Фермер: перерождение
Шрифт:
Вот только оказалось, что самые лучшие планы разбиваются о реальность.
Глава 19
Первые проблемы
Через две недели после посева первых очищающих культур я приехал на территорию бывшего кожевенного завода и сразу понял, что-то идет не так. Вместо дружных зеленых всходов, которые должны были покрыть обработанные участки, я увидел печальную картину.
На участках, засеянных рапсом и горчицей, кое-где проклюнулись чахлые ростки высотой не больше спичечной головки. Листочки имели нездоровый желтоватый оттенок с бурыми пятнами
Еще хуже обстояли дела с подсолнечником. Из сотни семян, посеянных на каждом квадратном метре, взошло от силы десяток. И те выглядели настолько болезненно, что впору было их выкапывать.
— Ну что, Виктор Алексеич, — мрачно сказал подошедший Петрович, снимая выцветшую кепку и почесывая седеющие волосы, — видишь, к чему привели твои эксперименты? Деньги на ветер, время потеряли, а земля как была мертвая, так и осталась.
Бригадир стоял, широко расставив ноги в стоптанных сапогах, и качал головой с видом человека, который предупреждал о неизбежном фиаско. На загорелом лице читалось смешение сочувствия и плохо скрываемого злорадства.
— Говорил я вам, — продолжал он, указывая мозолистой рукой на хилые всходы, — нельзя на отраве сеять и урожай получать хотеть. Земля-то мертвая, десять лет как ничего на ней не растет. А вы думали, семечки в землю бросил, и сразу рай небесный?
За Петровичем стояли еще несколько механизаторов, молча кивающих в такт его словам. Усатый тракторист с прокуренными желтыми усами тяжело вздыхал, а тощий комбайнер с морщинистой шеей покачивал головой.
— Деньги-то совхозные потратили, — добавил кто-то из них. — Известь возили, семена дорогие покупали, технику гоняли. А толку?
Я присел на корточки возле одного из хилых ростков рапса, аккуратно выкопал его саперной лопаткой. Корневая система оказалась недоразвитой, тонкие белые корешки едва достигали глубины двух сантиметров. При нормальном развитии они должны были уйти в землю на десять-пятнадцать сантиметров.
— Проблема не в семенах, — сказал я, вытирая руки о полотенце из грубого льна. — Они взошли, значит, жизнеспособные. Но корни не развиваются, не могут нормально питаться.
— Ну да, — фыркнул Петрович, — в отравленной земле корни и не будут расти. Любому дураку понятно.
Но я уже понимал, в чем дело. Известкование нейтрализовало кислотность, но тяжелые металлы остались в почве в труднодоступной для растений форме. Нужно было что-то, что помогло бы корням эффективнее извлекать питательные вещества и справляться с токсинами.
— Петрович, а скотина когда-нибудь траву с этих мест ела? — спросил я, поднимаясь с колен.
— Было дело, — неохотно признал бригадир. — Лет пять назад один неопытный пастух пригнал стадо. Коровы траву пощипали, что росла по краям. Потом две недели хворали, молоко горькое давали. Ветеринар еле выходил.
— А как лечили?
— Всяко пробовали. Травами больше. Матрена-знахарка помогала.
Вечером я поехал к Катьке. После ночных встреч в лесном шалаше мы виделись почти каждый день, и она стала моей отдушиной после трудных рабочих будней. Сегодня нашел ее возле коровника, где она заканчивала вечернюю дойку.
— Привет, ученый мой, — весело помахала она рукой, выходя из низкого деревянного строения с ведрами
парного молока. — Что такой мрачный? Опять твои металлы не слушаются?Катька была в рабочем синем халате, подпоясанном веревочкой, волосы убраны под белый платок, завязанный под подбородком. На щеках играл румянец, а в карих глазах плясали озорные искорки.
— Хуже, — вздохнул я, помогая нести тяжелые ведра к молочной. — Растения на загрязненной земле гибнут. Не могут нормально развиваться.
— Ой, — сочувственно протянула Катька, ставя ведра на деревянную подставку возле входа. — А что, совсем никак?
— Всходы есть, но слабые. Корни не растут, листья желтеют.
Мы устроились на скамейке возле молочной, построенной из потемневших от времени бревен с конопаткой из мха. Катька достала из кармана халата яблоко, разрезала складным ножиком с деревянной ручкой и протянула мне половинку.
— А знаешь, — задумчиво сказала она, жуя сочную мякоть, — у моей бабки Аксиньи похожая история была. Лет десять назад корова Машка отравилась, на заводской землице травы наелась. Хворала страшно, молоко пропало совсем.
— И как лечили?
— Бабка всякими настоями поила. Но еще землю особой водицей поливала, где Машка паслась. Говорила, что землю тоже лечить надо, а не только скотину.
— Какой водицей? — заинтересовался я.
— Из болота брала, где камыши растут. Только не простую, а настоянную на травах. Крапиву туда добавляла, полынь, еще что-то. А потом эту водицу по земле разливала, где Машка траву щипала.
Катька откусила еще кусочек яблока, размышляя:
— И знаешь что интересно? Через месяц на том месте трава лучше расти стала. Зеленее, сочнее. А Машка опять пастись туда ходила, только уже не хворала.
Я слушал, и в голове постепенно складывалась картина. Болотная вода, настоянная на травах…
В болотах живут анаэробные бактерии, способные перерабатывать органические соединения. А травяные настои могли содержать вещества, стимулирующие рост полезных микроорганизмов.
— Катя, а где эта твоя бабка живет? — спросил я. — Можно с ней поговорить?
— Померла уже третий год, — грустно ответила девушка. — Но рецепт ее я помню. Мне мама рассказывала.
— Расскажи и мне.
Катька перешла на серьезный тон, словно передавала священное знание:
— Берешь болотную воду, где камыши растут и тина зеленая. Настаиваешь на крапиве, полыни горькой, подорожнике. Еще корень лопуха добавляешь, если найдешь. Неделю в тепле держишь, чтоб забродило. А потом этой водицей землю поливаешь.
— А пропорции какие?
— Бабка на глаз делала. Говорила, главное, чтоб водица живая была, пузырьки пускала. Это значит, что работает.
Я записал каждое слово в блокнот с твердой обложкой, понимая, что Катькина бабка интуитивно применяла принципы, которые в моем времени назывались биоремедиацией. Болотная вода содержала консорциум полезных бактерий, а травяные экстракты служили питательной средой для их размножения.
— Катя, ты просто гений! — воскликнул я, обнимая девушку. — Твоя бабка открыла технологию, о которой ученые только догадываются!
— Да ну тебя, — засмеялась Катька, отстраняясь и поправляя сбившийся платок. — Какой там гений. Обыкновенная деревенская баба была, коров лечила.