Евсения. Лесными тропками

– Нет. Я другого боюсь - вдруг придется его применить... Не так, как, ну...

– Любонь, ты ей драться, что ли, собралась?
– удивленно развернулась я к подруге.

– А что? Она ведь - чугунная. Вот и проверим - чей котел крепче, - слово в слово повторила она любимое выражение собственной матушки. Да только я до сей поры думала, что оно... образное, что ли. А вот сейчас засомнева...

– Евся, он идет.

– Ага, вижу... Стой здесь. А я прослежу, - и под возмущенный Любонин писк, бесшумно скользнула из нашего укрытия...

Подросток шел по пустой в это время улице, подсвеченной лишь фонарем над нужным нам крыльцом, как по собственному лошадиному загону - уверенно и с достоинством. Лишь корзинкой в руке помахивал в такт своим гулким шагам. Что еще раз навело меня на мысль о "непростой" жизни шустрого конюха. И, уже дойдя до самого угла, на долечку тормознул - бросил взгляд прямо в моем направлении. А потом удовлетворенно расплылся. Я в ответ, хоть и была незримой, тоже позволила себе усмешку, даже где-то, уважительную. Ведь не видит, но, ясно, что, чует. А потом, прижалась спиной к холодным камням и замерла, рассчитывая со своего угла лишь на "звук", без всякой "картинки". Но, сначала услышала стук по обитой металлом двери, спокойный, но, жутко настойчивый. А через несколько томительных мгновений нам со Стрижом, наконец, воздалось и сначала, щелкнула задвижка маленького смотрового окна. А лишь потом:

– Стриж, хобий хвостяра! Чего явился, да еще в такую темень? Батю то твоего мы сегодня не угостеприимили?
– насмешливым, но, вполне дружелюбным басом поинтересовались оттуда. Однако ответной радости я что-то не расслышала:

– Ну и благодарствую хоть на том, - тихо огрызнулся мальчишка.
– У меня поручение с посылкой для вашего сегодняшнего... дневного "гостя".

– Ух ты! А, ну, постой...
– долгожданно лязгнул теперь и дверной засов, после чего я впервые за вечер глубоко выдохнула. Однако особо радоваться пока...
– Чего там?
– в отброшенном квадрате света отчетливо сейчас проглядывались две неравнозначные тени - маленькая, с поклажей на выставленных вперед руках и грузная, склоненная над ней.

– Да так, - пренебрежительно хмыкнул Стриж.
– Колбаска, хлеба каравай, сыр и зелень. При мне собирали.

– А кто собирал?
– а вот теперь в голосе городского стража просквозила не совсем добрая интонация.

– А-а, постоялица наша. Рыдала и собирала. Сказала, что утром сама к вам придет, а сейчас по такой ночи на другой конец незнакомого города забоялась переться.

– Сама?

– Угу... Как проснется и к вам, а пока... только это и... еще...
– начал он, но продолжить, будто, передумал.
– В общем, я свой сребень честно заработал. Прощевайте, господин Шек.

– А ну, постой!
– зацепило вмиг мужика.
– Чего-то ты не договариваешь. Юлишь чего-то. Может, в корзинке той кроме харчей...

– А сами проверяйте. Я все передал. Но... если пообещаете в другой раз батю моего в лопухах "не заметить", могу и от себя кое-что добавить.

– Хе-ех, а то мы сами ее до дна не вытрясем?
– замялся в ответ страж, правда, ненадолго.
– Ладно. Сговорились, но лишь на один раз. Говори, чего там еще упрятано?

– Да, может, то и не важно?.. Записочка там. И сложенная уж больно старательно.

– Записочка?

– Угу. И еще... Так, а батя то мой ведь часто, того... усугубляется?

– Стриж! Ты меня не гневи!

– Ну, как знаете.

– Ладно... хобий сын. Считай, еще на раз выторговал своему отцу свободу и целые ребра. Теперь говори, все, что знаешь. Да не юли больше.

– Все дело в том, что, я и ее тоже честно предупредил про вашу, господин Шек, "особую любовь" к трубке. Вот она и... В общем, табак там. Да не дешевка какая-нибудь с местного огорода, а настоящий - эльфийский. Дорогущий.

– Да ты что?!

– Угу. Вот она его и пересыпала из лакированной коробки в обычную холстину. А на самое дно записку зарыла... Ну, теперь у меня точно - всё. Прощевайте, - спрыгнул Стриж с боковины крыльца и под звук хлопнувшей двери, минул мой "наблюдательный пункт" на углу...

У него "всё". А вот у нас - второй "ожидательный" этап. И сильно надеюсь, что найдется эта записочка там, где надо, быстрее, чем я сама ее до этого писала. Хотя, "сама" - только вначале, а потом - уже старались все трое:

– Евся!
– просияла вернувшаяся вместе с бесом Любоня и кинула на стол большую книгу в коричневой обложке.
– Смотри!

– Спасибо, конечно, - недоуменно уставилась я на тесненные буквы по центру, а потом не выдержала.
– Ну и к чему она сейчас то? "История Алмазной войны. Уроки потомкам".

– Ай, да ты не понимаешь, как нам на самом деле... свезло, - скривилась в ответ подружка и выдернула у меня из рук толмут.
– Я тут угол загнула, где надо. Смотри еще раз!
– вдоль всей страницы, красочно высились два, воткнутых в траву меча, прорисованные настолько тщательно, что видны были даже мелкие трещины на их длинных, кое-где обляпанных мхом каменных лезвиях. А внизу - мелкий текст:

– Памятник, воздвигнутый в юго-восточных окрестностях Медянска, на историческом холме, где в 2304 году был подписан межрасовый "Вечный закон"... Ну, вы даете.

– А то!
– радостно хлопнулась Любоня напротив меня и водрузила на стол еще и корзину.
– Мы купили все, что надо. Трубку и табак нашли в специальном магазине. А ты так и крапаешь свое любовное послание?

– Ага. И я совсем не знаю, что в нем писать.

– А ну, дай... Ну-ну... Ты бы еще написала, вместо "Поешь обязательно", "Покушай хорошо, перед сном вымой уши и взбей подушку".

– Евся, и не вздумай по имени к нему обращаться. Мало ли.

– Да, знаю я, - окрысилась я на обоих своих "консультантов".
– Но, ведь, записка - не главное. А так, лишь манок.

– Ну, и дуреха же ты, в самом деле, - покачала головой "многоопытная" Любоня.
– Как это, "не главное"? А ты напиши именно то, отчего она в своей цене сразу во много раз возрастет.

– Это как?

– Это, "что", - уточнил мне с кровати Тишок.
– Напиши ему, что...

– Оба сейчас помолчите, - сделала я глубокий вдох.
– Я знаю, что ему написать...
– и приложила, наконец, свой карандашный огрызок к листу бумаги...

– Евся... Да, Евся. Я спрашиваю, как все прошло?
– дернул меня за короткую штанину, прискакавший от лошадей Тишок.
– Дошла посылочка до адресата?

– Ага. Теперь - только ждать. А у вас как?

– Сдал наш табун Стрижу и сразу к вам. Они нас будут ждать на том же месте. Оттуда и нырнем.