"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Администраторша, брезгливо морщась и делая пометки в блокноте с такой яростью, будто вписывала туда смертные приговоры, гордо развернулась на пятках и удалилась с выражением оскорблённой добродетели.

Дверь захлопнулась за ней с таким грохотом, что у Валентины дёрнулось левое веко.

Комната повисла в тяжёлом, пропитанном стыдом молчании, нарушаемом только тяжёлым сопением и предательским поскрипыванием несчастной кушетки.

Михаил Сергеевич, застёгивая халат с такой скоростью, будто от этого зависела его лицензия, осмелился поднять взгляд на Валентину. Она стояла, судорожно натягивая рукава кофты на локти, чувствуя, как жар стыда обжигает её до самых пяток.

Кляпа, тем временем, снисходительно пробормотала:

– Всё хорошо, Валюша. Всё идёт по плану. С лёгкими отклонениями в сторону полного психического краха – но, если подумать, именно так и формируются самые сильные личности. Ты теперь официально человек, переживший ад на кушетке!

Валентина кашлянула, пытаясь унять дрожь в голосе, и, опуская глаза в пол, произнесла:

– Мне кажется… моя терапия удалась…

Михаил Сергеевич сдавленно хмыкнул, в попытке выдать это за профессиональное согласие, и машинально поправил съехавший набок бейджик. На бейджике красовалась наклейка «Лучший работник месяца», которая беззвучно сорвалась и шлёпнулась на пол, как последний штрих к происходящему.

Валентина шла по коридору санатория, как корабль после удара торпедой: покачиваясь, сбившись с курса и не слишком понимая, есть ли впереди пристань или одни только рифы. Волосы её, некогда собранные в тугой хвост, теперь расползлись жалкими прядями, а спортивные штаны угрожающе сползали с бёдер, требуя постоянной тактической корректировки на ходу.

Проходящие мимо отдыхающие шарахались, словно от больной птицы, которую одновременно жалко и страшно.

Тусклый свет люминесцентных ламп выцарапывал из полумрака стены, обитые серым линолеумом, с таким унылым рвением, что Валя на секунду усомнилась: не умерла ли она и не идёт ли сейчас в чистилище, где её будут судить за все смертные и особенно за свежайшие, только что совершённые грехи.

Дверь её номера встала перед ней, как последняя линия обороны разума. Валя тяжело вздохнула, будто поднимая с земли невидимую ношу всех своих позорных решений, толкнула дверь плечом и ввалилась внутрь.

На кровати, царственно восседая среди пухлых подушек, сидела Нинель Павловна – местная гадалка и санаторная знаменитость. Перед ней на покрывале лежала стопка затёртых карт, от которых пахло ладаном, старой косметикой и лёгким отчаянием неудачных предсказаний.

Встретив Валю, Нинель Павловна торжествующе сощурилась и многозначительно похлопала ладонью по колоде, словно приглашая её сыграть в партию на раздевание души.

– Ну что, голубушка, как ваш энергетический обмен с космосом? – сладким голосом поинтересовалась она, словно продавец, предлагающий просроченные вафли под видом редких деликатесов.

Валентина не ответила. Просто рухнула на кровать лицом в подушку так, что та пискнула от неожиданности. Мир качнулся, стены поплыли, и казалось, что ещё чуть—чуть – и она распадётся на молекулы, каждая из которых будет кричать в голос: «Что ты наделала, Валюша?!»

Кляпа внутри, впрочем, скучать не собиралась. Раздался довольный хихикающий голосок:

– Отлично, Валюша, просто блестяще! Один день – и уже первый сеанс глубокого телесного погружения в психотерапию! Я горжусь тобой, как муравей гордится своей первой пирамидой из спичек!

Валентина застонала в подушку, не то от физической усталости, не то от того, что мозг начал расползаться по кровати, как перекипевшая манная каша.

Кляпа, между тем, весело продолжала:

– Знаешь, я думаю, что наш следующий этап санаторной программы будет ещё увлекательней! Мастер—класс по ускоренной проработке комплексов с практическими занятиями! Причём не отходя от кассы и не надевая лишнюю одежду! Валюша, твоё светлое будущее штурмует тебя с такой скоростью, что у меня хвост в предвкушении дрожит!

Валентина зашевелилась, как выброшенная на берег медуза, и перевернулась на спину. Потолок нависал над ней бесконечной серой пустотой, где в единственной трещине можно было различить улыбающееся лицо судьбы, явно намеревавшейся провести над ней ещё не одну операцию по расширению границ нормальности.

– Я… нормальная… – попыталась прошептать она вслух, но даже сама себе не поверила.

Кляпа тихо фыркнула:

– Ой, Валюша, после сегодняшнего, нормальная – это уже как минимум диагноз. Прими это как комплимент. Ты больше не обычная, ты – явление! Так сказать, эмоциональный ураган с нежным ароматом бессмысленного бунта.

Нинель Павловна, тем временем, уселась поудобней, разложила карты веером и, склонившись над ними, зашептала что—то о «пересечении кармических путей» и «великих телесных испытаниях».

Валентина слушала это сквозь пелену усталости, ощущая себя не столько участником событий, сколько случайной тряпкой, на которую пролили ведро психоделического компота.

Где—то в глубине сознания оформлялась мысль: санаторий, в который она так наивно надеялась убежать от своих проблем, оказался не тихой гаванью, а настоящим парком аттракционов, где все карусели сломаны, а клоуны устраивают оргии на глазах у детей.

И, что самое страшное, Валентина начинала подозревать: назад пути уже нет. Старой, скромной, правильной себя она больше не найдёт ни в одной из щелей этого тронутого времени пространства.

Тихий смешок Кляпы завершил эту короткую философскую элегию:

– Добро пожаловать домой, Валюша. Здесь у нас весело, абсурдно и, что самое главное, совершенно безнадёжно. Отпусти поводья. Жизнь сама тебя прокатит. Правда, иногда лицом по асфальту, но ты уже привыкнешь. Ты же теперь почти профессионал.

Валентина закрыла глаза, спряталась в тёплую темноту собственных век и позволила себе уплыть в никуда, в сладкую, тупую дрему, где не было ни психологов, ни администраторов, ни предсказательниц с пропахшими уксусом картами, ни даже себя самой – только море серого, безличного покоя.

Глава 6

Утро пришло к Валентине без спроса, наглым и самодовольным, как почтальон с повесткой. Она открыла глаза с тем видом, с каким обычно открывают давно забытый контейнер в холодильнике – с обречённым подозрением. Мир не рухнул, потолок всё так же уныло трещал в уголке, а запах вчерашнего санаторного белья бодро давал понять: да, это реальность, а не весёлый сон с психотерапевтом в главной роли.

Тело чувствовало себя неожиданно прилично, что само по себе настораживало. Неужели вчерашний подвиг – первый за всю жизнь нормальный вечер с мужчиной без апокалипсиса – не был плодом воспалённого воображения? Воспоминания всплывали нерешительно, как ленивые медузы: рука психолога на её запястье, его спокойный, чуть грустный взгляд, их близость, лёгкая дрожь в животе, от которой хотелось смеяться и плакать одновременно.

Валентина перевернулась на спину, закинув руку за голову и уставившись в потолок с выражением человека, который в равной степени готов либо начать новую жизнь, либо немедленно сбежать на край света в мешке из—под картошки.