"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22

– Я прошу меня простить. – Мистер Саттервуд поклонился, прижав руки к груди. – За то, что знакомство наше началось не так, как хотелось бы.

А умеют на Востоке говорить. И главное, так, что верить хочется, да не можется. Пускай на физии этого Саттервуда и застыла гримаса прелюбезнейшая. Но в глазах – в глазах другое видится.

Ожидание.

Чего?

– Бывает. – Чарльз подвел Милли к креслу, тому, что поближе к конфетам стояло. – Недоразумения случаются. Но я рад, что его уладили.

– Несомненно, несомненно… – Саттервуд – мистером называть его никак не хотелось – потер руки. – Безусловно, я рад, да… Но хотелось бы кое-что уточнить.

– Если надо, мы съедем, – пожал плечами Чарли.

– Не надо, – сказал Эдди.

– Нет, нет, что вы… личный гость миссис Вестон-Маш… это будет оскорблением памяти покойной госпожи.

И рожу скорбную изобразил.

– Вот стервец, – восхитилась леди Анна, вновь возникшая из ниоткуда. – Не дергайся, мальчик. Представь, что меня здесь нет.

Эдди тоже сел.

Кресло было глубоким, мягким, но самое важное – крепким.

А молчание затягивалось. Саттервуд уставился на Эдди. А Эдди что? Небось, глазами дырку не протрешь, так что пускай себе пялится, ежели охота. Эдди тоже вон поглядит.

– Мистер…

– Годдард, – представился Эдди. – Элайя Годдард.

Приподнятая бровь. Удивление. Ждут пояснений? Пусть себе ждут. Эдди ничего пояснять не собирается. Ну не говорить же, что папаша – гребаный придурок, который имени родного сына не помнит. Или что документы на Эдди он выправлял в дупель пьяным. Только непонятно, изначально он ужратым явился или в процессе достиг того блаженного состояния, когда все по хрену.

Эдвард.

Элайя…

Хорошо, хоть на букву ту же. А потом уже из принципа править отказывался.

– Можете звать Эдом, – разрешил Эдди.

– Чудесно… тогда зовите меня Найджелом, – откликнулся Саттервуд. И сам сел. Его кресло отличалось от прочих чуть более темным цветом кожи.

Высокой спинкой.

Подлокотниками, покрытыми позолотой. Не кресло – трон. И стояло оно так, что выходило, будто сидящий в нем человек смотрит на посетителей сверху. Ага… выходило бы. Будь Эдди ростом пониже. Он покосился на Чарли, но тот, кажется, этаких мелочей вовсе не замечал. Милли же дотянулась до коробки с конфетами и, стащив две, сунула в рот. Потом подумала и, взяв коробку, поставила себе на колени.

– Так удобнее, – пояснила она Саттервуду, который, кажется, к подобному не привык.

– Чудесная девочка. – Леди Анна хихикнула. – Чую одну кровь.

– Сестра.

– Что?

– Это не вам, – отмахнулся Эдди.

– Леди… здесь? – с придыханием поинтересовался Найджел. – Она действительно здесь?

– Здесь, – кивнула Миллисента. – Что? Или хотите сказать, что я на леди не похожа?

Вот когда она говорит подобным тоном, лучше не спорить.

Саттервуд и не стал. Замахал руками.

– Что вы, что вы… в вас сразу чувствуется врожденное благородство! А эти тонкие черты лица говорят сами за себя и… и я волнуюсь. Лишь это может послужить оправданием. Но сейчас я имел в виду благородную леди Вестон-Маш.

– Скажи этому придурку, что я здесь.

– Она здесь, – послушно повторил Эдди.

– Несказанно рад, леди Анна… несказанно…

А вот радости в его голосе не хватало.

– Могу ли я…

– Не может, – отрезала леди. – Мне он никогда не нравился. Скользкий, наглый тип. Втерся в доверие к бедной старушке…

– …просить вас выступить посредником в переговорах?

– С кем? – уточнил Эдди. – Точнее, между кем?

– Между многоуважаемой леди Вестон-Маш и ее почтенной внучкой. Видите ли… – Найджел оглянулся, будто опасаясь, что кто-то подслушает. – Проблема в том, что леди Анна ушла… скоропостижно.

– Скоропостижней некуда. – Упомянутая леди явно не собиралась покидать кабинет.

– С ней приключился приступ кишечных колик.

– Из-за мышьяка, который мне подсыпали в бокал. Собственный сын, к слову! Этого не говори. Все равно поганец мертв.

Эдди промолчал.

Все-таки семейные отношения – штука сложная.

– И так вышло, что… леди Анна оставила завещание. Весьма специфического толка.

– А ты что думал, говнюк?

Эдди поглядел на призрачную даму с укором. Ему казалось, что леди не выражаются подобным образом.

– Знаешь, – та слегка смутилась, – когда я была жива, тоже стеснялась. Все казалось, леди то, леди это… а иногда надо говнюка назвать говнюком. Особенно когда он им и является.

– И это вызвало определенного рода затруднения. – Найджел замолчал.

– Какие? – уточнил Чарльз.

– Это… дело семейное.

– Вы хотите помощи. А стало быть, мы должны знать, в чем дело. В конце концов, Элайя…

Эдди ненавидел, когда его так называли.

– …может поинтересоваться у покойной леди…

Найджел вздохнул.

И еще раз вздохнул.

И поднялся.

– Мы можем прогуляться?

Милисента облизала пальцы и поглядела в окно. Дождь шел. Дождь шел давно. И само окно было сизым, затянутым дрожащей пленкой воды.

– Сейчас?

– Боится, что я подслушаю… больно хотелось. – Леди Анна фыркнула. – Сиди уже… потом переговорим. Скажи ему, что у меня дела. А в третьем номере опять плесень. И трубы протекают!

Эдди послушно передал.

– Она… и вправду ушла? – осторожно уточнил Найджел и, вытащив из рукава простецкий клетчатый платок, который совершенно не вязался с общим его изысканным обликом, вытер лоб. – Из-звините. Одно дело, когда ты знаешь, что где-то здесь может витать неупокоенная душа, и другое, когда вот так убеждаешься, что она и вправду… неупокоенная.

– Упокоить пробовали?

– Само собой. Трижды некромантов приглашали. Но… они отказывались. Почему-то. Хотя покойный мистер Вестон предлагал немалые деньги. Да, да… весьма немалые. И все-таки – она ушла?

– Да, – сухо сказал Эдди.

– А от других магов толку мало. Пробовали прорицательницу и трех спиритуалистов. И… неважно. Но плесень, снова плесень… здание довольно старое. Вы не подумайте, ваши номера пребывают в отличном состоянии. Мы строго следим…

– Ближе к сути. У нас еще дела. – Чарльз извлек часы и, откинув крышку, постучал по циферблату.