Фантом для Фрэн

Фрэн мягко выплыла из сна. Алджернон отвел руку, которой хотел коснуться ее плеча. Фрэн села, чувствуя себя до странности легко и блаженно.

– Что?

– Покорми ребенка, он зовет, - сказал муж. Ее безмятежная улыбка рассердила его. – Да что с тобой такое?

Он так и не простил ей беспокойства Гэри и его ночных слез. Хорошо, хоть это повторялось не каждую ночь; но плыть им оставалось еще два дня.

– Со мной все хорошо, - ответила Фрэн, вставая с койки. – И с ним все хорошо, очень хорошо…

Она поцеловала хнычущего сына. А Гэри успокоился, едва мать взяла его на руки, точно что-то от ее умиротворенности передалось ему. Фрэн села на койку, освобождая грудь из ворота ночной сорочки; Гэри тут же жадно припал к соску.

– Все только так, как должно быть, Элджи, - с улыбкой сказала молодая женщина. – Ничего не может быть иначе. Пойми это.

– Не понимаю, - ответил муж.

– Ты просто пока не понял, что ты это понимаешь, - сказала Фрэн.

***

Проблемы кончились тотчас, когда Бернсы высадились на берег. Гэри успокоился и задремал от жары на руках матери – Фрэн старалась прикрыть его от солнца, но не было похоже, что малышу грозит перегреться. Сын чем дальше, тем больше напоминал Фрэн ее саму – как будто что-то напоминало Гэри, что он отсюда родом…

“Отсюда родом?..”

Фрэн приостановилась прямо посреди улицы, когда ей пришла в голову такая мысль. Сразу вспомнились ее странные вкусовые пристрастия во время беременности, гнетущие предчувствия перед тем, как она забеременела… родимые пятна на теле мальчика…

– Фрэнни?

Молодая женщина раздраженно фыркнула, услышав обращение мужа. Он словно бы кончил на нее сердиться, когда Гэри кончил волноваться; впрочем, сейчас Фрэн не тревожило ни то, ни другое. Она знала, что Алджернон всегда будет с ней рядом, как бы она себя ни вела; а уж мальчишка и подавно.

– Так, ничего, - сказала она Алджернону. – Вспомнилось кое-что, но это мы обсудим дома.

Археолог замолчал, и дальше они двигались молча. Гэри крепко спал, и на его белом северном личике, на которое, несмотря на старания матери его защитить, падали лучи египетского солнца, было что-то вроде удовлетворения.

“Что же ты боялся моря, если тебя закололи? Или тебя ударили кинжалом, а потом выбросили в воду? А может, тебя захватили в плен иноземные мореходы, чтобы продать в рабство – а погиб ты на суше?”

Фрэн думала эти дикие мысли почти спокойно. Она даже не замечала этого – то, что почти любому современному человеку показалось бы фантастичнейшим вымыслом, для нее стало реальностью. Вот поэтому так узок круг ее друзей. Как хорошо, что хотя бы муж и Кэти с Честером входят в число этих друзей.

Фрэн хорошо приспособилась к местному климату; однако после длительного отсутствия ей вскоре стало слишком жарко и заболела голова. Она получше прикрыла головку ребенка и облизнула пересохшие губы. К счастью, идти оставалось недолго.

Через десять минут Алджернон уже отпирал дверь квартиры, а Фрэн, стоя в тени, с удовольствием думала о мятном чае, который она она сейчас приготовит.

Когда они вошли, то Фрэн первым делом отправилась укладывать ребенка – Гэри все еще спал, хотя должен был вскоре проснуться. Фрэн устроила его на диване в гостиной, потом как следует вымыла руки и направилась на кухню.

– Ты куда? – остановил ее муж.

Фрэн недоуменно повернулась к нему.

– Сделать чай, Элджи.

Алджернон чуть улыбнулся, и в этом выражении ей почудилось недовольство.

– Иди выкупайся, а я сам приготовлю чай.

– Вот спасибо, - с облегчением сказала Фрэн и, воспользовавшись его добротой, тут же вытащила из чемодана белье и скрылась в ванной комнате. И только когда она стала раздеваться, ей пришло в голову, что Алджернон мог просто ревновать свою холостяцкую квартиру к ней – как смешно! Оказывается, не только женщины ревнуют свои кухни. Хотя нет, в случае этого мужчины дело не столько в кухне, сколько в контроле над территорией.

Когда Фрэн вышла из ванной в любимом вышитом цветами халате, обматывая полотенцем мокрые волосы, Алджернон уже сервировал столик в гостиной, рядом со спящим сыном.

– Прошу к столу, - с улыбкой сказал он.

– Как вы любезны, мистер Бернс.

Фрэн с наслаждением устроилась в кресле со своей чашкой, а муж в кресле рядом. Она ничего не сказала по поводу того, что он грязный; пусть сначала выпьет чаю вместе с ней.

– О чем таком ты задумалась, пока мы шли? – спросил Алджернон, осушив свою чашку наполовину.

Фрэн сделала глоток.

– Видишь ли, дорогой… у меня появились некоторые сумасшедшие мысли.

Она это произнесла не таким тоном, какого следовало бы ожидать при подобных словах – без всякой насмешки над собой или собеседником. Но Алджернон и не думал улыбаться. Помимо своей работы, он мало что так уважал, как ее “сумасшедшие мысли”.

– Какие? – негромко спросил муж.

– Что наш мальчик может жить на земле не в первый раз, - хмуро ответила Фрэн. – И что он может быть древним египтянином, как и я. Причем знакомым мне и, как и я, прожившим не очень праведную жизнь, которая, как и моя, скверно закончилась.

Алджернон несколько мгновений молчал, пытаясь осмыслить все это. Нет, он не утверждал, что не верит – просто ему для усвоения таких идей требовалось значительно больше времени, чем Фрэн.

– Почему ты так думаешь? – спросил муж.

Фрэн сжато и точно изложила ему свои наблюдения и соображения. Алджернон слушал не прерывая, только поглаживал подбородок – впрочем, он и своего согласия не выражал.

– Ясно, - произнес археолог, когда Фрэн закончила.

А вот теперь Фрэн видела, что Алджернону не хочется верить в ее слова – что ж, более чем понятно. Но Алджернон прежде всего ученый. Он пересилит себя, если истина потребует.

– Мы пока ничего не знаем наверняка, - сказал он.

Фрэн посмотрела на него.

– А я этого и не утверждала.

Но Алджернон, несмотря на свои и ее слова, готовился признать ее правоту – в таких случаях Фрэн почти всегда оказывалась права.

Когда они допили чай, Алджернон отправился мыться, а Фрэн стала собирать посуду. Гэри спал, но она чувствовала, что ребенок проснется как раз к тому моменту, когда она освободится. Она посмотрела на его лицо – отцовские черты, но ее выражение… внешность Алджернона, но ее сущность.

– Я точно знала тебя раньше, - сказала Фрэн в какой-то внезапной глуповатой уверенности.