"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Места общего пользования так же содержались в порядке. Не евроремонт, конечно, но все работало и было чистым. График дежурств неукоснительно соблюдался. Туалеты питерских коммуналок, в которых мне довелось побывать, часто находились в самом удручающем состоянии.
Готовили на кухне на трех плитах. Я поначалу опасалась, что придется стоять в очереди к плите, но оказалось, что все гораздо проще — места хватало всем. По меньшей мере, одна конфорка всегда была свободна. А мне много и не надо. Рассудив, я прикинула, что обедать я чаще всего буду на работе, значит, борщи десятилитровыми кастрюлями наваривать нет никакой необходимости. Пироги я отродясь не пекла, и заморачиваться этим совершенно не хочу, напротив, желаю подольше насладиться
Все плиты на кухне, кстати, были тоже чистыми. Отчасти из этого я сделала вывод, что жильцы существовали довольно дружно. В одной из коммуналок, в которой жили мои питерские подруги детства, я нередко наблюдала следующую картину: одна часть варочной поверхности блистает чистотой, а на другой — чернота и почти сантиметровый слой жира. Такой подход в чем-то был, наверное, даже правильным, но четко выражал отношение жильцов друг к другу: «Не я тут нагадил, не я и убирать буду, и вообще я тебя ненавижу».
Несмотря на то, что многое я уже знала, выйдя на кухню, я заробела. Однако вскоре мою робость как рукой сняло.
— Привет, Дашутка!
За столом сидели две женщины, на вид лет на десять постарше меня, и ели ароматную молочную кашу. Сидевшие рядом с одной из женщин крепкие кудрявые парни лет пятнадцати усердно работали ложками. Они были похожи друг на друга еще сильнее, чем я на своего двойника Дашу. Чем-то пацаны напоминали главных геров фильма «Приключения электроника», которых замечательно сыграли братья Торсуевы. Только эти пацаны были покрепче, да и выглядели взрослее. Не зря, видать, они тягают гири по утрам — вон плечи какие здоровые! Я прикинула, что одна из женщин, скорее всего, мама восьмиклассников Эдика и Игоря (на нее они были очень похожи, такие же кудрявые и круглолицые), а вторая — мама Егоркиной невесты, Ириши.
— Здравствуйте! — робко поздоровалась я. — Я тут хотела…
Я запнулась. Как себя вести дальше, я совершенно не знала. Тут принято покупать продукты в складчину? Или покупать свои и подписывать, складывая в холодильник? А может, и холодильник тут не общий, а чей-то из жильцов, и он просто забыл вчера повесить на него замок? Я встречалась с таким: в коммуналках, где отношения между жильцами были совсем натянутыми, жильцы даже холодильники на ключ закрывали. У нас в общаге продукты, конечно, подписывали, но никто никогда ничего не воровал. Девчонки постарше хорошо помнили голод, который им довелось пережить во время войны, и воровство еды считали тягчайшим преступлением.
— Садись! — радушно похлопала меня по плечу одна из женщин. — Тебя одну ждем. Вместе же завсегда завтракаем. Только чур, завтра ты готовишь! А послезавтра — Сашка. Она сейчас вроде прийти должна. Только ты, когда ее увидишь, ничего не говори, ладно? Она и так стесняется жуть. Этот-то…снова…
Почувствовав, как проголодалась, я плюхнулась за стол и быстро-быстро начала поглощать вкуснейшую кашу. Отлично! Значит, уже в третий раз меня кормят бесплатно. Тут даже готовить принято по очереди. Значит, живут дружно и вряд ругаются, кто больше всех мыла израсходовал. Ничего, завтра встану пораньше и приготовлю кашу на всех. Чувствую, я попала в очень даже неплохое место.
Надо бы поторопиться, если не хочу опоздать в школу. А то получится как в том анекдоте: «Ванечка, просыпайся! — Да нет, не хочу я в школу. — Ну как же ты не пойдешь, ты же учитель!».
