"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
«Надо позвонить маме, она говорила, что должны были перечислить страховку за усадьбу на Телецком озере. Усадьба осталась оформлена на нее. Да и не говорили давно, с самой Канады… Сивилла, безопасно ли разговаривать с Москвой-2?»
«Относительно, Лон… Но твоя мать не в Москве-2, текущее местонахождение – Альфавиль».
«Что? Соедини с ней».
«Отключить Хельгу от разговора?»
«Нет, пускай слушает… Мама?»
«Привет, Лон. Что-то ты играешь в молчанку. Пару раз пыталась дозвониться, но без толку».
Голос у нее подрагивает, устала или больна?
«Попали в одну переделку, всё уже позади. Ты как, почему в Альфавиле?»
«Похоже, твоим проблемам конца нет. А в Москве
«Что?!»
«Зарезали и съели. В Москве на рынках полно мяса, только всё человечина. Остальные продукты крайне дороги. И меня чуть не убили, возле самого дома. Хорошо, что Аоми выбежала и отбила. Ее саму ранили ножом, так что я осталась без защиты. А тут официально сообщили, что все дома в Альфавиле восстановлены и Мадос предлагает жильцам вернуться, проезд за счет города. Я и вернулась, на то же самое место, террасу Эдельвейсов. Чувствую себя пока неважно, долго болела дизентерией».
«Ох!.. Мама, из Альфавиля надо немедленно уезжать. С билетами проблема, мы хотим купить глайдер, и тебя заберем. Только с деньгами сейчас туго, тебе не перечислили страховку за мою усадьбу?»
«Молодая жена все растранжирила? Страховку перевели, да и у меня еще деньги остались. Когда заедете?»
Метельский глянул на Хельгу, та молча показала два пальца.
«Завтра вечером или послезавтра утром. Я тоже в Альфавиле, но пока в больнице».
«А сказал, что всё позади».
«Осталась ерунда. Переведи на мой счет деньги, Хельга будет покупать глайдер. И сама собирайся. Пока, целую».
Метельский устало откинулся на подушку, а Хельга невесело улыбнулась:
– Чувствую, предстоят разборки с непутевой женой.
«Как-нибудь перебьемся. Надо же, мама в Альфавиле».
Хельга покачала головой: – Не очень мне это нравится. Знаешь про закон парных случаев?.. Ладно, тебе сейчас на процедуры, а я займусь делами, деньги на твой счет уже перевели. Хоть с этим не будет проблем.
Вернулась только к вечеру, когда Метельский немного пришел в себя после утомительных процедур. Рухнула на кушетку, задрав ноги повыше, и сказала:
– Глайдер я добыла, хотя с трудом. Не только нам захотелось срочно уехать. Стандартный, без наворотов, и то крайне дорого. Ты как?
– Да вот, пришел в себя. Даже почти не болит, видишь, разговариваю нормально. Но завтра еще целый день, а потом наутро последний осмотр.
– Плохо, лучше убираться поскорее. Опять будем рисковать.
Уже смеркалось. Стены вдруг ярко осветились и донеслось какое-то буханье.
– Что это? – спросил Метельский.
– Фейерверк. Я и забыла, что сегодня праздник. Горожане празднуют смерть лжепророков. Дескать, они были посланы противобогом, чтобы смущать и мучать людей. Скоро должны показать выступление Мадоса и его нового дружка, как его… Самаэля. Божественная парочка, в которую теперь все обязаны верить.
Хельга встала и подошла к окну. – Да, зрелище грандиозное.
Метельский скосил глаза: по небу текут пламенные реки, из них ударяют разноцветные молнии, а навстречу с земли бьют фонтаны пламени.
– Когда возвращалась, видела, как на улицах накрывают столы и ставят ложа. В новостях обещали выпивку, наркотики, афродизиаки и Асэми обоих полов, всё бесплатно. Дай-ка я включу холораму.
