Файл №218. Ужасающая симметрия

этим анализам, Уссури тоже была беременна. И тоже… с нею это тоже

случилось буквально накануне ее странного бегства - или сразу после него.

– Все-таки это невозможно. Это совершенно невозможно. Надеюсь, ваши

познания в биологии достаточны, чтобы понимать: для оплодотворения нужен

самец. У нас тут нет ни единого тигра мужского пола. Ни в зоопарке. Ни, тем

более, на стройплощадке небоскреба Блэйка.

– Как насчет искусственного осеменения?

– Это исключительно сложная и тонкая процедура. Я бы знала.

– Это если бы ее проделывали в вашем зоопарке. А если - где-то еще?

– Где?

– Вы слышали когда-нибудь о похищениях инопланетянами?

Несколько секунд мисс Эмброуз молчала. Ее взгляд быстро наливался

насмешливой злостью и желчью.

– Вы смеетесь, да? Вы издеваетесь?

Малдер молча выдержал напор ее ненавидящих глаз.

– Вы что, думаете, будто животных брали на какой-то космический корабль

и там кто-то занимался их осеменением? Какой-нибудь зеленый человечек…

Господи, зачем?!

– Не знаю, мисс Эмброуз. Не знаю. Надеюсь когда-нибудь узнать. Я не

знаю, куда их забирали. Я не знаю, зачем их осеменяли.. Но у них явно были

проблемы с внепространственным возвращением. Их вынимали из клеток… через

какое-то нуль-поле, или как его назвать… а возвращали не точно обратно, а

со сбоем то в несколько метров, то в несколько миль. Возможно, именно этот

сбой связан с тем, что в первые четверть часа, или немного дольше, животные

оказывались невидимы. Нормальное прохождение света обусловлено нормальным

состоянием пространства, а если пространство искажено… Не знаю. Но то

буйство, в которое впадали после возвращения и Ганеши, и Уссури

свидетельствует о том, что на какой-то момент они оказывались в весьма

странных местах, и с ними там проделывали весьма странные вещи.

– Зачем, вы можете мне сказать?

– Нет, мисс Эмброуз, не могу. Может, это эксперименты. Может, они

надеются та образом спасти наши вымирающие виды. А может быть… - Малдер

облизнул губы;- Поймите, мы для них - такие же животные, как и слоны, и

скунсы… почти такие же. Может быть, их беспокоит падение рождаемости у

людей, по крайней мере, в определенных регионах планеты, и им хочется как-то

изменить это… Но, не желая начинать эксперименты сразу с нас, они сначала

пробуют на… на них. Вы помните ведь, что ни одна беременность не

завершилась пока удачно?

Он помолчал.

– И, быть может, это хорошо. Кто знает, что родилось бы…

Довольно долго длилось молчание. Потом мисс Эмброуз несколько натянуто

засмеялась.

– Думаю, глупее этого я в жизни ничего не слышала. Зачем вы мне

говорите всю эту чушь?

– Потому что я хочу спросить кое о чем Софи.

– Софи?!

Это было похоже на стон.

– Софи?! При чем тут Софи?

– Помните, вы говорили о резкой перемене в ее поведении? И еще - что

она стала бояться яркого света?

– Помню… Еще бы мне не помнить всего этого! Моя девочка…

– Во время исчезновения тигра из клетки агент Скалли находилась

поблизости и наблюдала вспышку чрезвычайно яркого света.

Мисс Эмброуз помолчала. Нервно поправила волосы.

– Вы хотите сказать, что Софи боится похищения?

– Я хочу сказать, - тихо проговорил Малдер, - что ваша девочка

беременна и очень боится, что кто-то неведомый придет из вспышки света и

заберет ее детеныша.

Мгновение мисс Эмброуз стояла, будто окаменев. Потом ее лицо задрожало, задергалось, и она все-таки заплакала.

– … Софи. Софи. Не волнуйся так, родная. Не надо. Иди сюда, детка.

С такой нежностью, подумал Малдер, мисс Эмброуз, наверно, ни разу в

жизни не говорила ни с кем из людей.

Косматое чудовище, неуклюже опираясь на передние лапы, переместилось, шумно и зловонно дыша, из дальнего угла прямо к решетке. Грустные глаза под

нелепо скошенным черепом провернулись внутри глазниц зрачками в сторону

Малдера, задержались на миг на нем и уплыли обратно, к мисс Эмброуз. Глаза

буквально прилипли к ней. Глаза лучились преданностью.

С такой преданностью, подумал Малдер, наверно, ни разу в жизни никто не

смотрел на меня.

– Софи, не надо бояться. Все в порядке. Я рядом.
–

Горилла нерешительно замельтешила перед собою кистями обеих рук. Губы

ее вновь собрались младенческой трубочкой. Ноздри раздувались и опадали. На

миг прервав жестикуляцию, она безобразно оттопырила левую заднюю ногу, со

скрежетом почесалась где-то в районе влагалища - Малдер, как истый и не на

шутку дрессированный джентльмен, успел благоразумно отвести глаза,- а потом

продолжила монолог. То ли для убедительности, то ли по каким-то иным

соображениям она время от времени жалобно подвывала и поскуливала.

– Что она говорит?
– спросил Малдер, когда жуткие лапищи бессильно

повисли, распластавшись кистями по полу.

– Мужчина - женщина - делать - Софи - маме-больно… Она боится, что вы

или ваша напарница сделаете ей больно, нанесете какой-то вред ей… или мне.

Белые кисти рук мисс Эмброуз заполоскали в воздухе. .

– Софи, Софи, это не так, - приговаривала она.
– Мужчина и женщина не

станут делать нам больно. Они пришли помочь Софи и мамочке. Но они хотят

знать о ребенке Софи. Расскажи нам о маленькой другой Софи, Софи.

Горилла, вздернув верхнюю губу, обнажила клыки и легонько зарычала.

Руки остались неподвижны.

– Спросите ее, почему она боится яркого света? Что ей сделал яркий свет? Что ей может сделать яркий свет еще?