Кстати, интересно, а что такого удивительного во внешности Егоркиной мамы, Александры? Вполне себе обычная, даже очень миловидная и симпатичная женщина. Таких у нас на заводе было больше половины. Усталая, правда, очень для своих лет, но оно немудрено — работает, как ломовая лошадь, и фактически одна тащит на себе малолетнего сына и мужа-алкоголика. Я сама была почти такой же до недавнего времени. А уж за время работы в магазине, пробивая товар на кассе, ежедневно видела
сотни, если не тысячи таких же равнодушных и усталых лиц. Сколько же в России таких несчастных людей!— Давай, давай, Дашутка! — поторопила меня женщина. — Доедай — и к раковине. А потом — на работу. Я готовила сегодня, ты посуду моешь. Все, как обычно. А завтра — наоборот. Забыла, что ли? Вроде третью неделю у нас живешь, пора привыкать.
Ага, вон оно что. Значит, и в школе я работаю недавно, и комнату в коммуналке получила всего пару недель назад. Значит, если чего забуду, сильно ругать и дурочкой считать не будут. Молодая еще, да и работать только недавно начала, в школе забот полно, голова кругом, вот и позабыла что-то.
Пока все складывается весьма понятно. Въехала я в коммуналку, наверное, аккурат перед началом учебного года. Поэтому и вещей у меня — всего ничего. Вряд ли студентка Даша за пять лет учебы в педагогическом институте сумела бы обзавестись кучей одежды. Из приданого только — учебник «Методика преподавания русского языка», старые студенческие конспекты, несколько платьев, пальто, плащ, несколько шейных платочков, да пара туфель… Ну ничего, все впереди.
Внезапно на кухню как-то криво, боком, вошла моя вчерашняя новая знакомая — мама Егорки. Стараясь не поворачиваться к нам лицом, она глухо поздоровалась, молча взяла протянутую мамой близнецов тарелку с кашей и так же молча удалилась по коридору к себе в комнату, согнувшись и шаркая ногами, как старушка. На минуту воцарилась неловкая тишина, прерываемая только стуком ложек.
— Опять? — спросила мама Иры.
— Опять, — вздохнула мама близнецов. — Чтоб ему, окаянному…
— Не уходит? — так же коротко спросила первая женщина. Видимо, до того, как я вошла на кухню, они что-то обсуждали. Я для них была хоть и приятным в общении человеком, но пока еще новым, и вдаваться в подробности в моем присутствии они явно не хотели.
— Не уходит, — так же лаконично ответила вторая женщина. И добавила почти таким же тоном, как Егорка вчера: — Некуда идти.
Я примерно догадалась, в чем дело, и помрачнела. Скорее всего, отчим Егорки и по совместительству — второй муж его мамы, приняв на грудь, решил поучить жену уму-разуму, а посему она теперь ходит с фингалом. Эх, дать бы в морду этому уроду, да силы неравны. Да и на словах я только такая смелая, а на деле без перцового баллончика на улицу не выхожу.
И, надо сказать, однажды он мне пригодился. Некий дурно пахнущий юноша, жаждущий легких денег, как-то попытался в темном подъезде нашей хрущобы вырвать у меня сумку. Правда, денег там не было (до зарплаты нужно было ждать еще целых две недели), зато болтались три банки просроченной сгущенки, которую директор магазина заставила меня выкупить. Выпустив струю жгучего перчика в прыщавую морду юного гоп-стопера, второй рукой, в которой была крепко зажата сумка со сгущенкой, я, поразившись собственной смелости, отходила его по самое «не балуйся». Никак не ожидавший сопротивления от добродушной полной дамы, паренек быстро ретировался. Учитывая то, что получить банкой ниже пояса — приятного мало, могу предположить, что и по сей день этот юноша далек от некоторых человеческих радостей. Впрочем, и поделом ему.
Однако в шестидесятых перцовые баллончики совершенно точно не продавались. Да и махать кулаками молоденькой учительнице, едва-едва окончившей институт и получившей комнату в Москве, не стоит. Того и гляди, выселят и отправят на работу в какой-нибудь Уссурийск к тиграм. Получить служебное жилье в столице СССР — трудно, а вот лишиться за провинность — проще простого. Что ж, потом подумаю, чем можно помочь несчастной женщине, а пока буду собираться на работу.
Дабы не смущать обитателей кухни своим присутствием, я быстренько помыла освободившиеся тарелки, надела плащ, взяла сумку с тетрадями и побежала к метро, благо дорогу я вчера, кажется, хорошо успела запомнить. Да и Московский метрополитен с 1956 года не то чтобы сильно изменился.