Fallout: Ядерная Самба

Решение было принято. Прагматичное, как всегда. Институт подождет. Или, скорее, он подготовится к встрече. На своих условиях.

Зед поднялся на ноги, отряхивая с одежды мусор. Тень Института, незримая, но ощутимая, легла на его плечи, добавляя еще один слой мрачной решимости к его и без того не слишком радужному настрою. Северный сектор. Мастерская «Железо и Вольт». Рауль.

Он шагнул из подворотни обратно в кишащий жизнью и смертью лабиринт Росиньи-Вертикаль. Теперь каждый шорох, каждый подозрительный взгляд казался ему не просто угрозой со стороны местных банд или мутантов, но и возможным предвестником появления агентов его прошлого.

Охота за «Большим Кладом» только что стала гораздо более личной. И гораздо, гораздо опаснее.

Глава 17

Глава 17: «Железо и Вольт»

Северный сектор Росиньи-Вертикаль встретил Зеда еще большим запустением и разрухой, чем центральные «кварталы». Здесь когда-то, видимо, располагались мелкие мастерские и какие-то кустарные производства — теперь об этом напоминали лишь остовы проржавевших станков, торчащие из-под завалов, да едкий запах химии, въевшийся, казалось, в сами камни. Людей было меньше, но те, что попадались навстречу, выглядели еще более дикими и отчаявшимися. Здесь патрули «Комитета Самообороны» появлялись реже, и каждый сам был себе законом.

Изабель дала ему довольно точные ориентиры, и «Ассистент», несмотря на помехи, подтверждал маршрут. Мастерская «Железо и Вольт» была спрятана в глубине полуразрушенного промышленного здания, бывшего то ли гаражом, то ли небольшим сборочным цехом. Снаружи — ничем не примечательная стена из ржавого профнастила и бетонных блоков. Но оттуда доносился характерный шум: мерное гудение генератора, прерываемое визгом электроинструмента и шипением сварки.

Укрепленная дверь без опознавательных знаков была снабжена лишь небольшим глазком и самодельной переговорной трубкой. Зед постучал. Последовала тишина, потом в глазке что-то мелькнуло.

— Кто? — раздался из трубки хриплый, недоверчивый голос.

— Изабель прислала, — ответил Зед. — По поводу «Проекта Корковаду».

За дверью что-то щелкнуло, и она с тяжелым скрежетом приоткрылась ровно настолько, чтобы он мог протиснуться внутрь.

Он оказался в просторном, но захламленном помещении, ярко освещенном несколькими мощными лампами, свисавшими с потолка на проводах. Воздух был густым от запаха раскаленного металла, машинного масла, озона и чего-то еще — специфического, чуть сладковатого запаха старой, перегретой электроники. Вдоль стен громоздились стеллажи с деталями, инструментами, мотками проводов. На верстаках были разложены частично разобранные механизмы, некоторые — явно довоенного происхождения, другие — грубые, но функциональные поделки местных умельцев. В углу мерно тарахтел генератор, собранный, казалось, из останков трех разных двигателей и старой стиральной машины.

Посреди всего этого хаоса, склонившись над одним из верстаков, спиной к Зеду, стоял человек. Фигура была крепкой, плечистой, несмотря на то, что на вид ему было лет пятьдесят. Он был одет в замасленный рабочий комбинезон. Одна его рука — левая — заканчивалась сложным механическим протезом: переплетение металлических тяг, сервоприводов и проводов, увенчанное мощным трехпалым захватом. Протез двигался с удивительной точностью и скоростью, манипулируя какими-то мелкими деталями на плате, которую он разглядывал через большую лупу на штативе.

Зед кашлянул, давая знать о своем присутствии.

Механик не обернулся.

— Изабель сказала, ты придешь. Диск.

Голос был низким, рокочущим, как у старого генератора. Зед подошел ближе и положил металлический идентификатор на край верстака, рядом с россыпью каких-то транзисторов.

Механик, все так же не отрываясь от работы, свободной правой рукой взял диск, поднес к глазу, потом бросил его в ящик с инструментами.

