не для прогулок —Есть у меня! Есть про запас!Спасоналивковский переулок.Там проживает моя родня:Вечные липы, ветхие зданья,Крупный булыжник, те, что меняЖдут и спасают без опозданья.Что меня связывают с такойДавностью ветхой, полузабытой,Коей давно пора на покой,С той, у которой все пережито?С этою липой, что особнякВетками тихими обнимает?Он все дряхлеет. Липа — никак!Омоложается с каждым маем.Но я влюблен в их сторону(За их участье ко мне без лености)Не без оглядки на старину,Но без отрыва от современности.Я обхожу эти дома.Листья ловлю. Их лепетанье.Будто читаю старый романНесохранившегося изданья.Пусть он чужой. Пусть он не тот.Может быть, я здесь потому, чтоВ нем меня что-то новое ждет,То, чему это, ветхое, чуждо.Где-то шумят (так далеко,Будто бы в веке другом) трамваи,Автомобили… Вот и легкоСердцу, а почему — не знаю.Может, от мысли, что этот дом —Тот и она в нем проживает,Та, что меня уже день за днемТак же, как я ее, ожидает.Я прохожу. Жду у окна.Листья ловлю. Их лепетанье.Может быть, где-то, где-то она,Так что напрасны все ожиданья.Мало ли что! И наяву,Может быть, здесь ее голос услышится.Может, она, въехав в Москву,Именно в этом доме пропишется…Вот потому всякий я часПомню (не просто ради прогулок):Есть у меня, есть про запасСпасоналивковский переулок!1948
«О, что мне делать с этим бедным даром…»
О, что мне делать с этим бедным даром —Влюбляться в окна, синие как небо,В сосульки, что повисли на карнизах,Кривые
и блестящие, как сабли, —Во все, что нам дается жизнью даром,Но что для сердца делается хлебом, —И ветки скрип, и вечер тучек сизых,И снега шелест, и улыбка чья-то.1949
Первый снег
Хоть глазами памятиВновь тебя увижу,Хоть во сне, непрошено,Подойду поближе.В переулке узенькомПовстречаю снова.Да опять, как некогда,Не скажу ни слова.Были беды школьные,Детские печали.Были танцы бальныеВ физкультурном зале.Были сборы, лагери,И мечты, и шалость.Много снегом стаяло,Много и осталось.С первой парты девочка,Как тебя забуду?!Что бы ты ни делала —Становилось чудом.Станешь перед картою —Не урок, а сказка.Мне волшебной палочкойКажется указка.Ты бежишь. И лестницаОтвечает пеньем,Будто мчишь по клавишам,А не по ступеням.Я копил слова твои,Собирал улыбкиИ на русском письменномДопускал ошибки.Я молчал на чтенииВ роковой печали.И моих родителейВ школу вызывали.Я решил забыть тебя,Выносил решенье,Полное великогоСамоотреченья.Я его затверживал.Взгляд косил на стены.Только не выдерживалС третьей перемены.Помнишь детский утренникДля четвертых классов?Как на нем от ревностиНе было мне спасу.Как сидела в сумракеОт меня налевоНа последнем действии«Снежной королевы».Как потом на улице:Снег летит, робея,Смелый от отчаянья,Подхожу к тебе я.Снег морозный сыплется,Руки обжигает.Но, коснувшись щек моих,Моментально тает.Искорками инеяВспыхивают косы.Очи удивляются,Задают вопросы.Только что отвечу им,Как все расскажу я?Снег сгребаю валенком,Слов не нахожу я.Ах, не смог бы, чувствую,Сочинить ответ свой,Если б и оставилиНа второе детство.Если б и заставили,Объяснить не в силе.Ничего подобногоМы не проходили.В переулке кажетсяПод пургой взметеннойШубка — горностаевой,А берет — короной.И бежишь ты в прошлое,Не простясь со мною,Королевна снежная,Сердце ледяное.1950
На станции
Густым гудком ночной покой затронут.Скрипит фонарь, и желтое пятноСкользит по мокрым камешкам перрона,Невиданного кем-то так давно.Перрон, перрон, есть и такое счастье:Опять ступать по шлаку твоему.Почтовый поезд, черный от ненастья,С пыхтеньем удаляется во тьму.И тополя, продрогшие порядком,Шумят под градом капель дождевыхИ обнажают светлую подкладку,Отмахиваясь ветками от них.А возле грязь, да в колеях солома,Да лужа с отражением столба.И, радуясь, что наконец-то дома,Приезжая стирает пот со лба.1950
«Чего ты хочешь, умный век…»
Чего ты хочешь, умный век,В турбины заключивший воды?Ну лирик я, ну человекИз вымирающей породы.Когда тоска трясет, как тиф,Ряды твоих легионеров,Зачем же, сердце ощутив,Ты говоришь, что это нервы?От бед твоих не в стороне,Я отзовусь, ты лишь покликай.Ты ошибаешься во мне,Как и в душе своей великой.1950
«Бедный мальчик в промокшей кепке…»
Бедный мальчик в промокшей кепке,Что ж ты ищешь опять следы?Сны о ней унеслись, как щепкиПо теченью большой воды.Ты пускал их, как в раннем детстве,Каравеллами называл.Но печальных таких последствийЖдать не думал ты и не ждал.Что ж, броди, позабыв про отдых,По безлюдным путям дождя…Дамы ездят на пароходах,Наши пристани обходя.1950