Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь

Обсуждая такие понятия, как счастье, психологи в целом, но в особенности позитивные психологи и ученые, изучающие счастье, не просто описывают его, а скорее формируют и предписывают. Абсолютно очевидно, насколько удобным кажется то, что психологический портрет счастливого человека, изображаемый сторонниками счастья, и далее распространяемый и направляемый через каналы рынка, почти полностью совпадает с неолиберальным портретом идеального гражданина, создавшего самого себя, самоуправляемого и самоопределяющегося, воплощенного в фигуре Гарднера, как в реальной жизни, так и в вымышленных образах (о чем говорилось во Введении). На самом деле, какова вероятность того, что новая, независимая и беспристрастная наука о счастье придет к выводу, что те самые психологические особенности, которые определяют счастливого человека, полностью совпадают с психологическими особенностями, которые неолиберальное мировоззрение предполагает как наиболее желательные для развития в гражданах? Какова вероятность, что те же самые потребности и требования к автономии, гибкости, жизнестойкости, настойчивости и селф-менеджменту, характерные для новых, нестабильных и конкурентных организационных условий, так идеально отражают психологический профиль счастливого работника, представленный этими учеными? Конечно, социальная наука не поддается идеологическим и экономическим влияниям. Тем не менее эти влияния не могут быть более очевидными и ясными, чем в науке о счастье, чьи очевидные институциональные союзы, политическое взаимодействие и внедрение в рынок зачастую говорят сами за себя.

Социальные науки тоже не без греха. Ученые и эксперты в области счастья заявляют, что они непогрешимы, приправляя исследования такими выражениями, как «прорывные выводы», «убедительные доказательства», «эмпирические открытия» или «неоспоримые преимущества». Они часто стараются сделать из себя гуру, оракулов или даже просветленных. Однако главная проблема здесь не в том, что все, утверждаемое этими учеными, неверно. Их заявления часто соответствуют обычному здравому смыслу, пересказанному на напыщенном научном языке психологии. Главная проблема, скорее, в том, что любое слово этих ученых и экспертов безоговорочно принимается многими людьми, готовыми поверить в их утверждения, несмотря на огромное количество аргументов против их основных допущений и утверждений. И чем больше данных и доказательств появляется в поддержку подобных утверждений, тем все больше анализов делают с разных сторон, которые ослабляют, оспаривают и даже опровергают эти доказательства. Если концепция счастья и ее главные защитники что-то и доказывают, так это их неизменную сопротивляемость фактам и аргументам против них, откуда бы они не исходили – извне или из их собственных рядов. Однако исследования и финансирование не прекращаются, потому что многие люди все еще склонны верить, что когда-нибудь им удастся раскрыть истинные секреты счастья.

Это в какой-то степени можно понять. Несмотря на всю критику, счастье оказалось очень жизнестойким, потому что, каким бы простым оно ни казалось, оно вселяет в людей определенное чувство надежды, силы и утешения. Для все большего числа людей обещание, что погоня за счастьем предложит им выход из положения, в какой бы уязвимой и неблагоприятной ситуации они ни оказались, действительно имеет решающее значение. Но счастье не равно надежде, не говоря уже о реальной силе – по крайней мере, не в том редукционистском, психологическом и подчеркивающем превосходство видении счастья, которое отстаивают эти ученые и эксперты. Мы не должны обманываться, что такого рода счастье предложит выход из любой проблемной ситуации. Культ счастья – это в лучшем случае отвлекающий маневр, а не лекарство от нарастающих чувств уязвимости, бессилия и тревоги. Следовательно, мы должны найти выход из самого счастья, то есть, прежде всего, подвергнуть сомнению все эти опасные предположения, которые оно несет в себе и которые, вполне возможно, подпитывают многие из наших проблем. Людям, безусловно, нужна надежда, но она должна быть без отупляющего, деспотического, конформистского и почти религиозного оптимизма, который, как отмечает Терри Иглтон, подается вместе со счастьем². Нам нужна надежда, основанная на критическом анализе, социальной справедливости и коллективных усилиях, непатерналистская, не решающая за нас, что для нас хорошо, и не стремящаяся избавить нас от худшего, но вместо этого ставящая нас в более выигрышное положение, чтобы противостоять ему. Не как отдельных индивидуумов, а вместе, как общество.