Напротив Метельского озарился широкий проем, а в нем возник празднично иллюминованный дворец Мадоса. Потом зазвучала торжественная музыка, и вид сменился на тронный зал. Багряный свет ярче, отчетливо виден Мадос – в той же фиолетовой мантии, а рядом на другом троне сидит Самаэль. Вполне человеческий вид: рогов нет, лицо темное и изысканно-надменное. Одет в пурпурную мантию, на голове корона с кроваво-красным
камнем, а с обеих сторон на ней все-таки маленькие золотые рожки.– Сейчас он при параде. – насмешливо сказала Хельга. – Когда его впервые увидели, наверное был в домашнем наряде, безо всего. Интересно, может короной прикрывает шрам от твоего копья? Вообще-то таким ударом и убить можно.
– Мои возлюбленные подданные, – начал говорить Самаэль, голос звучен и странно чарует. – Возрадуемся освобождению от злых посланников злого бога! Потому что бог христиан – это огненный демон Яхве или Иегова, говоривший с Моисеем на горе Синай. Он не всемогущ, не всеведущ и не добр, поскольку допустил, чтобы мир лежал во зле. Ему нужно, чтобы люди грешили и, боясь наказания, приходили к нему с покаянием – он питается им, как когда-то дымом с жертвенников. Настоящий бог – Абсолют и проявляет себя во многих ликах. Главных действительно три, так что он триедин. Два из них он явил во Мне и моем возлюбленном брате (кивок в сторону Мадоса). Третий явлен в нашей возлюбленной сестре Лилит, и сегодня она будет праздновать с вами, даря наслаждение счастливчикам. Мы хотим, чтобы вы наслаждались, а не корили себя и каялись. Эманации наслаждения нам приятнее, чем боль и раскаяние. Слава Триединому богу!
– То есть нам, любимым, – фыркнула Хельга. – Да, такого ловкого оправдания распутства я еще не слышала. Вот ты обходился без этого… Ох, Лон, прости! Что же я такая гадкая, свекровь меня живьем съест.
– И правильно сделает, – раздосадовано проворчал Метельский.
– Да, я и сама была хороша, – вздохнула Хельга. – Жаль, сейчас нельзя подольститься к мужу… Ну, что нам дальше покажут?
Показывали улицы и парки, горожане охотно употребляли дары Мадоса и Самаэля.
– Настоящий шабаш, – наконец сказала Хельга, – куда там этому, как его… Гойе. Не возражаешь, если выключу. Распаляет, а тебе пока нельзя.
– Выключай, – хмуро сказал Метельский.
Наутро правая сторона груди страшно зудела, однако почесаться мешал панцирь. К счастью, отвезли на процедуры, и чесотка отошла на второй план. К вечеру осмотрел доктор. «Почти всё, – сказал он. – Сеанс физиотерапии напоследок, и завтра утром выписываем». Вернулся в палату, где Аоми, увы, надела панцирь снова. Хельга валялась на своей кушетке.
– Скучно, – пожаловалась она. – А горожане дошли до скотского состояния. Скорее всего, их ждет горькое похмелье, войска Гунтера готовятся к штурму.
Над горами догорал кровавый закат.
Утром правый бок все же зудел, но Метельский впервые поднялся без помощи Аоми. Та отвела его к доктору (слегка пошатывало), еще одно сканирование, и Метельского выписали. Пришлось надеть старую форму – Хельга наскоро зашила, где была порвана копытом, – и спустились к глайдеру.
– Жаль, что нет трости, – пожаловался Метельский, – сейчас не помешала бы.
– Вернула я твою палку, – сказала Хельга, – лежит в глайдере. Наведалась на арену, она так и валялась, никто не позарился. Какая-то неразлучная палка, никогда не пропадает. Публика гуляет, насмехается над телами пророков, а статуя козла всё стоит со своими причиндалами напоказ.
– Ты что-то раздражена.
– Мы сильно задержались, Лон.
Сели в глайдер, действительно стандартная модель. Метельский взял сзади свою трость, а Хельга включила холораму: – Арену!
Увеличила изображение: в самом деле, тела пророков так и лежат непогребенные, на лицах и одеждах запеклась черная кровь.
– Ладно, поехали. – сказала Хельга. – Боюсь, сейчас такое начнется… Глайдер, на Террасу эдельвейсов. В воздушном режиме, черт с этими деньгами.
Глайдер взлетел и чинно пошел над городом, воздушные эшелоны в столице предназначались для туристов и стоили дорого.