"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«Меретсегер, ослепи моих врагов…»
Англичанин рассмеялся, хоть немного приходя в себя:
– Какая, простите, нелепость! Это не секта… нечто намного, намного большее! Намного более древнее… вы даже представить себе не можете. А чтобы рассказать об этом, мне уж точно не хватит жалких нескольких часов…
– И Джонатан Карнаган как-то с этим связан.
– Безусловно!
– Но почему же тогда его потомок… тоже…
– Господи, мистер Войник, да подумайте же получше! – Тронтон с досадой всплеснул руками, чуть не расплескав кофе. – Джонатан Стоун, лорд Карнаган, был эксцентричным человеком и допускал многое. Но он никогда не ослеплял людей заживо и не оставлял печать… Это делали другие.
122
Эдгар Аллан По. «Страна снов», в переводе К.Д. Бальмонта.
Профессор процитировал стихи, которые так или иначе повторялись в дневниках Карнагана. Его мысли ускользали, рвались, как тонкие полуистлевшие нити, но именно этим нитям предстояло сшить историю в единое полотно.
И с каждым словом его обрывочного рассказа Якоб понимал, что часть уже успел увидеть, узнать…
Званый вечер в честь открытия гробницы.
Похищенная рука с кольцом.
Пожар в поместье Стоун Крик…
Ни ночи больше в этих стенах!
Джонатан отшвырнул пустую бутылку. Осколки разлетелись, попортив физиономию одного из многочисленных предков. Череда портретов на стенах галереи внушала суеверный страх. Их глаза в сумраке следили за каждым движением молодого лорда. Их рты изгибались, точно алые черви, стоило лишь отвернуться. А их голоса многоликим шёпотом преследовали его днём и ночью, пытали сотнями нерассказанных историй…
Окна зияли провалами в бездну, а двери вели на ту сторону мира. Казалось, пожар, унёсший столько жизней, станет худшим, что выпадет на долю наследника рода Карнаганов… но нет. Истинные кошмары начались после, поднимаясь над догоревшими углями, воскресая среди почерневших стен, в которых чудом уцелели предметы искусства и проклятая коллекция отца, с которой всё началось…
Что за демонов высвободило это пламя и выбросило в мир? И почему, за что теперь они набросились на последнего из Карнаганов? Или в самом деле ему предстояло отвечать за грехи родителя, в чём бы те ни заключались?
Джонатан достал из кармана несвежего сюртука смятую записку, которую уже столько раз перечитывал, и разгладил её. Буквы плыли, сливались в причудливые письмена. Удивительно, что до сих пор он так и не бросил письмо в камин. А ведь хотел уже не раз…
«Когда станет совсем тяжело, приходи в мой салон. Я знаю, как помочь тебе, мой бедный мальчик».
Мадам Анабель, чудом пережившая дьявольскую ночь, дала о себе знать не сразу. Должно быть, и ей нужно было хоть немного
времени, чтобы оправиться. Она не приходила утешить, а на похороны своего покровителя, лорда Роберта, явилась тайно. Джонатан помнил тёмную тень, похожую на растрёпанную экзотическую птицу. Поначалу и её молодой лорд принял за призрак, один из сонма преследовавших его. Но нет, Анабель в самом деле выжила и даже передала ему это короткое письмо с адресом.Прихватив ещё бутылку из запасов почившего отца, Джонатан ввалился в экипаж и, смачно икнув, крикнул кучеру:
– В город! В салон! К старой ведьме!
Кэб трясся по размытой дождём дороге. Молодой лорд уснул и проспал до самого места назначения. Или кони мчали быстрее, обгоняя призраков, или виски десятилетней выдержки послужил целебным эликсиром, но сон в пути был подобен чёрному омуту, в котором не нашлось места для чудовищ.
– Матерь Божья, Джонни! – Мадам Анабель застыла в дверях, глядя на позднего гостя со смесью изумления и сочувствия.
Джонатан догадывался и сам, что выглядел прескверно. Ухмыльнувшись, он протянул ведьме початую на треть бутыль:
– Ровесник с Айлея [123] . С дымком. Будете?
– Пожалуй, да. – Анабель отступила, пропуская лорда Карнагана в салон.
Она, казалось, совсем не изменилась – тот же тюрбан на голове, те же многослойные яркие шали из дорогой шерсти и шёлка поверх строгого тёмного платья. Оживший призрак кошмарной ночи во плоти.
Медиум залпом опрокинула в себя порцию виски, после чего заварила индийский чай и позвала Джонатана к столу. Он тяжело упал в кресло, безучастно глядя на атласную скатерть, вспоминая, как на такой же скатерти Анабель раскладывала Таро…
123
Айлей-остров известен своим виски с особым дымным характером, на нём расположено несколько известных винокурен: Ardbeg, Bowmore, Bruichladdich, Bunnahabhain, Caol Ila, Kilchoman, Lagavulin, Laphroaig и более не действующая Port Ellen. Благодаря разнообразию производимого местными винокурнями виски остров отнесён к отдельному региону производства виски.
Кем вы были в прошлой жизни – великим военачальником? Фараоном, лишившимся имён своих и титулов? Загадочным жрецом?
Анабель деликатно заменила бутылку в руке Карнагана чашкой из тонкого китайского фарфора и уселась напротив.
– Что тревожит тебя, мой мальчик? Расскажи мне без страха. Если кто из всех и поверит тебе – так это я…
Её голос был спокойным, ласковым, словно сама она не пережила ту же трагедию накануне. Словно не вышла из языков пламени.
Джонатан пыхтел, как старый пёс. Первый запал иссяк, и пьяный дурман, окутавший разум, понемногу начинал рассеиваться.
– Ты их видел? – мягко уточнила медиум, делая маленький глоток из чашки.
– Её… – выдохнул Карнаган.
– И кто она?
– Дьяволица огненной земли. Она рвёт мой разум, лишая покоя, и желает выгрызть мне сердце…
Анабель отставила чашку и подлила чая гостю. Некоторое время тишину нарушало лишь мелодичное звяканье фарфора. Руки у Джонатана тряслись, и донышко чашки билось о блюдце.
– Простите. – Он поставил чай на столик, стиснул виски. – Она не выходит у меня из головы!
Не выдержав, он вскочил и начал мерить шагами комнату – самую обыкновенную комнату, в которой не было ровным счётом ничего мистического. Тяжёлая старая мебель, тёмные драпированные занавеси на окнах. Бронзовые статуэтки охотничьих псов. Напольные часы. Он почему-то думал, что салон будет похож на лавку чудес, как в сказках, но так было даже лучше. Эта привычная, земная обстановка по-своему успокаивала.
– Я возненавидел отца тогда, понимаете. Пожелал ему смерти. Когда они устроили это безумное действо… адское пиршество… Я потерял рассудок, и мой гнев… Это я убил его!