Мы не хотим построить и провести всю свою жизнь во внутреннем мире. Здесь мы также не сможем добиться значительных социальных изменений. Мы не хотим, чтобы нами управляли сомнительные обещания о самотрансформации или чтобы мы жили, одержимые своими мыслями, чувствами и ожиданиями самосовершенствования. Намерение всех тех, кто убежден, что погоня за счастьем отвечает нашим интересам, похвально. Однако нам нужно отказаться от этой идеи. В противном случае мы можем закончить тем, что будем пытаться угнаться за длинной тенью обещанной лучшей версии себя, которая, как в парадоксе Зенона, будет вечно находиться в движении, и мы так и не достигнем цели. На самом деле эта движущаяся стрела может не только никогда не достичь цели, но и, что более важно, успешно отвлечь нас от формирования чувства единства и общности, подчеркивая индивидуализм и стигматизируя любой вид негатива.

В заключение данной работы мы считаем необходимым еще раз подчеркнуть важность негативных чувств. Народные протесты и социальные изменения происходят благодаря массе рассерженных и недовольных граждан. Прикрывать такие негативные чувства позитивным мышлением – значит фактически стигматизировать и осуждать эмоциональную структуру социального неблагополучия и нестабильности. Кто-то, несомненно, возразит, что мы предпочитаем лишить трудолюбивых граждан преимуществ науки о благополучии, размахивая какой-то смутной идеей коллективного сознания. Счастье, заявят некоторые неисправимые эмпирики, – это единственное осязаемое благо, к которому можно прикоснуться здесь и сейчас. Ответ на этот аргумент и наше последнее возражение можно найти в знаменитом опровержении утилитаризма, которое дал анархистский философ из Гарварда Роберт Нозик в 1974 году³. Нозик попросил читателей принять участие в мысленном эксперименте, который заключался в том, чтобы представить, что мы подключены к машине, обеспечивающей любой приятный опыт, который мы только пожелаем. Таким образом, наш мозг будут стимулировать настолько, что мы начнем считать, что живем жизнью нашей мечты. Вопрос Нозика звучал так: если бы у вас был выбор, предпочли бы вы приятную машину своей реальной жизни (предположительно, более несчастной)? Сегодня ответ на этот вопрос кажется еще более актуальным, чем раньше, особенно сейчас, когда наука о счастье (и виртуальные технологии) стали играть такую доминирующую роль. Мы, как и Нозик, отвечаем, что удовольствие и стремление к счастью не могут превалировать над реальностью и поиском знаний – критического взгляда на себя и окружающий мир. «Экспериментальная машина» того типа, который представлял Нозик и описывал Хаксли, сегодня является эквивалентом индустрии счастья, нацеленной на контроль над нами: она не только размывает и запутывает саму нашу способность знать условия нашего существования, но и обесценивает их. Знание и справедливость, а не счастье, остаются революционной нравственной целью нашей жизни.

Библиография

Введение

1. Edgar Cabanas, «“Psytizens”, or the Construction of Happy Individuals in Neoliberal Societies», in Emotions as Commodities: Capitalism, Consumption and Authenticity, ed. by Eva Illouz (London and New York: Routledge, 2018), pp. 173–96.

2. Thomas Piketty, Emmanuel Saez and Gabriel Zucman, Distributional National Accounts: Methods and Estimates for the United States, NBER Working Paper No. 22945, December 2016, https://doi.org/10.3386/w22945

3. Jonathan J. B. Mijs, «Visualizing Belief in Meritocracy, 1930–2010», Socius: Sociological Research for a Dynamic World, 4 (2018), https://doi.org/10.1177/2378023118811805.

