"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Если ты ждала признания в любви, то я вынужден тебя разочаровать. Однако то, что Лаз бросил в приступе гнева, разумеется, не правда. Ты мне очень дорога, и не только как моя любовница.
— Но… — вся злость куда-то испарилась, словно её и не было. Наверное, впиталась в морщинки, скопившиеся вокруг его глаз. — Почему тогда ты молчал, когда он оскорблял меня? Почему не вступился?
— А ты хотела этого? — Фауст, тяжело вздохнув, опустился на землю и закинул в рот сорванную травинку. — Он наговорил много гадостей в сердцах, но ведь много было и правды. Причём такой, о которой даже я не догадывался. Принцесса Озёрной империи, появившаяся на турнире Кристории, где была
— Замолчи!
Ронда снова плакала.
Она прибыла на кристорский турнир, чтобы ценой собственной жизни показать всему миру правду о гибели её матери и вероломности царствующей императрицы. Тогда она уже смирилась со смертью. Может быть, убийцу её мамы и наказали бы, но отомстить Ронде та бы успела.
Однако, встреча с Лазом, тогда ещё Саймоном Роком, показала ей совершенно иной путь. Она покинула Апрад, так и не раскрыв своей личности и оставив преступницу безнаказанной. Но ей уже было всё равно. Она собиралась жить.
И целых шесть лет у неё это прекрасно получалось, встреча с Фаустом была лишь одной и множества невероятных историй в копилке Ронды. Но вот вторая встреча с Лазом, через страны и года, стала по-настоящему особенной.
После этого она искренне поверила, что всё делает правильно, что выбранный ей путь одобрен судьбой и самим миром. Несмотря на свои страхи, она была готова согласиться на любую предложенную парнем идею, даже в центр аномалий она бы в итоге пошла.
И противилась Ронда лишь потому, что боялась за его жизнь, которую Лаз, словно торопился не успеть всего, прожигал во всё новых и новых вылазках, одна рискованней другой.
А потом эта ссора… он обвинял её, называл трусихой и плаксой, оскорблял, но Ронда была готова выслушать всё, что угодно. Фауст, как и всегда, был прав. Она не хотела, чтобы он останавливал Лаза.
Потому что где-то в глубине души знала: если он будет копить это в себе, то, в конце концов, просто оставит её позади, бросит, как бесполезный балласт. А это будет означать, что и судьба её оставила. Ронда сама не знала, в какой момент её желание жить ради себя поменялось на желание жить ради него. Ведь она была готова попроситься с ним даже после всего, что он наговорил.
Вероятно, она даже не осознавала полностью тех чувств, что на самом деле испытывала по отношению к этому странному парню, спасшему её однажды от смерти в мучениях, а теперь обрекающему на жизнь в них же, и при этом не осознающему ни того, ни другого. Но Ронда не могла не понимать силу этих чувств, а также то, каким будет ответ Лаза. А потому она решила молчать, это было проще всего.
Как Лаз и говорил, бросаться напролом навстречу неизвестности он не собирался. И для того, чтобы не попасться потенциально опасным аборигенам на глаза сразу, решил перемещаться не в своей боевой форме и, тем более, не в обычной человеческой, а в максимально маленькой и незаметной.
Всё-таки, кто бы то ни был, человек, гном или разумный гриб с Альфа-Центавра, вряд ли он будет, находясь в дикой природе, самых настоящих джунглях, обращать хоть сколько-то внимания на обычную муху.
Ну как, не совсем обычную. Насекомое, в которое Лаз превратился, отличалось избыточным количеством конечностей и глаз. Однако, для Южного континента такая форма была куда большей нормой, чем классическая
шестиногая, так что по этому поводу можно было не переживать.Долгое нахождение в теле, не рассчитанном на высшую мозговую деятельность, было не слишком приятным. Душа начинала сопротивляться такому несоответствию и обеспечивала своему хозяину периодические приступы дикой боли. Но возвращаться обратно в человеческое тело Лаз пока не собирался.
Может быть, Ронда и была страшной перестраховщицей и плаксой, а Фауст вечно пытался наставить его на путь истинный. Но в том, что о возможностях обитателей аномалии ничего не было известно, и эти возможности могли выходить за рамки известных человеку, Фауст с Рондой были полностью правы.
И рисковать, лишний раз меняя форму, а значит, выдавая своё местоположение всплеском энергии, Лаз не собирался. Да, до центра аномалии было больше сотни километров, что означало не один час полёта, но лучше было перебдеть, чем недобдеть.
Оставалось запастись терпением и просто двигаться вперёд, изредка останавливаясь для передышек, не забывая при этом изучать окрестности на предмет агрессивной живности и вовремя огибать её по как можно большему радиусу.
Использование пассивной магии восприятия никаких следов в окружающем пространстве не оставляло. А вот если придётся отбиваться от чересчур ретивого хищника телекинезом, ситуация обернётся уже совсем в другую сторону.
В таком режиме прошло несколько часов, и за «плечами» Лаза осталось восемьдесят километров идеально ровного, словно аллея в парке, избавленного от искажений коридора. Но совсем недавно он начал замечать, что ширина этого коридора, все это время бывшая неизменной, начала уменьшаться.
Очень медленно, метров по пятьдесят на километр. Но спустя ещё два часа лета от четырёх километров остался лишь один, а ещё через полчаса Лаз уже даже без магии восприятия мог почувствовать фоновую энергию аномалий.
Ещё несколько минут — и превращённые в произведения художника-авангардиста деревья уже были видны невооружённым глазом. А потом проход и вовсе сократился до каких-то жалких двадцати метров. К счастью, меньше этого значения он уже не становился. Потому что Лаз уже начал бояться, что так и влетит в зону искажений, когда две медленно смыкающихся стены, наконец, встретятся.
Путь по узкому проходу занял ещё минут двадцать, а потом, наконец, Лаз вынырнул из-под прикрытия деревьев на открытое пространство. И несмотря на то, что происходящее там он уже и так смог распознать с помощью магии, увидеть ТАКОЕ своими, пусть и мушиными, глазами, было по-настоящему невероятно.
Глава 15
Посреди пустого поля, покрытого буйными травами, высился гигантский купол. Полностью прозрачный, то ли стеклянный, то ли из каких-то иных материалов, мало ли до чего дошёл гений мысли иной цивилизации.
Чуть сплюснутый сверху, он всё равно имел в высоту почти две сотни метров и был доверху полон воды. При этом, насколько улавливала магия восприятия, на уровне земли он не заканчивался, а просто начинал сужаться, завершая сферу на примерно той же глубине.
Мегалитический аквариум, в котором вольготно себя чувствовал бы и синий кит, переливался на солнце всеми цветами радуги, словно огромный мыльный пузырь. Зрелище удивительно завораживающее и одновременно угрожающее.
Потому что Лаз, даже в магическом мире остававшийся инженером, тут же прикинул давление, оказываемое на стенки этого купола, и цифры выходили просто астрономические. В голове запестрели нули, однако, несмотря на всю абсурдность подобного, самым интересным было нечто иное.