"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Эрик… — сорвался с ее губ тихий вздох, и блондин заулыбался шире. Воспоминания возвращались к нему стремительными скачками, осознание реальности происходящего буквально затапливало молодого человека, а вместе с ним приходило и невероятное, всепоглощающее счастье.
— Моя Татьяна… — вновь прошептал он, и медленно, глубоко вздохнул. С этим вздохом к нему, казалось, возвратилась жизнь — на бледных щеках заиграл слабый румянец, губы порозовели, в глазах появился почти утраченный блеск. Если вода помогла молодому человеку немного прийти в себя, опомнившись от пережитых ужасов, то близость любимой девушки действительно сумела возвратить его к жизни.
— Здесь еще есть Влад, — Людовик, не бывший большим поклонником романтических отступлений, быстро улыбнулся и, указав через плечо на мотоциклиста, окинул старшего
— Разве ты не на его стороне? — граф де Нормонд, от которого, видимо, предыдущие признания младшего брата благополучно ускользнули, чуть приподнял брови, переводя на него взгляд, — Кажется, в прошлый раз… — он нахмурился, — В прошлый… да-да… ты же убил его, правильно?..
— О да, он его убил! — Роман саркастически хохотнул, скрещивая руки на груди, — И благодаря этому завертелась вся эта карусель, мир изменился, дядя стал мастером, а нас разбросало по всему свету! Ну, а ты оказался в плену. Что он делал с тобой?..
— Я не знаю, — Эрик облизал губы и, кашлянув, неуверенно попросил, — Можно мне еще попить?.. — и, дождавшись, пока стакан в руках его младшего брата, подчиняясь его же воле, наполнится, осторожно принял его, поспешно опустошая.
— Я не знаю, — повторил он по прошествии еще нескольких секунд, — Он требовал объяснить, почему я могу ранить его. Иногда бил, словно проверял, способен ли и он причинить мне вред… Колол мне что-то, много каких-то препаратов, затем впихивал в руку нож или еще какой-нибудь острый предмет, и приказывал ранить его. Каждый раз он надеялся, что мне это не удастся, и каждый раз мне это удавалось… — он прерывисто вздохнул и, приподняв правую руку, потер пальцы, перепачканные в засохшей крови, друг о друга, — Его кровь оставалась на моих руках, он злился и уходил. А потом возвращался снова… Он не объяснял мне ничего, но я понимал — то, что он мне колет, должно изменить мою сущность, должно помешать мне причинять ему вред… Но у него ничего не получалось, он злился, бил меня, и повторял все, снова и снова… — молодой человек содрогнулся и напряженно стиснул пальцы Татьяны. В ней он находил поддержку, какую не мог бы дать ему ни один человек в мире, включая даже и обоих братьев.
— Он ни кормил тебя, ни поил… — задумчиво продолжил Людовик, — Колол какую-то дрянь, как и мне когда-то. Только мне он колол ненависть, делающую меня, по его словам, сильнее, а тебе… Он должен был вводить какие-то укрепляющие растворы, чтобы ты не умер без еды и воды, скорее всего, он так и поступал — дядя не глуп. Да и, если верить его словам, смерти никому из нас он не желает.
— И ты ему веришь? — Роман, насмешливо фыркнув, скрестил руки на груди, — Вот наивный человек — после всего, что он натворил, ты продолжаешь верить его словам! Я не понимаю, как…
— Роман, подожди, — граф де Нормонд с определенным трудом выпрямился на стуле и внимательно вгляделся в младшего из своих братьев, — Луи… почему ты решил быть на нашей стороне? Что заставило тебя передумать? Ты же так ненавидел нас…
Молодой маг широко ухмыльнулся и, скрестив руки на груди, практически зеркально отобразил позу виконта.
— Ты знаешь, на что он меня купил когда-то? — поинтересовался он, и ухмылка его неожиданно стала улыбкой, — Знаешь? На желание быть рядом с вами, с вами обоими, быть равным вам, быть таким же сильным, таким же уверенным в себе, таким же… взрослым! Он учил меня магии с довольно юного возраста и, если честно, это единственное, за что я ему благодарен — теперь я хотя бы могу помочь вам в борьбе против него. Он говорил, что я должен стать сильнее, ибо пока я не стану достаточно сильным, вы не примете меня… Я был юн, я был глуп, я верил ему, я не понимал, что вы любите меня не за какую-то там силу, а просто потому, что я тот, кто я есть… Ваш брат, — улыбка юноши стала печальной, — Я никогда не ненавидел вас, Эрик. Единственным моим желанием было стать сильнее, чтобы занять достойное место рядом с вами, а дядя «помогал» мне — колол пакость, которую, как я узнал значительно позже, узнал совсем недавно, он называл «ненавистью». Эта дрянь пробуждала в моей душе, в моем сердце безмерную ярость, ненависть, а он умело направлял ее против вас… Мне жаль, мне действительно жаль, что я был настолько глуп, — он на несколько
мгновений сжал губы и, опустив голову, покачал ею, — Когда я понял, что происходит, когда я вновь встретился с вами, когда я увидел, что наше общение, спокойное, веселое, наполненное шутками и смехом, не нуждается ни в каких доказательствах силы, когда я понял, что вам важнее, что я жив, а не то, насколько я силен… — молодой маг хмыкнул и развел руками, — Я сообразил, что объект своей ненависти я могу выбрать сам. И я возненавидел дядю.Эрик, слушающий слова младшего брата с великим вниманием, улыбнулся уголком губ и, вздохнув, легко качнул головой.
