"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Когда Валентина, нагруженная абсурдным скарбом, рванула к двери, она выглядела как очень целеустремлённый беглец из дурдома, решивший захватить с собой все доказательства своего безумия.
И где—то в глубине сознания теплилась крошечная, упрямая искра надежды: может быть, всё—таки успеет. Может быть, космические каратели тоже опаздывают. Может быть, их отвлекли межгалактические пробки.
Сумка, волочащаяся за Валентиной как побитый пес, зловеще стучала по полу, оставляя за собой след обронённых мелочей: то зубная щётка выкатывалась из кармана, то чей—то случайный носок всплывал на поверхность как чёрная метка. Валентина, с трясущимися руками и
Дверь хлопнула за её спиной, как выстрел стартового пистолета, и Валентина, не сбавляя темпа, выбежала в коридор. И в тот самый момент, когда, казалось, ничто уже не могло её остановить, судьба, с чувством юмора, достойным отдельной галактической премии, швырнула ей под ноги Павла Игоревича.
Столкновение получилось таким кинематографическим, что в голове Валентины на мгновение вспыхнули титры: "Специально для вас – самый неловкий момент года!"
Павел стоял посреди коридора в странной, неестественной позе – как будто застыл в попытке одновременно сделать шаг вперёд и подумать, не забыл ли он выключить утюг дома. Из его грудного кармана вызывающе торчала путёвка санатория, а на лице боролись две эмоции: облегчение человека, нашедшего пропавшее сокровище, и растерянность пассажира, который внезапно оказался в вагоне с цирковыми медведями.
Валентина с силой врезалась в него плечом, от чего сумка, зажатая в её руке, испустила предсмертный хруст и рассыпала содержимое по полу: аптечку, влажные салфетки, зачем—то прихваченный санаторный тапочек и неопознанный набор бумажек, среди которых особенно выделялась реклама "Очищение чакр за три дня".
– Валя?! – выдохнул Павел, будто до последнего не верил в реальность происходящего.
Он растерянно моргал, судорожно цепляясь взглядом за её трясущиеся руки, пунцовые щеки, растрёпанные волосы и выражение лица, с которым обычно объявляют конец света на местном уровне.
Валя попыталась что—то ответить, но из горла вырвался лишь странный сип, напоминающий звук, который издают старые дверные петли в фильмах ужасов. Она судорожно вдохнула, попыталась собрать мысли в кучу, но мысли оказались заняты коллективной истерикой и категорически отказывались выстраиваться в осмысленные предложения.
Павел, всё ещё стоя как вкопанный, с трудом собрался и начал быстро объяснять:
– Я искал тебя… долго… обзванивал всех… даже соседку твою на пятом этаже… она сказала, что ты в санаторий уехала… но куда – не знала… Тогда я начал обзванивать санатории в округе… спрашивал, не приезжала ли Валентина такая—то… и – представляешь? – здесь нашёл… – Он запнулся, заметив, как Валентина с усилием отступила на шаг назад, будто он угрожал ей опросом по правилам санаторного поведения.
Рука с сумкой предательски дрожала, норовя либо швырнуть её в Павла, либо забаррикадировать ближайшую дверь.
Валентина попыталась открыть рот для связной речи, но вместо этого начала лепетать что—то совершенно бессвязное:
– Я… э-э-э… ну это… документы… уборка… срочно… галактический протокол… швабра… экстренный сбор…
Каждое слово звучало всё абсурднее, и к концу этой словесной какофонии Валентина сама не могла бы сказать, что именно пыталась донести.
Павел, ошарашенный, молча моргал, очевидно пытаясь вычислить, с кем именно он сейчас разговаривает: с Валентиной, которой он переживал и искал, или с её альтернативной версией, тайно
состоящей в секте галактических рептилоидов.Наконец, охваченная внутренним хаосом, Валентина с диким вдохом схватила выпавшую из сумки зубную щётку, сунула её за пазуху и, с максимально трагическим видом, начала пятиться обратно к своему номеру. Дверная ручка ударила её в бок, но она, не обращая на это внимания, лихорадочно тянулась к двери, мечтая только об одном – скрыться, запереться, исчезнуть, превратиться в пыльцу или хотя бы в бежавший тапок.
Павел, сжимая в руках измятую путёвку, наблюдал за этим спектаклем с выражением человека, который пришёл на выставку акварелей, а попал на ритуальное танцевальное жертвоприношение.
Когда дверь захлопнулась перед самым его носом, оставив его стоять в одиночестве посреди коридора с криво пристёгнутой сумкой в ногах, Павел только тихо выдохнул:
– Ну, хоть живая…
В номере санатория, где жила Валентина, в пропахшем хлоркой и дешёвым освежителем воздухе, они оказались вдвоём, будто случайные свидетели в декорациях плохо снятого фильма. Воздуха стало ощутимо меньше, стены словно придвинулись вплотную, а здравый смысл, едва завидев происходящее, тихо испарился.
Павел стоял у самой двери, прижавшись к косяку так, будто надеялся слиться с ним и исчезнуть. В руках он судорожно сжимал свой мятый бумажный пакет с вещами, как ребёнок держится за последнюю конфету в мире, где наступил апокалипсис.
Валентина, запинаясь на каждом втором слове, перескакивая с мысли на мысль, начинала своё объяснение, которое стремительно превращалось в нечто среднее между отчётом агента под прикрытием и исповедью человека, пережившего три мировых войны подряд.
– Понимаешь… – начала она, судорожно взмахнув руками, словно пыталась разогнать собственную дурь. – Я сама сюда сбежала! От них! Но теперь понимаю: они всё равно меня нашли!
Павел моргнул, цепляясь за реальность из последних сил.
– Меня ищут… – Валя судорожно сглотнула. – Не просто ищут… охотятся! Межгалактическая полиция! С карательными отрядами! С аппаратами для переработки биологических объектов в удобрения! – голос её взлетал всё выше, приобретая интонации истерической рекламы чудо—пылесоса.
Павел молчал, судорожно сглатывая, словно примеряя на себя роль этого самого биологического объекта.
Валентина, увлечённая собственной катастрофой, понеслась дальше:
– Я нарушила протоколы! Все! Их там двадцать семь с половиной! Я считала! А Жука… – она замялась, чувствуя, как во рту пересохло, – она всё слышит! Она всё видит! Она… контролирует радиосигналы! Перехватывает тревоги! Они уже здесь! Уже на подходе!
Павел побледнел, пакет с вещами начал мелко дрожать в его руках, словно у него завёлся собственный нервный тик. И тут, словно почувствовав, что абсурд недостаточно густой, в разговор бодро встряла Кляпа:
– Валюша, не забудь упомянуть про телепортацию мозга! Пусть сразу знает, что возможно перемещение извилин в пространстве без предупреждения!
Валентина, запинаясь, быстро выдохнула:
– И… ещё… у них… есть устройство для телепортации мозга! – сказала она и тут же поняла, насколько глупо это прозвучало, но было уже поздно: поезд идиотизма нёсся по рельсам без тормозов.
Павел шумно сглотнул. Его лицо постепенно переходило через все стадии отрицания: от лёгкой растерянности к тихой тревоге, затем – к выражению открытого ужаса, характерному для людей, случайно попавших на приём к шаману с бензопилой.
Кляпа не остановилась: