"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Я кивнул, чувствуя, как сердце бешено колотится:— Хорошо. Что-то ещё?
— Нет, этого достаточно.
Он легко вскочил на вороного коня, который, казалось, ждал этого момента. Перед тем как ускакать, офицер бросил последний взгляд - не враждебный, но предупреждающий.
— Был рад знакомству. Но мне пора.
И через мгновение он исчез в облаке пыли, оставив после себя только тишину и множество неотвеченных вопросов.
Семен первым нарушил молчание:— Кто это был?
Дед медленно провёл рукой по лицу, вдруг показавшись очень усталым:— Важный человек в военной иерархии. Многие заказы на артефакты проходят через него.
Потом посмотрел
Мы молча поехали обратно, и только стук копыт по дороге нарушал тяжёлое молчание. Вопросов стало ещё больше, а ответов - как не было, так и нет.
Мы вернулись в особняк Васильевых как раз к обеду. В столовой уже стоял душистый пар от наваристой ухи — аромат дымка, шафрана и свежей зелени витал в воздухе. Повар, видимо, не пожалел речного окуня и стерляди, а плавающие в золотистом бульоне крупные куски рыбы так и манили вилкой.
Оксана присутствовала за столом, но была неузнаваемо тихой. Вместо привычной игривости — сдержанные движения, вместо острот — молчаливые кивки. Она торопливо съела свою порцию, даже не притронувшись к свежему ржаному хлебу с хрустящей корочкой, и встала из-за стола.
— Мне надо по делам. Проводить вас, к сожалению, не смогу, — сказала она, избегая моего взгляда.
Её пальцы нервно теребили край сарафана, а в глазах читалось что-то между смущением и решимостью. Прежде чем я успел что-то сказать, она уже скользнула в дверь, оставив после себя лишь лёгкий шлейф жасминовых духов.
Дорога домой
После обеда мы собрали вещи. Василий Фёдорович крепко пожал нам руки у парадного входа:
— Если что — знаете, где найти.
Его взгляд на секунду задержался на мне, словно хотел что-то добавить, но он лишь кивнул и отвернулся.
Поезд в Петербург был полупустым. Мы с Семеном и дедом разошлись по своим купе, каждый — к своим мыслям.
Я прилёг на жестковатое спальное место, вслушиваясь в стук колёс. За окном мелькали огни деревень, тени лесов, иногда — отражение луны в глади рек.
Приехали поздно, когда город уже погрузился в вечернюю дымку. Улицы были пустынны, только фонари рисовали жёлтые круги на брусчатке.
Завтра — понедельник.
Завтра — встреча с ректором.
Я закрыл глаза, представляя, как завтрашний день может перевернуть всё.
Но главный вопрос оставался:
Что я скажу Шуппе?
И что она ответит?
Я толком не позавтракал — кусок не лез в горло. Семен, заметив моё состояние, молча протянул стакан крепкого чая с лимоном. Мы вышли из дома в промозглом утреннем тумане, разошлись у метро — он в свою академию, я — к ректору.
Кабинет ректора располагался на третьем этаже главного корпуса. Приёмная поразила меня своей строгой элегантностью: дубовый паркет, портреты предыдущих ректоров в золочёных рамах, на столике — ваза с живыми белыми розами.
Секретарь, пожилая женщина в строгом костюме, узнав моё имя, вдруг оживилась:
— А, это вы тот самый донор для Ольги Васильевны! — её глаза потеплели. — Возьмите конфетку, у нас специально для студентов держим.
Я машинально развернул шоколадную медальку в золотой фольге. Через полчаса тягостного ожидания дверь кабинета наконец приоткрылась.
— Добрый день, Василиса Георгиевна. Как Оля? Ей лучше? — слова вырвались сами, будто
я забыл все подготовленные фразы.Ректор, строгая женщина с седыми висками и молодыми глазами, отложила папку:
— Добрый день, Пётр Иванович. Спасибо тебе — пошла на поправку. В среду, возможно, получит допуск к занятиям.
Я не удержался:
— А что с несостоявшимися убийцами?
Её пальцы резко сжали ручку:
— Сидят. Но тут следствие и суд... думаю, пройдёт быстро. Всё-таки по горячим следам поймали и получили признание. Внезапно её голос сорвался: — Вот жешь, сволочи!
После паузы она выдохнула:
— Я твоя должница. Придумал, о чём хочешь попросить? Но, естественно, в пределах разумного.
— Кстати, — её взгляд стал пристальным, — что ты учудил в академии магии? Меня и наш профессор Зильберштейн, и из академии магии профессор Беркоф замучали просьбами о "новом прорыве в развитии магии". Даже в выходной не постеснялись названивать!
Я растерянно пожал плечами:
— Да ничего особенного. Профессор Беркоф предложил мне стать подопытным в изучении развития зародыша магии. Раз вы не в курсе, значит, он вам не сказал: мой зародыш Тьмы после донорства увеличился. Да и то, что у меня в основном чистая магия с неразвитыми зародышами, для него представляет интерес.
Шуппе усмехнулась:
— Попросишь меня защитить от них?
— Нет, — я сделал глубокий вдох, — у меня другая просьба. Я познакомился с вашим поклонником — Алексеем Орловым из Великого Новгорода. Он передал вам привет и просил проверить меня на совместимость с "Витязем".
— Как интересно всё складывается... — пробормотала она, затем резко встала и схватила телефон.
Я слышал только её часть разговора:
— Здравствуйте, Олег Сергеевич. Вы слышали о вольном слушателе Петре Егорове?.. Что? Говорите, этот балбес ни разу не появился за неделю?
Её взгляд, полный укора, впился в меня. Я лишь развёл руками.
— У меня к вам идея от нашего общего знакомого Орлова — пристроить парня к "Витязям".
После долгого молчания она повесила трубку и выдохнула:
— Ну что ж... Сначала зайди в соседнее здание к профессору Зильберштейну. Скажи, чтобы снял с тебя показатели. И пусть не стесняется — это не просто для Беркофа, но и для "Витязей" пригодится.
Она подошла к окну, затем резко обернулась:
— А потом тебе придётся посетить Военную академию. Зайдёшь к безопаснику. Олег Сергеевич сказал, ты знаешь, куда и к какому.
В её глазах читалось что-то между предостережением и любопытством.
Я вышел, чувствуя, как судьба начинает закручивать меня в новый виток событий.
Три часа.
Три долгих часа я провел в кабинете профессора Зильберштейна, который оказался духовным близнецом Беркофа — такой же одержимый наукой, с горящими глазами и маниакальным стремлением измерить все, что только можно. Когда я упомянул Витязей, его лицо осветилось, словно он нашел потерянный артефакт древности.