Евсения. Лесными тропками

– В каком смысле?
– прихлопнула очередного "упыря" на своей шее Любоня.

– В прямом, госпожа души моей. Купаться с тобой будем. Наконец-то.

– Пасть свою похабную...

– Я понял, - вновь стал серьезным бес.
– И раз вы шуток моих не понимаете, пойду ко я на разведку - нюхну под порожком табачку немножко.

– Ага. Только, не обнюхайся. А то будем тебя потом в лопухах ловить, - совершенно серьезно, предостерегла я "разведчика".

Но, ждать его пришлось недолго. И вскоре на самой грани освещенного вокруг крыльца овала, призывно замаячила нам маленькая хвостатая фигурка.

– Это он чего?
– от неожиданности, басом выдала моя дорогая подруга.

– Не знаю... Пошли. Только держись рядом со мной и не пугайся своей незримости.

– Ага. В детстве ты меня о таком даже не предупреждала. О-ой...

– Любоня, смотри вперед, - нетерпеливо потянула я трусиху из уже опостылевших кустов к задней стене каталажки, куда за долечку до нас юркнул бес:

– Дымом несет качественно, - почесывая лапкой нос, чтоб не чихнуть, начал он отчет.
– Они там уже орут и веселятся вовсю. И, если вы напряжетесь, то даже здесь расслышите... Но, дружно расхибаривать нам ворота что-то не торопятся. Видно, не тех мороков словили. В общем, Евся, надо работать по запасному плану, иначе можно и упустить главный момент.

– Это по тому, что ты предложил?

– Так точно.

– Ну-у...
– скосилась я на зажатую в Любониной руке сковороду.
– Тогда, не будем терять время и все - по своим местам... Удачи нам, друзья - подельники.

– О-ох, Мокошь - справедливица. Если что, прибила случайно...

Наверное, мы слегка опоздали. Потому что я обещанных "оров" и шумного мужского веселья, как ни силилась, расслышать все ж, не смогла. Но, остатков его хватило вполне. И на требовательный стук, теперь уже в окно, высунулись сразу все три, имеющиеся в наличие недоуменные мужские рожи, подсвеченные снизу кривым канделябром... Да-а... Ими самими надо людей пугать, особенно, когда глаза в кучу и...

– Эй, полоротые! Не доглядели?! А вот мы сейчас по-быстрому возьмем и слиняем без суда и публичных покаяний! Слушай, друг, а может, прямо здесь и начнем... публично каяться? Ты - не против?..
– "не против" были и вызвавшиеся лично в слушатели несколько окрестных собак, поднявших в ответ на писклявый крик свой лай. Правда, пока неуверенный. Так, прочищали глотки. Обменивались информацией. Поэтому наглец, каким-то чудом выбравшийся из камеры на свободу, одернул свой черный жилет и вновь набрал воздуха в грудь.
– Люди добрые!!! Посадили ни за что!!! Сгребли посередь улицы и меня и братана мово!!! Да мы вообще монахи неместные! Подписи на канонизацию досточтимого Ольбега собираем! Так ведь, братан мой?! Чего молчишь?.. Братана мово пытали!!! Язык вместе с усами вырвали!!! Люди... О-ой! Шухер!
– и, напоследок показав собственный длинный язык, нырнул в ближайшие кусты у дороги.

Седой же его "братан" остался мужественно стойким (стоячим), но, как только вожделенные двери распахнулись, начал медленно таясь на фоне луны. Чем вызвал у двух окосевших стражников состояние полного неконтролируемого безумия. Поэтому звук "Бу-у-м-м" стал милосердным актом (надо будет Любоне так потом и сказать). Но, не сейчас:

– Эй! Аф-фу-у... А впусти вы гостеприимно магию, все было бы еще... милосерднее, - отряхнув ладони, переступила я через осевшего мужика.
– Любонь, а третий?

– Выскочили только два, - пожала с крыльца плечами подруга, перехватив сковороду.

