"Фантастика 2024-65". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Именно так я всю жизнь и действовал. Сила была полезным дополнением, от которого грех отказываться, но настоящие свершения достигаются умом. Не мускулами, а логикой; не в бою, а в разговоре. Солдат на поле боя может проявить чудеса силы, отваги и ловкости, но История всё равно запомнит не его, а полководца, в голове которого родился план сражения.
Да, именно так всё и было. Я всего лишь убедил Смерть в том, что Виссариону пора умирать. И… это сработало.
Не могу сказать, что это было легко. Для начала — я почти месяц искал способ связаться с сущностью. Доказательства того,
По счастью, некромантия всегда была моей любимой дисциплиной из тех, что преподавал Виссарион. Настолько, что я не остановился на его уроках — довольно ленивых — и изучил самостоятельно все трактаты, какие нашёл в замке, а затем и в других местах этого мира.
Впрочем, последней ступенью на пути к смерти Виссариона стало не это, а… спор.
— А мы тогда неплохо провели время, я? — я вновь улыбнулся, поглядев на Смерть.
Три дня. Три дня перебора вариантов. Смерть не спорила — она просто говорила «нет», и ты искал новый довод, новые слова, чтобы убедить её. В какой-то момент мне даже начало казаться, что ничего не выйдет…
— Ты меня убедил, — кивнула Смерть. — Редко кому удавалось изменить моё мнение, но ты сумел сделать это и убедил меня в том, что душа Виссариона должна принадлежать мне. Ровно в полдень следующего дня я забрала его.
Пауза. Я хотел было вставить очередную колкость, но… промолчал. Всё-таки Смерть есть Смерть, и даже если ты всем поведением демонстрируешь то, как сильно тебе не страшен серый волк, иногда всё же лучше не переходить определённые границы.
— Так почему же она сейчас не у меня? — Смерть уставилась на меня дырами Пустоты.
Я пожал плечами.
— Потому что… ты не смогла его удержать?
— Хочешь сказать, я слишком слаба? — Смерть чуть привстала.
— Хочу сказать, что Виссарион слишком силён, — отозвался я. — В конце концов, разве ты не можешь повторить фокус и вновь забрать его себе в любой момент, в какой только пожелаешь?
— Он снова сбежит, — ответила Смерть после короткой паузы. — Я пыталась. Дважды. Это не работает.
— Так в чём же дело? — удивился я. — Ты хочешь, чтобы я — смертный — сделал то, что не получается у тебя?
— Нет, — глаза Смерти вперились мне прямо в лицо. — Я уже сказала. Душа Виссариона не досталась меня, и я чувствую себя обделённой. Я хочу возместить ущерб.
Ох. Не нравится мне, куда всё идёт.
— Поэтому ты остаёшься здесь.
Ну, вот и прозвучал приговор. Высший Судья сказал своё последнее слово, не подлежащее обжалованию, секретарь заверил протокол, и вообще — оставь надежду, всяк сюда входящий…
А, стоп. Что это я. Сдаваться? Да ни в жизни. И не в смерти.
— С чего это? — собрав в кулак всю наглость, какую я только смог в себе найти, я взглянул в ответ, в лицо Смерти. — На всё нужна причина. Одного желания недостаточно, даже тебе. Особенно тебе!
— Ты и так должен был быть моим, — проговорил мёртвый голос.
Ну, я ждал этой реплики. Пока всё предсказуемо.
— Вот как? — я продолжал смотреть, не отводя взгляда. — Говоришь, Артур Готфрид должен был умереть двадцать лет назад?
—
Да.— Он умер двадцать лет назад, — объявил я. — Тот Артур Готфрид, которым я был когда-то. Сама видишь, — я кивнул на две фигуры, до сих пор маячащие у меня за спиной, — того Готфрида больше нет. То тело сгнило и было восстановлено с нуля, а душа изменилась настолько, что я не узнал себя прежнего, встретив его здесь.
— Софистика, — отрезала Смерть. — Прогресс — это не смерть. Изменения — не смерть. Ты не был мёртв; ты был похищен у меня, Артур Готфрид.
Не сработало. Ну, да, ну, да — тогда тоже не с первого раза получилось. Вот только… теперь у меня нету трёх дней в запасе, чтобы переспорить упрямую сверхсущность. Не вернусь в родное тело за сутки — и возвращаться будет банально некуда. Сумею я сознать новое тело с нуля во второй раз, или нет?.. Кто его знает.
— Ладно, — легко согласился я. Если довод не сработал — не стоит цепляться за него; лучше поискать что-то новое. — А как насчёт демонов?
— А что насчёт демонов? — голос Смерти был ровным, без капли интереса. Эта тварь верила только в логику… и в своё право вершить то, что она сочтёт нужным.
— Демоны, — кивнул я. — Виссарион увёл у тебя много душ, но демоны крадут в разы больше. Каждый, кто попадает не сюда, в Пустоту, а к ним в Лимб — все эти души украдены у тебя!
— Нет, — отрезала Смерть. — Души, попадающие в Лимб, принадлежат Лимбу. Они изначально не принадлежали мне. А душа Виссариона — моя, и ты сам меня в этом убедил.
Она чуть шевельнулась, будто становясь больше, ближе… освязаемей.
— И ты — мой, Артур Готфрид.
Задачка. Я почесал в затылке. Разумеется, у меня сейчас не было ни затылка, ни руки, чтобы ей почесать, но я отчего-то чувствовал потребность в этом максимально живом, материальном жесте. Может быть… показать Смерти что-то?
— То есть, тебя не волнуют целые миры душ, виновных и невинных, которые могли бы стать твоими…
— Если ты прошёл мимо закопанного клада, Артур Готфрид, — отозвалась Смерть язвительным голосом, — а кто-то другой не прошёл, а обнаружил и выкопал — значит ли это, что он украл его у тебя?
О. Мы снова можем в сарказм. Узнаю Смерть такой, какой она была во время того спора! Кажется, это даже доставляет удовольствие, разбавляя скуку веков. Собственно, если бы не доставляло — она бы и спорить со мной не стала.
Я щёлкнул пальцами.
— Повтори-ка это ещё раз. Тебя совершенно не волнуют души, которые демоны забирают себе…
— Демоны мне не принадлежат, — подтвердила Смерть. — Лимб не принадлежит мне. И души, забранные в Лимб — тоже не мои и моими никогда уже не будут.
Моя улыбка стала шире. Конечно, самолюбие от такого довода слегка пострадает, но…
— Заметь, ты это сказала, — я хмыкнул. — Сама.
— Что ты имеешь в виду, Артур Готфрид?
Смерть ещё не поняла, что попалась в мою логическую ловушку.
— Во мне живёт Тьма, — я продолжал смотреть на неё. — Много Тьмы. Возможно, кое-что останется навсегда, и я так и не сумею это изгнать. Да и в Лимбе я бывал тоже, знаешь ли.
— Хочешь сказать, что ты…
Ох. Это тяжелее произнести вслух, чем мне казалось.