"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
И вот в этот почти трогательный момент надежды в её сознании бодро и без приглашения вломилась Кляпа.
– Ого! – с неподдельным восхищением провозгласила она, звуча так, будто комментировала победу свиньи на балетном конкурсе. – Кто вчера у нас рвал шаблоны на британский флаг, а потом гордо топтался по остаткам моральных принципов, как трактор по цветочкам?
Валентина издала сдавленный стон и натянула на себя одеяло, как бронежилет. Ей хотелось верить, что если спрятаться достаточно глубоко, если не шевелиться и не думать, то, возможно, Кляпа потеряет к ней интерес и отправится издеваться над кем—нибудь другим.
– Спокойно, Валюша, спокойно, – продолжала Кляпа, упиваясь собственной находчивостью. – Первая победа – это как первый блин: кривой, подгоревший, но зато сытный! А ещё жирный! А ещё липкий! И очень стыдно после него на следующий день!
Валентина вздохнула в подушку, ощущая, как её утреннее воодушевление тает, словно неудачно сваренная каша, оставленная на батарее.
Кляпа между тем, не снижая градуса веселья, начала методично анализировать вчерашний "подвиг", щедро сдабривая его комментариями:
– Так, значит: противостояние внутреннему ханжеству – галочка. Первая инициатива в сторону живого мужчины – галочка с тремя восклицательными знаками. Физический контакт без катастрофического провала – галочка, звёздочка и похлопывание по спине. Однако! – торжественно объявила она. – Объявляю тревогу второго уровня: пациентка пребывает в состоянии аномальной эйфории, грозящей спонтанной регрессией до состояния "Я всё перепутала, срочно обратно в бункер".
Валентина стянула одеяло с головы и зло уставилась в потолок. Она прекрасно знала: стоит чуть—чуть расслабиться, позволить себе поверить в светлое будущее – и реальность мигом выкатит ей по голове бетонной плитой из расчёта "а не расслабляйся".
– Кстати, – продолжала Кляпа в тональности медицинского консультанта на грани нервного срыва, – вчера ты совершила стратегическую ошибку. Ты насладилась. Причём внаглую! Без санкций! Без протоколов! Без разрешения! Это же практически открытый бунт против собственной биографии!
Валентина зажмурилась, вспоминая обрывки вчерашних ощущений: как сама протянула руку, как прервала его вежливую растерянность, как буквально потянула к себе, не давая шансов уклониться. Его удивлённый, тёплый взгляд, слабое, почти виноватое сопротивление – и ту первую трепетную близость, за которую она отвечала сама, впервые в жизни, без приказа, без стыда, без страха, просто потому что захотела.
– А теперь последствия, – ехидно подтвердила Кляпа. – Первый симптом: растерянность. Второй: сомнения. Третий: полная неспособность трезво оценивать угрозу. Например, забыла, что за нами уже выехали с космическими наручниками и добровольной эвтаназией в подарок?
Валентина обречённо уткнулась лицом в ладони, чувствуя, как радость и тревога, страх и тихая гордость сплетаются в тугой клубок у неё под рёбрами. Ей хотелось одновременно выть, смеяться, бежать на край света и оставаться здесь, в этом дурацком санатории, где вчера – впервые за долгое время – всё было по—настоящему.
Кляпа, между тем, перешла на тон строгого учителя:
– Итак, план на сегодня: держать хвост трубой, глаза – лягушкой, а внутреннюю истерику – вежливо припорошить пудрой уверенности. Всё ясно, Валюша?
Ответить Валентина не успела. Вместо этого она снова рухнула на спину, раскинув руки в жесте вселенского отчаяния, которое в её случае всё больше походило на абсурдную каперскую комедию
с элементами психологического триллера.И где—то, под этим одеялом, среди обрывков надежд, страхов и ядовитого хихиканья Кляпы, Валентина вдруг почувствовала: всё только начинается.
Неожиданно в еёголове повисла тишина. Ненадолго, но настолько ощутимо, что она даже приоткрыла один глаз, с подозрением уставившись в потолок, как будто ожидала, что оттуда сейчас выпадет что—то крупное, тяжёлое и крайне неприятное.
Когда Кляпа заговорила снова, её голос уже не был весёлым. Веселье куда—то испарилось, будто его вытянули гигантским шприцем вместе с остатками кислорода. Осталась только сухая натянутость, звенящая, как проволока на грани разрыва.
– Валентина… – начала Кляпа осторожно, как человек, который собирается сообщить родственникам о пропаже чемодана с наследством.
Валентина, не вставая с кровати, медленно натянула на себя одеяло до самых глаз, решив, что если она будет молчать и не дышать, то плохие новости её не найдут. Опыт, правда, подсказывал, что плохие новости всегда приходят по адресу, даже если адресат пытается спрятаться за старой газетой или под кроватью.
– Тут такое дело… – Кляпа нервно прокашлялась, и в этом покашливании слышалась обречённость водителя, который только что понял, что перепутал педаль газа с педалью тормоза.
Валентина мысленно зажмурилась, хотя глаза у неё и так были прикрыты. Она прекрасно знала: если Кляпа начинает юлить, значит, катастрофа уже произошла, а всё, что остаётся – это выбрать, в какую сторону эффектнее закричать.
– Поступило сообщение, – торопливо выговорила Кляпа, будто боялась, что успеет передумать. – От Жуки. Срочное. Очень срочное. Прямо сверхсрочное.
Тишина повисла такая, что даже старенький холодильник в коридоре, казалось, замер в ожидании.
– Ну? – спросила Валентина, голосом старого капитана, который готовится принять на себя первый залп вражеского флота.
Кляпа вздохнула так тяжело, что Валентине почудилось: у неё внутри сдулся надувной матрас.
– Нас объявили в розыск, – выпалила Кляпа.
Валентина моргнула. Потом ещё раз. Потом задумалась: может, она всё—таки спит, и это один из тех снов, где за ней гонится стая полицейских в костюмах бананов?
– Межгалактический розыск, – уточнила Кляпа, добавив соль на свежевскрытую рану. – Высшего уровня опасности. Охота открыта официально.
Секунд пятнадцать Валентина честно пыталась осмыслить информацию, пока где—то внутри не щёлкнул рубильник и не включился режим экстренного самоспасения – того самого, который у неё обычно активировался при виде спамеров, тараканов и начальника отдела кадров.
– А в чём конкретно нас обвиняют? – обречённо спросила она, надеясь на какое—нибудь мелкое недоразумение, вроде неоплаченного штрафа за неправильную парковку души.
Кляпа, делая голос ещё более натянутым, перечислила:
– Систематический саботаж миссии. Многочисленные нарушения протоколов. Полное игнорирование директив.
Последние слова Кляпа произнесла с такой скорбью, будто зачитывала приговор с обложки методички «Как профукать вселенский проект за рекордное время».
Валентина судорожно втянула воздух, ощущая, как её внутренний шарик надежды сначала обмяк, потом жалобно пищал, а потом с характерным звуком лопнул.