Фиктивный брак госпожи попаданки

Его глаза сияли, а с лица не сходила улыбка. Я почувствовала, как кольнуло сердце. Брат выглядел по-настоящему счастливым, а такое бывало нечасто за последний год.

Я вновь повернулась к герцогу, который, вальяжно привалившись к капоту паромобиля и посмеиваясь, наблюдал за Уильямом.

— Благодарю вас… — шепнула я одними губами.

Он не был обязан проводить с ним время. Не был обязан им заниматься, и тем не менее, вот они вдвоем, стояли передо мной, одинаково растрепанные и с руками, испачканными в чем-то черном.

— И почему у батюшки такого не было! — Уильям покачал головой, захлебываясь от восторга. — Настоящее чудо ведь! Ваша светлость, а вы научите меня води…

— Нет, — я резко перебила брата. — Нет, Уильям, ты не будешь водить паромобиль до своего шестнадцатилетия. После этого — занимайся, чем пожелает душа. Но не в ближайшие пять лет.

— Но Тесса… — он понурил голову и бросил умоляющий взгляд на герцога.

Это что еще такое?! Знаком с ним два дня, провел рядом с ним одно утро, а уже ставит его слово выше моего?

Следом за братом я также посмотрела на Норфолка, сердито прищурив глаза. Подмигнув мне, герцог обратился к Уильяму.

— Не могу спорить с твоей сестрой. Придется подождать.

— Это нечестно! — насупился он.

На Норфолка его обида не произвела ни малейшего впечатления. Он лениво склонил голову набок, разглядывая моего брата с насмешливым интересом

— «Честно»? — протянул он, будто пробуя это слово на вкус. — Уильям, так рассуждают только дети. В жизни не бывает честно или нечестно. Миром правят обстоятельства, сила и умение их использовать. Если хочешь чего-то добиться, научись искать пути, а не жаловаться на «нечестность». Тогда, возможно, и паромобиль получишь раньше шестнадцати.

— Милорд! — я с укором посмотрела на него, пока брат, по-прежнему надувшись, ковырял ботинком землю.

Герцог, довольный собой, рассмеялся. Злиться на него не было никакой возможности, ведь я вообще не помнила, чтобы когда-либо слышала его смех.

Это утро начало казаться почти нормальным, но в тот самый момент нас прервал дворецкий. Он так стремительно шагал от особняка, что несложно было догадаться: что-то случилось. Иначе он никогда не позволил бы себе бежать.

— Ваша светлость, — дворецкий заговорил, даже не отдышавшись, — прибыл ваш поверенный мистер Блэк. И инспектор Уитмор.

— Насыщенное на визиты утро… — пробормотала я себе под нос.

Ничего хорошего от них ждать не приходилось.

— Уверен, мистер Уитмор прибыл, чтобы сообщить, что поймал поджигателя, — в тон мне отозвался герцог с едким сарказмом.

— Но как он мог бы это сделать, если вы все еще на свободе?..

Я прошлась по очень тонкой грани, я это понимала. Но удержаться и не пошутить о безумной теории инспектора, согласно которой Норфолк сам сжег свое имущество, я не могла.

Вокруг нас после моих слов повисла очень вязкая, напряженная тишина. Дворецкий неодобрительно поджал губы. А я же смотрела только на герцога, который, хлестнув по мне острым взглядом, вновь расхохотался.

— Браво, миледи! Теперь, когда моя преступная натура раскрыта, вам стоит опасаться за свою безопасность. И держаться от меня подальше.

Я фыркнула, прикусив губу, а сердце пропустило один удар.

Дворецкий смотрел на нас обоих с каменным выражением лица. Затем, устав ждать, едва слышно кашлянул, привлекая внимание.

— Милорд? Что мне передать гостям? И как… в какой очередности вы их примете?

— Передайте, что мы с леди Тессой вскоре к ним спустимся. Поверенный Блэк очень удачно прибыл: он поприсутствует при нашей беседе с инспектором, — Норфолк переменился в одно мгновение.

На лице не осталось и следа былого веселья, даже голос его погрубел, стал жестче. И говорил он теперь короткими, рубленными фразами. Не столько говорил, сколько приказывал.

Я удивилась, когда он повернулся ко мне.

— Миледи, вас не затруднит проследовать за мной?

Я успела только ободряюще улыбнуться Уильяму и поспешить следом за Норфолком, который широко шагал, совершенно не желая подстраиваться под женщину в неудобной обуви на каблучках.

Мы стремительно прошли к входу для слуг и воспользовались их лестницей на второй этаж, и потому поднялись, никем не замеченные. И лишь когда закрылась дверь, отделив меня от коридора, я поняла, что герцог привел меня в свою спальню.

Неожиданно.

— Решили соблазнить меня, милорд? — пробормотала я, наблюдая, как он принялся резкими движениями рвать пуговицы на рубашке.

Которая и так была застегнута не до конца, и еще на улице я обратила внимание на грудь, изредка выглядывавшую из воротника.

— Нет, — по его губам скользнула слабая улыбка. — Нам нужно поговорить прежде, чем мы спустимся к гостям, и более уединенного места в особняке сейчас не найти.

Закончив с пуговицами, он принялся скидывать рубашку, но вдруг остановился. Потом усмехнулся своим мыслям, повел плечами, поправив ее, и ушел в смежную со спальней комнату. Решил пощадить мое целомудрие.

И напрасно. Я бы могла посмотреть. Ничего такого в этом не было…

Тесса! Мне захотелось хлопнуть себя по щекам.

Нужно было собраться. У нас на пороге инспектор Уитмор с новыми теориями заговора и поверенный семьи, который теперь должен не только переписать на меня часть имущества, но и помочь со множеством иных вопросов… Например, с опекой над Уильямом.

В смежной ванной комнате зашумела вода, и у меня по рукам и спине пробежали мурашки. Да, я ни с кем не целовалась почти уже год и накануне вечером оказалась к мужчине так близко, как еще ни разу не оказывалась в этом мире, но это не было поводом сходить с ума!

И представлять, как капли воды скользили по широким плечам герцога, как спускались ниже, на грудь, а потом на ребра…

Когда Норфолк вернулся в спальню, с небрежно наброшенным на плечи полотенцем, мое лицо по цвету было похоже на помидор.

Пришлось чуть отвернуться, и, благо, герцогу было не до меня: он прошел за ширму к гардеробу и принялся шелестеть одеждой.

— Что… — голос подвел меня, прозвучав каким-то стоном с придыханием. Пришлось откашляться и заговорить вновь. — Что бы вы хотели обсудить?

— Я ознакомился с вашими записями, — отозвался Норфолк из-за ширмы. — И, миледи, в другой раз заберите их с собой. Не следовало оставлять их в столовой у всех на виду. Мне их принес дворецкий — остается надеяться, что ни он, ни слуги не успели внимательно все изучить.

Черт…

Теперь мои щеки обжег уже стыдливый румянец. Я действительно совсем забыла о записях накануне! Боже мой, наверное герцог считает меня идиоткой…

— Не стоит показывать их инспектору, — над краем ширмы взметнулись его крепкие руки: Норфолк надевал рубашку.