– Ага... Тогда я вхожу. А ты поищи у этих, на всякий случай ключи от камер.

Сразу же за порогом, вместе с вернувшейся зримостью я сделалась и "слепой" и "глухой". И, постаравшись, на сей факт не отвлекаться, быстро огляделась по сторонам. Высокая конторка, заставленная тарелками с бутылями, разделяла комнату на две половины. А слева от входа начинался узкий коридор с черной тьмой в конце, откуда, ощутимо тянуло сыростью. Значит, мне туда. Не знаю, но, опять же из книжек, мне думалось, что тюремные камеры должны быть обязательно в подземелье. Ну, на худой конец, в подвале. И, громко чихнув (для храбрости), я направилась прямо во тьму. Вскоре, меня нагнал Тишок - уже без жилета. Правда, слегка охрипший. А за ближайшим поворотом мы столкнулись с бредущим навстречу огромным мужиком со свечой в вытянутой руке. Он, окинув меня пустым взглядом, нежданно доверительно сообщил:

– Там бесы пакостные. Это - конец. Что я Ольбегу скажу?

– Так и здесь они тоже, - хмыкнул от пола Тишок, а потом добавил.
– Р-р-гаф!

– А-а-а.

Бу-у-м-м...

– Евся, у тех ключей нет... А вот и они...
– да-а... Видно, подруге моей, "милосердной", жалкие оправданья уже не нужны.
– Чего стоим? Кого дожидаемся?

– А действительно?..
– тряхнув головой, сорвалась я на свет огонька в конце поворота.
– Стахос! Хран! Вы где?!
– и чуть не пролетела мимо:

– Евсения?.. Что ты тут... Любоня?.. Тишок?.. Нет, массовых мороков не бывает, - протер глаза, сидящий на лавке Стах.

– Ты что, тоже надышался?
– подскочила я к толстой решетке (ну, хоть в этом книжки не соврали).
– А где Хран?

– Я здесь, - отозвался оттуда же и второй арестант.
– Ёшкин мотыляй, так они еще и с ключами. Не просто так в гости зашли.

– Мужики, пора сваливать. На свежий воздух. Госпожа души моей, вызволяй.

– Ага. Сковородку подержи. Только аккуратно. Мне ее еще тетке дарить, - по-моему, мы тут все... надышались...

Но, в себя приходить пришлось уже на бегу. Тишок с Любоней, как знающие дорогу к заветной низинке, неслись первыми. За ними поспевал Хран, уточняя обстоятельства и тут же их кряканьем оценивая. А вот Стах... Такое чувство, будто он, действительно, эту треклятую трубку выкурил самолично. Или, хотя бы, близко сидел... и глубоко дышал.

– Ну, ты чего?
– не выдержав, наконец, остановилась я.
– Тебе плохо?

– Нет, все нормально, - криво улыбнулся мужчина, заставив тут же нервно ткнуться носом в его шею:

– Ага. Нормально.

– А ты чего?
– обхватил он меня одной рукой.
– Не бойся, я там и в рот ничего не брал. Просто, у кентавров такого рода... воздействия на психику - слабое место. А значит, и у меня. Кстати, что это было то?

– Семена шальной травы. Адона с собой сунула, на всякий случай. Вот он и подвернулся. Я их в табак натолкла и историю придумала с запиской, чтоб внимание к нему привлечь.

– Да?..

– Ага. А вам так ничего и не досталось? И даже едой не поделились?.. Вот, сволочи. Ну, ничего, если у нас все получится, поедим уже в Медянске.

– Евсения, какая же ты умница, любимая. Вы все - умницы... Пошли. Мне лучше, - качнулся он с места, потянув за собой и меня, а потом, вдруг, снова замер.
– Скажи, а записка была кому?

– Тебе от меня.

– И что в ней было?

– Да так... Я тебе потом все расскажу, когда мы будем отсюда уже далеко-далеко. На другом конце страны.