— Рауль, — представился он наконец, выпрямляясь и поворачиваясь к Зеду. Лицо у него было суровое, изрезанное морщинами, как старая карта. Один глаз почти полностью скрывала темная повязка, второй — серый, холодный — внимательно изучал Зеда. От него пахло металлом и потом.

Рауль молча указал своим протезом на соседний верстак, где лежал разобранный силовой блок от какого-то довоенного устройства — возможно, медицинского сканера или части охранной системы. Несколько проводов обуглились, пара конденсаторов вздулась.

— Не заводится, — коротко бросил он. — Почини. Если можешь.

Это был тест. Зед понял это сразу. Не проверка лояльности, а проверка на вшивость. Сможет ли он быть полезен «Техно-Сертанежуш» не только как пушечное мясо.

Он подошел к верстаку. Блок был ему смутно знаком — похожие использовались в некоторых диагностических системах Института. Он присел на шаткий табурет, взял в руки тестер, валявшийся среди инструментов Рауля.

— Мультиметр есть? Или хотя бы осциллограф? — спросил он, не ожидая особого ответа.

Рауль молча протянул ему старый, потрепанный, но, похоже, рабочий мультиметр.

Зед принялся за дело. Проверка цепей питания. Замер сопротивления. Поиск короткого замыкания. Его пальцы двигались уверенно, несмотря на то, что инструменты были грубыми, а само устройство — незнакомым. Он работал молча, сосредоточенно, ощущая на себе пристальный, немигающий взгляд единственного глаза Рауля. Механик стоял рядом, сложив руки на груди, его протез время от времени тихонько пощелкивал сервоприводами.

«Ага, вот оно, — подумал Зед, обнаружив выгоревший предохранитель и пару пробитых диодов в выпрямителе. — Банально, но эффективно выводит из строя».

— Предохранитель сгорел. И диодный мост пробит. Похоже на скачок напряжения, — констатировал он, поднимая голову на Рауля.

Рауль хмыкнул.

— Умник. Заменить сможешь? Детали вон в том ящике, — он кивнул на коробку, набитую всяким электронным мусором.

Зед покопался в коробке, нашел подходящие по номиналу диоды и что-то похожее на предохранитель. Паяльник, который дал ему Рауль, был допотопным, с обгоревшим жалом, но Зед и не с таким работал. Через пятнадцать минут аккуратной пайки и проверки соединений, он снова подключил блок к источнику питания, который Рауль указал ему жестом.

Щелчок тумблера. Короткое гудение. И на передней панели блока загорелся тусклый зеленый индикатор.

— Готово, — сказал Зед, отодвигаясь от верстака.

Рауль подошел, внимательно осмотрел его работу, потом перевел взгляд на горящий индикатор. На его суровом лице не дрогнул ни один мускул, но в единственном глазу мелькнуло что-то похожее на удовлетворение.

— Изабель говорила, ты не дурак, — пророкотал он. Это, видимо, была высшая похвала, на которую он был способен. Он отвернулся и достал из-под верстака металлическую флягу. Плеснул в щербатую кружку какой-то жидкости и протянул Зеду. — Вода. Чистая.

Зед взял кружку. Вода действительно была чистой, без привкуса ржавчины или химии. Он сделал несколько больших глотков.

— Спасибо.

Рауль кивнул.

— Пойдем, — сказал он. — Поговорим о «Проекте Корковаду». И о том, как ты поможешь нам не сдохнуть, пытаясь его осуществить.

Он повернулся и направился вглубь мастерской, к двери, скрытой за стеллажом с запчастями. Зед последовал за ним. Первая проверка была пройдена. Рабочий контакт с «Техно-Сертанежуш» был установлен. И путь к «Abrigo-Tec», каким бы опасным он ни был, теперь казался чуть более реальным. Но тень Института и его «Протокол Цербер» все еще висели над ним, напоминая, что у этого путешествия может быть гораздо больше пунктов назначения, чем он предполагал.