4. Eva Illouz, Oprah Winfrey and the Glamour of Misery: An Essay on Popular Culture (New York: Columbia University Press, 2003).

5. http://www.margaretthatcher.org/document/104475

6. Eva Illouz, ed., Emotions as Commodities: Capitalism, Consumption and Authenticity (London and New York: Routledge, 2018).

7. Eva Illouz, Saving the Modern Soul: Therapy, Emotions, and the Culture of Self-Help (Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 2008); Eva Illouz, Cold Intimacies: The Making of Emotional Capitalism (Cambridge: Polity, 2007); Illouz, Oprah Winfrey and the Glamour of Misery; Edgar Cabanas and Eva Illouz, «The Making of a “Happy Worker”: Positive Psychology in Neoliberal Organizations», in Beyond the Cubicle: Insecurity Culture and the Flexible Self, ed. by Allison Pugh (New York: Oxford University Press, 2017), pp. 25–50; Edgar Cabanas and Eva Illouz, «Fit furs Gluck: Positive Psychologie und ihr Einfluss auf die Identitat von Arbeitskraften in Neoliberalen Organisationen», Verhaltenstherapie & Psychosoziale Praxis, 47.3 (2015), 563–78; Edgar Cabanas, «Rekindling Individualism, Consuming Emotions: Constructing “Psytizens” in the Age of Happiness», Culture & Psychology, 22.3 (2016), 467–80,Edgar Cabanas and Jose Carlos Sanchez-Gonzalez, «Inverting the Pyramid of Needs: Positive Psychology’s New Order for Labor Success», Psicothema, 28.2 (2016), 107–13,psicothema2015.267htt; Cabanas, «“Psytizens”, or the Construction of Happy Individuals»; Edgar Cabanas, «Positive Psychology and the Legitimation of Individualism», Theory & Psychology, 28.1 (2018), 3–19,Illouz, Emotions as Commodities. Авторы обращают внимание, что некоторые абзацы и предложения из этих источников были частично воспроизведены в данной книге.

8. Barbara Ehrenreich, Smile or Die: How Positive Thinking Fooled America and the World (London: Granta Books, 2009).

9. Barbara S. Held, «The Tyranny of the Positive Attitude in America: Observation and Speculation», Journal of Clinical Psychology, 58.9 (2002), 965–91,10093.

10. Sam Binkley, Happiness as Enterprise: An Essay on Neoliberal Life (New York: SUNY Press, 2014).

11. William Davies, The Happiness Industry: How the Government and Big Business Sold Us Well-Being (London and New York: Verso, 2015). На русском: Индустрия счастья. Как Big Date и новые технологии помогают добавить эмоции в товары и услуги/ М.: Бомбора, 2017.

12. Carl Cederstrom and Andre Spicer, The Wellness Syndrome (Cambridge: Polity, 2015).

Глава 1. Эксперты благополучия

1. Martin E. P. Seligman, Authentic Happiness: Using the New Positive Psychology to Realize Your Potential for Lasting Fulfillment (New York: Free Press, 2002), p. 25. На русском: Мартин Селигман. В поисках счастья. Как получать удовольствие от жизни каждый день/ М.: Манн, Иванов и Фербер, 2011.

2. http://www.apa.org/about/apa/archives/apa-history.aspx

3. Seligman, Authentic Happiness.

4. Seligman, Authentic Happiness, стр. 25.

5. Seligman, Authentic Happiness, стр. 28.

6. Seligman, Authentic Happiness, стр. 28.

7. Martin E. P. Seligman and Mihaly Csikszentmihalyi, «Positive Psychology: An Introduction», American Psychologist, 55 (2000), 5–14,p. 6.

8. Martin E. P. Seligman, Flourish: A New Understanding of Happiness and Well-Being – and How to Achieve Them (London: Nicholas Brealey, 2011), p. 75. На русском: Мартин Селигман Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия/ М.: Манн, Иванов и Фербер, 2012.