"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15

— Про сына никто ничего не знает, — подхватил Луи, энергично растирающий руки, — Ни имени, ни внешности — ничего. Сын — это какой-то призрак, химера, которой мастер запугивает непокорных. Я сомневаюсь в его существовании… А теперь тихо! Не сбивайте, а то все забуду, — он закрыл глаза и, продолжая растирать ладони, нахмурился. Винсент, как человек, в магии, благодаря урокам своего учителя, сведущий, насторожился, отчаянно силясь понять, что же делает этот парень.

Губы Людовика слабо шевельнулись — юноша не то произносил какие-то загадочные слова, не то просто активно дышал, не то дул, пытаясь изобразить некоторое дуновение ветерка. Последнее ему, надо заметить, удалось.

По подземной темнице пролетел резкий порыв ветра, взъерошивающий волосы и раздувающий одежду, холодный, леденящий, какой-то угрожающий, заставляющий непроизвольно ежиться и дрожать.

Хранитель памяти помрачнел, начиная что-то понимать. Понимание это ему, вне всякого сомнения, не нравилось.

Луи закусил губу, продолжая с невероятной скоростью растирать ладони. Искорки, скакавшие доселе по кончикам его пальцев, теперь засверкали между руками, становясь все ярче, все больше, все интенсивнее…

Порыв ветра вновь рванул его рубашку, и юноша неожиданно распахнул глаза, размыкая ладони. Искры, пляшущие по ним, внезапно отразились в зеленых очах, делая их поистине мистическими, немного пугающими, и Винсент, окончательно осознавший планы Людовика, медленно повел головой из стороны в сторону.

— Сумасшедший… — слетел с его губ почти вздох, и тотчас же голос мужчины обрел крепость, — Психопат! Ты убьешь его таким разрядом!

— Все под контролем, — процедил в ответ маг сквозь плотно сжатые зубы и, уверенно шагнув к брату, оттолкнул локтем Татьяну, вынуждая ее отпустить руки мужа. После чего внимательно заглянул в глаза несколько растерявшемуся графу и, опустившись перед ним на одно колено, уверенно сжал искрящимися ладонями его запястья.

Эрик дернулся, как от удара током, как от разряда молнии, каковой, собственно, сейчас и проходил сквозь его тело. Дернулся, задрожал, затрясся; голова его немного запрокинулась, с губ слетел мученический стон.

Татьяна вскрикнула, и хотела, было, рвануться вперед, как-то помешать очередному издевательству над ее несчастным мужем, но Роман уверенно удержал ее.

— Еще не хватает тебе поджариться, — буркнул он, напряженно созерцая происходящее.

Эрик дрожал, как на электрическом стуле, волосы его слегка искрили, пальцы тряслись — ток, пропускаемый через его тело, в принудительном порядке заставляющий функционировать все жизненные системы, приводящий в состояние пиковой активности все нервы, причинял ему немалую боль.

Людовик, сам дрожащий мелкой дрожью, явственно напуганный собственными действиями, не сводил с брата пристального взгляда. Губы его шевелились — он считал секунды, выжидал время, дабы не убить, но принести исцеление.

Миновало пять, шесть, наконец, семь мгновений. Луи рывком отдернул руки, разжимая пальцы и, отвернувшись, несколько раз интенсивно встряхнул их. Посыпались искры — электричество покидало ладони молодого мага, оставляя его. Парень раскрыл руки и сильно дунул. Последние искры, вспыхнув в воздухе, упали на каменный пол и потухли.

Людовик повернулся к брату.

Тот сидел, напряженно выпрямившись, стиснув пальцами собственные штаны, и тяжело, хрипло дышал, пытаясь осознать себя живым и понять, насколько он невредим.

— Попробуй встать, — маг медленно поднялся сам и неуверенно отступил на шаг назад, давая старшему брату пространство для движения, — Ну же…

— Не… надо меня… подгонять, — с определенным трудом выдавил из себя Эрик и, медленно, натужно выдохнув, неуверенно шевельнул ногой. Затем передернулся, словно сбрасывая с себя остатки электричества, последние искры жаркого разряда и, набрав в грудь побольше воздуха, не давая себе размышлять, рывком встал.

