Этот мир не выдержит меня. Том 5

Я крепко сдавил кожу Клопа кончиками пальцев, но мои манипуляции оказались примерно так же эффективны, как горчичники на спине остывающего покойника. На лице пацана было написано всё то же холодное безразличие, а в глазах — зияющая пустота.

Никаких изменений. По крайней мере, положительных… А вот с отрицательными всё было в полном порядке.

Состояние Клопа ухудшалось с каждым мгновением. И без того бледная кожа стала похожа не снег — и цветом, и температурой. Зрачки увеличились ещё сильнее, на губах выступила чёрная пена, а ровное дыхание превратилось в череду хрипов.

Я следил за происходившими изменениями, быстро «прокачивая» ситуацию. Решение дать Клопу кровь человека без лица стало большой ошибкой. Это факт. Впрочем, не меньшей ошибкой было бы тратить утекающее сквозь пальцы время на бессмысленное самоедство. Что сделано, то сделано. Можно высыпать на голову весь пепел мира, но ситуация от этого лучше точно не станет.

Нельзя поддаваться эмоциям. Нельзя упиваться чувством вины. Нужно искать решение, иначе пацан просто погибнет. С каждой секундой это становилось всё очевиднее.

«Позвать кого-нибудь на помощь? — мысли были холодными, собранными. — Нет. Пустая трата времени. Вряд ли здесь найдётся кто-то, кто знает, как лечить отравившихся кровью перевёртышей равков. Разве что Фруас Суар или Барталомея могли бы как-то помочь… Но Клоп успеет трижды отправиться на тот свет, прежде чем мне удастся установить контакт со старым маразматиком или добраться до лавки алхимички».

Мгновения быстро сменяли друг друга. Клоп выглядел всё хуже и хуже — его начало трясти мелкой дрожью, а глаза вылезли из орбит. Жуткое зрелище.

Я быстро перебирал в голове возможные варианты действий.

Как помочь умирающему равку? Вызвать рвоту и попытаться промыть желудок? Не сработает. Клоп принял совсем небольшую дозу яда, однако эффект наступил очень быстро и очень выражено. Значит, концентрация отравляющего вещества оказалась запредельной и выводить его из организма уже поздно.

Нужен антидот. Однако в моём распоряжении не было никаких лекарств, да и какими лекарствами лечить вампира? Разве что только кровью…

Я положил Клопа на пол, вытащил кинжал и тщательно вытер клинок. Дезинфекция сомнительная, но лучше так, чем совсем никак. Острие коснулось подушечки большого пальца, и на коже выступила огромная тёмно-красная капля. Быстро набухнув, она сорвалась вниз — прямо на посиневшие губы пацана, уже стоявшего одной ногой в могиле.

Время будто бы остановилось. О его неумолимом течении напоминал только пульсирующий набат в висках.

Говорят, клин лучше всего выбивать клином, и если кровь перевёртыша почти убила юного равка, то моя кровь могла его спасти. Тем более не так давно, когда мы «гостили» у Короля Нищих, Клопу уже доводилось угощаться ею. И тогда это сомнительное «лакомство» произвело на него очень бодрящее действие.

Секунда, за ней другая… Ничего. Холодное, почти ледяное, тело пацана замерло в какой-то неестественной неподвижности, однако в тот момент, когда я уже решил, что всё кончено, Клоп вдруг открыл глаза. В них плескалась густая чернота, сквозь которую прорывались яркие синие «всполохи».

— Это… чё… было?.. — с трудом разлепив губы, спросил он.

— Это была глупость, — я с облегчением выдохнул. — Моя глупость.

Клоп прикрыл глаза. Его вряд ли удовлетворил такой ответ, но сил на обстоятельные расспросы у пацана просто не было.

— Ты… вы только папке не говорите, — кое-как выдавил он. — Что я чуть не помер… Папка разбираться не будет… Всем по шее надаёт…

— Не скажу, — не стал спорить я, внимательно глядя на Клопа. — Моя шея мне пока дорога.

Щёки без пяти минут покойничка покрылись румянцем, одеревеневшие мышцы расслабились, а дыхание стало ровным и спокойным. Пацанёнок возвращался с того света. Никаких сомнений.

Меня вдруг пробрал озноб. Повернись всё чуть иначе, и Висельник больше не увидел бы сына живым. Не увидел по моей вине…

Впадать в истерику и рвать волосы на голове я не собирался, но выводы сделать нужно. Люди, даже наделённые сверхъестественными возможностями, всё-таки смертны. И что неприятно вдвойне — смертны внезапно. Впредь стоит быть осторожнее… Если, конечно, я не хочу однажды принести Висельнику горькое известие о том, что случайно угробил Клопа в очередном эксперименте.

— А я его теперь чую… — неожиданно сообщил тот. — Чую оборотника… Идёт куда-то… Там… Далеко…

Клоп, не открывая глаз, махнул рукой куда-то в сторону.

Я прищурился. Что же, нет худа без добра. Теперь у меня появился надёжный способ найти человека без лица, если мне это вдруг понадобится.

А ещё, если забыть о чуть не случившейся трагедии, у меня появилась весьма интересная информация. Я опытным путём установил, как можно гарантированно и быстро прикончить равка. Против Клопа мне такие знания, надеюсь, не понадобятся, но он ведь не единственный кровосос на этой планете.

— Никогда больше эту гадость пить не стану… — подобно страдающему с похмелья выпивохе пообещал Клоп. Пообещал, а затем повернулся набок, положил кулак под голову и прошептал: — Спать буду…

Он не успел закончить фразу и тут же засопел. Что же, как говорится, пацан сказал — пацан сделал. От изъявления намерения до его реализации прошла ровно одна секунда.

Я осторожно поднял обмякшее тело, вышел в коридор, нашёл свободную комнату и положил страдальца на кровать. Клоп на эти перемещения в пространстве никак не отреагировал. Он спал как убитый.

— Что это с юнцом, милостивый государь? — спросил Большой, с интересом наблюдавший за моими действиями.

Коротышка, уставший и немного напряжённый, но готовый к бою, стоял рядом с комнатой моих сестёр с палицей в руке и котомкой у ног. Он вёл себя правильно: до отбоя тревоги ни расслабляться, ни покидать назначенный пост было никак нельзя.

— Выпил лишнего, — коротко ответил я

— Молодость не знает меры, — кивнул Большой. — В его годы я был самым счастливым человеком, когда у меня получалось пробраться в винный погреб моей дорогой матушки…

Коротышка, скучавший в темноте коридора уже целый час, был не против поболтать на отвлечённые темы, и в любой другой момент я с удовольствием поддержал бы этот порыв. В любой другой, но сейчас. Сейчас ни времени, ни сил на пустопорожние разговоры попросту не осталось.

— Раз уж ты вспомнил о весёлых деньках своей беззаботной юности, — негромко произнёс я, — то будь так добр, напряги память ещё разок и расскажи мне о бароне Риордане.

Характеристика, выданная его прошлому, заставила Большого саркастически улыбнуться. Однако улыбка быстро сошла на нет, как только он услышал названное мной имя.