— Если бы мне достало сил встать, я бы обнял тебя, Луи, мой глупый маленький братишка, — искренне вымолвил он, но тотчас же несколько посерьезнел, — Но не надо ненавидеть дядю. Ты сам сказал — тебе есть за что быть ему благодарным, помни об этом, прошу тебя. Довольно ненависти, ты слишком много лет жил только ей… Мы должны справиться с Альбертом, должны одолеть его, но, клянусь, я бы не хотел его убивать, не взирая ни на что, я не желаю ему смерти!
— Я тоже не желаю ему смерти, — Татьяна тихонько вздохнула и, поднявшись с корточек, грустно покачала головой, продолжая сжимать руки мужа, — Но Винсент не нашел иного способа вернуть мир на круги своя. А если этого не сделать до следующего восхода кровавой луны… — девушка осторожно прижала ладонь супруга к своему животу, — Она окрасится его кровью.
— Что?! — граф, не ожидавший подобных заявлений, попытался вскочить на ноги, однако, не смог и, тяжело вновь упав на стул, почти с ужасом воззрился на супругу, — Татьяна, что… что ты такое говоришь?.. Кто… как… откуда??
— От Альжбеты ла Бошер, — ответ последовал отнюдь не от девушки, а от мрачного, как ночь, хранителя памяти, наконец, уставшего от роли молчаливого наблюдателя, — Моей прапрапра… ну, и так далее. За время, что мы искали тебя, друг мой, произошло многое… Так, например, мы встретили Тьери, который помог мне вернуть воспоминания, отнятые Рейниром. Так, например, мы узнали об опасности, грозящей вашему с Татьяной сыну (а также то, что это будет именно сын), и еще кое о чем… Но, как мне кажется, в данной ситуации лучшим выходом было бы вывести тебя отсюда, а по дороге рассказать все от и до. Ну, или хотя бы часть всего, сколько успеем.
— Но я… — Эрик нахмурился и, тряхнув головой, неуверенно потер лоб, — У меня голова идет кругом. Значит, ты вспомнил себя, как Венсена ла Бошера? И Альжбета, тетя Альжбета! Неужели она жива в этом мире?
— Если Анхель до нее не добрался — безусловно, — Людовик, предпочитающий не медлить, вновь вспомнивший об опасности промедления, неожиданно размял пальцы, — Так-с… Я тут неожиданно вспомнил, что я магии учился. И что дядя как-то показывал мне, раз или два, способ срочной реанимации обессилевших больных. В общем, если ты не очень боишься мне доверится, мой старший, разумный брат, то я могу рискнуть. Если умрешь — предъявишь счет дяде. Договорились?
Эрик несколько секунд молча, довольно подозрительно созерцал брата, затем неуверенно кивнул.
— Не могу сказать, что питаю к тебе безоговорочное доверие… — медленно вымолвил он, — Но, боюсь, выбора иного у меня все равно нет, коль скоро оставаться сидеть здесь я не хочу, а идти пока не в силах. Почему ты вспомнил об Анхеле?
— Это пусть Винс объясняет, — поспешил откреститься юноша, — Я в хитросплетениях их взаимно мстительной связи с Анхелем не слишком хорошо разбираюсь. А я пока займусь делом… — он еще раз старательно размял пальцы. На кончиках их неожиданно как будто вспыхнули маленькие искорки, и Влад, единственный, кто смотрел на молодого мага, а не на его потенциального пациента, удивленно приподнял брови.
— Анхель — это маркиз Мактиере, — Винсент, пытающийся в сжатом виде объяснить всю долгую и кровавую историю связи своего рода с родом Мактиере, поморщился, — Кошмар моих прошлых дней… Анхель убил моего отца за то, что тот подослал вораса, дабы обратить его. Он убил и своего отца, потому что тот выгнал его после обращения из дома, он перебил оба рода — Мактиере и ла Бошеров, случайно оставив в живых лишь меня, коль скоро я скрывался у своего учителя и жил под другим именем, и еще одного ребенка. Ребенок был потомком обоих родов, и от него пошла ветвь, на конце которой расцвел Альберт, ставший отцом твоей жены. И, если верить слухам, еще какого-то сына…