"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21

Отец вскочил, хохоча, размахивая костлявыми руками. Широкие рукава белоснежной галабеи трепетали, словно крылья подбитой птицы. Острый разум расхитителя гробниц был погребён глубоко в чертогах безумия, и тени этого безумия сейчас тянулись к ней…

– Эвелин, смотри! Смотри, как высоко парит сокол, побеждающий зверя!

В глазах защипало, но Ясмина сдержалась – только судорожно вздохнула, глядя, как санитар вколол что-то старику и помог опуститься в кресло-каталку. Безумец затих, лишь опустевшие руки кидали невидимые крошки давно улетевшим птицам.

Эти встречи всегда опустошали её, но брат – тот и вовсе отказывался видеться с отцом. Не простил ему ни любовь к ней, Ясмине, ни страшную ошибку сокрушительного безумия… Отец не сумел подчинить чудовище и сам стал зверем. Проклятие в действии, прервавшееся, лишь когда их род привлёк новую кровь – кровь врага. Новой надеждой стал брат, чья воля была сокрушительным молотом, цепями из закалённой стали. Но в последнее время Ясмине всё чаще казалось, что и его воля даёт трещину, подточенная многочисленными неудачами. И самой большой из этих неудач был союз, который он заключил не так давно, чтобы укрепить их влияние. Словно мало им было чудовищ на цепи…

Она помнила недавний вечер после теракта, последствия которого еле удалось замять. Несколько дней назад Ясмина пришла к брату, ведь они во всём привыкли полагаться лишь друг на друга, поддерживать. Увы, последняя череда неудач подкосила их, и казалось, чем дальше – тем больше ширилась трещина между ними.

Брат ненавидел, когда хоть что-то выходило из-под контроля этой его стальной воли. А бешеные псы, которых он кормил с рук и которые эти руки готовы были отхватить в любой момент, были управляемы лишь до определённого предела. Похоже, этот предел настал… они не стали ждать, ослушались его приказа, и пострадали люди. И эти смерти не послужили никакой цели, кроме страха и желания фанатиков напомнить о себе. Каких сил стоило влиятельным фракциям унять беспорядки после недавних революций! Всё только-только начало входить в нормальное русло, хотя бы внешне. Под покровом спокойных вод всегда таились бурные течения – уж ей ли было не знать… И совсем не те идеи и настроения, которые она желала видеть на своей любимой земле, снова поднимали голову.

– Всё будет хорошо. Ты справишься, – тихо убеждала Ясмина, стараясь не смотреть на почти опустевший графин виски, не вглядываться в его остекленевшие от гашиша глаза, похожие на чересчур живые глаза древних статуй. Давно она не видела его таким – с тех самых пор, как отец стал зверем, едва не сокрушившим их всех… – Я помогу тебе. На ближайшем совете мы пересмотрим последние решения, вместе. Нельзя давать им столько власти…

– Ты поможешь мне? – глухо переспросил он, выпадая из своего неестественного транса. – Ты бесполезна! Так и не сумела добыть проклятое кольцо… Больше века поисков, оно было почти у нас в руках, и ты – о да, ты помогла нам!

Ясмина отшатнулась от неожиданности. Слова брата хлестнули больнее кнута.

– Ты была в одном шаге от цели! Могла убедить Стоуна сделать как надо – но он сорвался с крючка! А теперь умудрилась потерять его идиота-избранника в песках… Вот уж воистину проклятие Карнагана – ты на мою голову!

– Это даже не твои слова. – Она покачала головой. – Дурман застит твой разум. Тебе нужно отдохнуть. Поговорим после. Нельзя принимать взвешенные решения в таком состоянии.

Его тёмные глаза сверкнули:

– Сначала скажи мне, что собираешься делать теперь. Ведь это из-за тебя всё пошло прахом…

– Из-за меня?! – не выдержала Ясмина. – Я устала прибирать за тобой, брат. Устала чинить мосты, что ты рушишь. Устала вычищать кровь с твоих следов. Зачем ты только обратился к ним! Даже тебе их не подчинить – ты видишь это сам. – Она подняла с пола отброшенную газету с последними новостями и швырнула на стол перед ним. – Вот они, твои бешеные псы, не признающие хозяина. И если не хочешь ты – я сама подниму на ближайшем совете этот вопрос.

