Фермер: перерождение

Завтра нужно ехать в район, заказывать семена растений и договариваться с Кутузовым о сотрудничестве. А послезавтра в экспедицию к железистым родникам за бактериями.

Впервые за долгое время я чувствовал, что держу решение проблемы в руках. Комбинация научных знаний, народной мудрости и знания из будущего должна сотворить чудеса.

Глава 17 Противоядие

Утром меня разбудил стук дождя по жестяной крыше. За окном хмурилось серое небо, обещая затяжную непогоду. Я накинул телогрейку и вышел на крыльцо, воздух пах мокрой землей и увядающими листьями. Скоро осень вступит в права, время поджимало.

В кармане лежал список, составленный вчера вечером. Семена горчицы индийской — два центнера. Рапс яровой — центнер. Подсолнечник масличный — полцентнера. К этому добавлялись известь для раскисления почвы — пятьдесят тонн, и органические удобрения — перепревший навоз, торф из местного болота.

Дождь усиливался, превращая грунтовую дорогу в месиво из глины и опавших листьев. До районного центра добираться на мотоцикле в такую погоду — сомнительное удовольствие. Пришлось просить у Громова служебный УАЗ.

— На целый день машина нужна? — спросил директор, доставая ключи из железного ящика стола.

— Может, и на два. Семена заказать надо, с лабораторией договориться, плюс в экспедицию за образцами поехать.

— За какими образцами?

Я коротко объяснил про железистые родники и поиск полезных бактерий. Громов слушал, покачивая головой.

— Ну ты даешь, Виктор Алексеевич. Сначала камни в золото превращаешь, теперь микробов ловить собрался. Главное, чтобы результат был.

Районная контора Сельхозтехники размещалась в двухэтажном кирпичном здании сталинской постройки. На первом этаже торговый зал с деревянными прилавками и стеллажами, заставленными мешками с семенами, удобрениями и садовым инвентарем. Пахло затхлой пылью, машинным маслом и химикатами.

За прилавком сидела женщина лет пятидесяти в выцветшем халате, с толстой папкой каталогов перед собой. Очки в пластмассовой оправе держались на цепочке, болтаясь на груди при каждом движении.

— Горчицу индийскую? — переспросила она, листая каталог. — А зачем вам такая экзотика? У нас горчица сарептская есть, для масла выращивается.

— Мне именно индийская нужна, — настоял я. — Для специальных целей.

— Специальные цели… — Она пожала плечами. — Заказать можно, только ждать придется. Из Ленинграда семена везти, от Института растениеводства. Недели три минимум.

— А рапс яровой есть?

— Рапс есть, со склада дам. — Женщина встала, направляясь к подсобному помещению. — Сколько надо?

— Центнер.

— Много. А документы какие? Заявка от хозяйства, печать, подпись ответственного лица?

Я достал из планшета официальную бумагу с печатью совхоза, которую предусмотрительно взял у Громова. Заведующая внимательно изучила документ, сравнивая подпись с образцом в журнале.

— Порядок. Семена отпущу, но за индийскую горчицу предоплата. Пятьдесят рублей с центнера.

— Дорого, — заметил я.

— Импортные семена всегда дороже. Из-за границы везут, через Ленинград, таможня, пошлины. — Она пожала плечами. — Хотите дешевле, берите нашу сарептскую.

Пришлось соглашаться. Деньги у совхоза водились, а время не ждало. К тому же индийская горчица действительно лучше работала с тяжелыми металлами, я читал об этом в американских исследованиях.

Следующим пунктом стала районная ветстанция. Кутузов встретил меня в лаборатории, заваленной пробирками и химической посудой. На столах стояли микроскопы немецкого производства, в углу гудел холодильник для хранения реактивов.

— Готовы результаты анализов? — спросил я, стряхивая капли дождя с телогрейки.

— Готовы, и картина неутешительная, — Кутузов достал из папки машинописные листы с таблицами цифр. — Концентрация хрома превышает норму в восемь раз, свинца — в пять, железа — в двенадцать. pH колеблется от 2,8 до 3,4. Это не почва, а химический реактив.

Я изучал таблицы, сопоставляя данные с картой загрязнения. Самые высокие концентрации металлов приходились на территорию бывших очистных сооружений, постепенно снижаясь к периферии.

— А органика?

— Гумуса практически нет, меньше одного процента. Микрофлора угнетена, живых бактерий единицы. — Лаборант снял очки, протер стекла. — Честно говоря, не понимаю, как вы собираетесь эту мертвечину оживлять.

— С помощью растений-аккумуляторов и специальных бактерий. Вот тут мне и нужна ваша помощь.

Я рассказал о планах поиска железоокисляющих микроорганизмов в природных источниках. Кутузов слушал, изредка кивая.

— Идея разумная, — согласился он. — Бактерии действительно могут ускорить процесс извлечения металлов. Только где их искать?

— Знаю одно место. Километрах в тридцати от районного центра, в предгорьях, есть родники с железистой водой. Местные их «ржавыми» называют.

— А, знаю! — оживился лаборант. — У деревни Ключи. Там действительно вода красно-бурого цвета, железом насыщена. Говорят, лечебная.

— Вот туда и поедем. Возьмем пробы воды и донных отложений, попробуем выделить полезные микроорганизмы.

Кутузов задумчиво постучал карандашом по столу.

— Оборудование у меня есть. Микроскоп, автоклав, питательные среды для культивирования бактерий. Времени свободного тоже достаточно. — Он встал, подошел к окну, за которым монотонно барабанил дождь. — Интересно попробовать что-то новое. Все время с коровами да свиньями возюсь, а тут настоящая наука.

— Значит, согласны помочь?

— Согласен. Только учтите, работа может затянуться. Выделить нужные штаммы, размножить их в достаточном количестве — дело не быстрое.

— Сколько времени потребуется?

— Недели две-три на выделение и идентификацию. Потом еще месяц на размножение культур. — Кутузов открыл шкаф с лабораторной посудой, достал несколько стерильных пробирок. — Но начать можем уже сегодня.

Мы упаковали необходимое оборудование в металлический ящик с мягкими прокладками. Портативный pH-метр, пробирки для образцов, термометр, набор реактивов для экспресс-анализов. Все аккуратно завернуто в марлю и уложено по местам.

К обеду дождь наконец прекратился, и мы отправились к железистым родникам на районном УАЗе. Дорога вела через холмистую местность, поросшую березовыми рощами и сосновыми борами. Асфальт кончился у поселка Ключи, дальше шла грунтовка, размытая дождями.

Деревня Ключи представляла собой десяток домов, разбросанных по склону холма. Бревенчатые избы с резными наличниками, огороды с последними овощами, покосившиеся заборы из жердей. У крайнего дома нас встретил пожилой мужик в ватнике и резиновых сапогах.