Пошатнулся, взмахнул руками, но устоял и, переведя дыхание, осторожно сделал шаг вперед. Затем еще, и еще один и, остановившись возле успевшего отойти чуть дальше Людовика, широко улыбнулся ему.

— Похоже, счет дяде предъявлять мне не придется — он действительно хорошо обучил тебя, братишка. Маленький мой глупый братишка… Луи, — он еще раз пошатнулся и наконец крепко обнял младшего брата, прижимая его к груди, — Я был счастлив увидеть тебя живым, я счастлив видеть тебя сейчас не потому, что ты стал действительно сильным. Я счастлив тому, что рядом со мною мой брат. Ты и Роман… — он выпустил одного брата из объятий и, искренне счастливый, крепко обнял второго, — И Татьяна…

Девушка, сама широко улыбаясь, осторожно шагнула к любимому и мягко коснулась его руки. Прикосновение вызвало щелчок статического электричества, искру, проскочившую между ними, и Татьяна, ощущая, как счастье буквально затапливает ее, сама крепко обняла любимого, вновь обретенного мужа…

Глава 22

…Обратно шли медленно, без такой спешки, как прежде — день был еще в самом разгаре, до ночи и восхода зловещей луны времени хватало, а Эрик, приведенный в себя водой и разрядом тока, передвигался все-таки не столь уверенно, как его спутники. Шел он, правда, вполне самостоятельно, и даже держал супругу за руку, но иногда пошатывался, волочил ноги и нуждался в коротком отдыхе.

На то, чтобы покинуть подземелье с изуродованной стараниями Луи решеткой, им понадобилось не меньше десяти минут и, когда они, наконец, оказались за поворотом, граф удивленно остановился.

— Я не был здесь… — несколько растерянно произнес он, озираясь, — Полагал, что за поворотом кроется… не знаю, что-то другое, а не продолжение коридора.

— Как же Альберт тебя сюда тащил, когда пленил? — Винс, у которого воздетая вверх рука уже совершенно затекла, устало вздохнул, пытаясь растереть ее другой, — Другого-то пути нет, если только…

— Последнее, что я помню — это как Луи вонзил кинжал ему в грудь, — блондин чуть нахмурился, и тяжело вздохнул, — Потом я очутился здесь, уже прикованный и в плену. Видимо, Альберт умеет менять реальность в корне… Значит, кольцо все-таки сослужило тебе службу? — он вновь двинулся вперед, взглядом указывая на воздетую руку хранителя памяти, на которой пылал ярким солнечным светом перстень.

Винсент кивнул — спорить с очевидным смысла он не видел.

— Солнце в нем засветилось в тот миг, когда я вернул себе память. Я сделал это сам, ты представляешь? — мужчина победоносно улыбнулся, — Тьери подсказал. Сказал, что раз уж я хранитель памяти, то кому, как не мне, ее возвращать? Ну, а после того, как я вернул память Роману, которую испортил Альберт…

— Испортил сильно, смею заметить, — вклинился виконт, — Я не помнил толком ничего из того, что было раньше, а кот в очередной раз мне вправил мозги.

— Я и сам поначалу ничего не помнил, — Винсент тяжело вздохнул, — Пока не надел перстень.

Эрик, с великим вниманием и интересом слушающий несколько сумбурные рассказы своих друзей, чуть улыбнулся, кивая.

— В таком случае, службу тебе он сослужил даже большую, чем я думал. Но как же вы ничего не помнили? Я никогда не забывал того, что было, хотя Альберт и пытался замутить мой разум, я цеплялся за воспоминания, как утопающий за соломинку, я старался жить ими… Я вспоминал вас, всех и каждого, включая даже тебя, Людовик, — он быстро улыбнулся совершенно довольному этим признанием младшему брату, — Думал о Татьяне, Романе, Винсенте, вспоминал о Ричарде… если память все же не изменяет мне, он ведь наш родной дядя?.. — дождавшись несинхронных кивков, он продолжил, обращая взгляд через плечо к плетущемуся позади художнику, — О Владе, думал о Чарли… А что в этом мире сталось с Чарли? — Эрик быстро окинул взволнованным взглядом друзей, и чуть сжал руку девушки, — Альберт рассказывал мне сказки об этом мире, говорил, что здесь все не так, как должно быть. Я не знаю, нашлось ли здесь место нашему доброму другу доктору…