Он поднялся, нависая над ней, и проговорил, чеканя каждое слово:

– Не смей вставать у меня на пути. Никогда, слышишь? Иначе я лишу тебя всего, что ты имеешь, всего, чем по своей прихоти наделил тебя сумасшедший старик.

В его взгляде Ясмина увидела отголоски безумия отца – далёкую пока тень, но эта тень напугала её так сильно, что сердце на миг захлебнулось ритмом. Она взяла себя в руки и нашла силы прямо встретить его взгляд:

– Я перестаю узнавать тебя, брат. Ты сумел превзойти отца, затмил его… но не повторяй его путь… Или чудовище уже рвёт цепи, вырывается из твоей хватки? Ты только посмотри на себя!..

Пощёчина обожгла лицо. Ясмина еле устояла на ногах, оперевшись на столик. Потрясённо распахнув глаза, она посмотрела на брата и медленно прижала ладонь к горящей щеке. Слёзы боли и обиды затуманили взор, но её воли хватило на то, чтобы не пролилась ни единая слезинка. Впервые он позволил себе переступить черту…

– Твоя свобода – это моя воля, моя прихоть. Это я позволяю тебе жить так, как тебе угодно, прощаю все твои промахи. Мы могли бы уже исполнить кровавую клятву, снять проклятие, если бы не ты… Перерой хоть всю Саккару голыми руками, но откопай этого придурка. Если придётся, раздвинь перед ним ноги – это ведь твой особый талант очаровывать умы и сердца! На большее ты всё равно не способна.

Ясмина чувствовала, как кровь отхлынула от лица – не от страха, но от гнева, холодного сокрушительного гнева, переходящего почти в ненависть. Взгляд упал на фрукты, лежавшие на столе. Идеальная восковая поверхность. Алые яблоки, жёлтые цитрусы. Блестящий серебряный нож…

Брат отвернулся, плеснул себе в бокал остатки виски. Ясмина смотрела ему в спину, и пальцы её чуть дрожали от сдерживаемого желания вонзить в эту спину нож, который она сжимала в руке.

Она любила брата, хоть с каждым днём он всё меньше походил на себя прежнего. Когда-то так было и с отцом, но… но ведь брат, единственный из всех них за целый век, подчинил себе силу артефакта, сводившего всех остальных с ума. Или пределы были даже у него и он наконец достиг их?..

– Возвращайся, только когда найдёшь кольцо и подчинишь его, ты поняла? Когда будешь достойна встать рядом со мной как равная. До того момента я запрещаю тебе появляться на совете.

– Я добуду артефакт, – твёрдо сказала Ясмина. – Но ты больше никогда не посмеешь поднять на меня руку, слышишь?

– Славно, дорогая сестра. – Брат подошёл к ней и погладил по щеке. – Люблю тебя.

Запах алкоголя накрыл её удушливой волной – она едва подавила нахлынувшее отвращение. Не сказав больше ни слова, Ясмина выскользнула в коридор, захлопнула за собой дверь и только потом отдышалась…

Воспоминания о том вечере были слишком живыми. Теперь артефакт был у неё. Электрум приятно холодил ладонь – почти как тогда нож для фруктов. Этот инструмент послужит ей – у неё достанет воли подчинить его. В её жилах текла та же кровь, та же Сила, что и в жилах брата и их далёкого предка, с которым их разделяло больше века…

Ясмина окинула взглядом комнату – знаки защитного круга, разложенные в идеальном порядке ритуальные принадлежности. Тёмная поверхность зеркала исказила её отражение в отблесках свечей, сделав похожей на гуля [120] : длинные костлявые конечности, волосы словно текучая колышущаяся грязь, провал глаз без зрачка и радужки. Лишь золотое Око Хора, нанесённое на кожу, – могучий защитный знак её рода – не искривилось в дрогнувшей амальгаме.

120

Гуль – в арабской мифологии низший джинн, питающийся мертвечиной, изредка нападающий на людей.