Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

[КЕЙ-ХОСРОВ ОБЪЕЗЖАЕТ СВОЕ ЦАРСТВО]

Лишь солнце сверкающий меч занесло, И ночи таинственной скрылось чело, Запела труба у дворцовых дверей, К царю призывавшая богатырей. Воинственный Тус, Гостехем-исполин, ¹¹⁵⁰⁰ Гив славный, Роххам и Гудерз, и Горгин Вступили в чертог и, склонясь, подошли К престолу владыки иранской земли. Приветом их встретив, такие слова Воителям молвил Ирана глава: «Задумал я множество градов и стран Объехать — весь наш благодатный Иран. Охотою тешась, помчимся вперёд, Пусть вольно и радостно жизнь потечёт!» И странствовать каждый из знатных мужей ¹¹⁵¹⁰ Согласен — чтоб жизнь засияла светлей. Вот мчится владыка державный на лов С Ростемом — главою могучих бойцов. Вослед исполины Ирана спешат: Гив храбрый, Гудерз, чей родитель Гошвад, Шапур, и Горгин, и бесстрашный Бехрам, Бижен, угрожающий смертью врагам, Ферхад, и Зенге, и подобный грозе, Испытанный в битвах герой Горазе. Несутся, день солнечный тьмою застлав, — ¹¹⁵²⁰ Так много шеломов и лат, и булав. [409] Ирана увидели все города: И те, что убранством блистали тогда, И те, что в развалины враг обратил — Таким, не жалея сокровищ и сил, Помог повелитель; от помощи той Опять заблистали они красотой. Он в каждом закладывал царственный дом, Счастливой звездою своею ведом. Вина не жалеет — пусть льётся рекой! — ¹¹⁵³⁰ И золото щедрою сыплет рукой. С венцом и престолом, для новых отрад, Из града в другой устремляется град. С мужами, которыми славен Иран, Вступает владыка в Азерабадган. [410] Пируют и снова несутся вперёд, Храм древний огня перед ними встаёт. [411] Царь входит. Пред пламенем вечным склонён, Хваленья возносит Создателю он. Оттуда с дружиною, ветра быстрей, ¹¹⁵⁴⁰ К Кавусу помчался владыка царей. Воссели, запенилось в кубках вино, И каждое сердце весельем полно. Когда ж отуманил им головы хмель, Усталых мужей потянуло в постель.

409

11520 Здесь выпущен один бейт оригинала.

410

11534 Точно по оригиналу: та д"aр-е аз"aрбадган— «до

врат Азербадгана». Речь, конечно, идет о древней греческой Атропатене, территории Мидии (современного Азербайджана), славящейся древними храмами Огня — очагами горной смолы (нефти).

411

11536 В оригинале определенней: «Он [Хосров] прибыл к святилищу Азергошеспа» (суйе хан-е аз"aргош"aсп).

[КАВУС И ХОСРОВ КЛЯНУТСЯ МСТИТЬ АФРАСИАБУ]

Едва ослепительный день заиграл И в яхонты тёмную землю убрал — Воссели Хосров и Кавус — два царя И с ними два доблестных богатыря: Могучий Ростем и почтенный Дестан, ¹¹⁵⁵⁰ Был горем и гневом Кавус обуян. Речь вел он и слёзы кровавые лил, Напомнил, что царь Афрасьяб совершил, Какою был казнью казнён Сиавуш И как пострадала отчизна к тому ж: «Боец не один был на поле сражён, А сколько погибло младенцев и жён! Поныне в развалинах, в пепле, в пыли Лежат города разорённой земли. О мудрый и праведный царь Кей-Хосров! ¹¹⁵⁶⁰ Тебе небеса не жалели даров, Сияньем своим озарил ты престол, Величьем властителей всех превзошел. Покинуть не можешь ты праведный путь И должен торжественно в том присягнуть. Клянись неустанно, безжалостно мстить, Вражды к Афрасьябу в душе не гасить, С врагом не мириться во имя родства, Не слушать лукавые вражьи слова, Не дрогнув пред палицей вражьей, презрев ¹¹⁵⁷⁰ И вражьи посулы и вражеский гнев, Сметая преграды, невзгод не страшась, Сражаться — да грянет возмездия час! Обет нерушимый ты должен принесть, В залог отдавая и душу и честь. Клянись вездесущим, всевышним Творцом, Шеломом, печатью, престолом, венцом, Царем Феридуном и правдой его, И кровью священной отца твоего, Величьем Изеда, и светлой звездой, ¹¹⁵⁸⁰ И царской моей головою седой — Что зла не простишь ты, и речь с палачом Лишь палицей будешь вести и мечом, И доблесть, достойную мощи твоей, Проявишь, как должно владыке царей!» Речь выслушав, юный владыка владык [412] К огню обращает пылающий лик И молвит: «Клянусь я благим Судиёй И темною ночью, и светлой зарёй, Сиянием солнца и лунным лучом, ¹¹⁵⁹⁰ Престолом и перстнем, венцом и мечом, Что царь Афрасьяб омерзителен мне, Я видеть его не хочу и во сне! Его недостойный обычай кляну, С прямого пути вслед за ним не сверну. Клянусь я за гибель родителя мстить И душу, и сердце тому посвятить. Отрад не вкушая на троне своём, Без страха, без устали, ночью и днём На недруга злого клянусь нападать, ¹¹⁶⁰⁰ Коль будет со мною Творца благодать, Настигну, повергну тирана в бою, И дух Сиавуша воспрянет в раю. В свидетели клятвы священной моей, Я вас призываю — мудрейших мужей». На златоузорных страницах потом Записана речь пехлевийским письмом. Скрепили ту клятву Ростем и Дестан И все исполины, кем славен Иран. И книга, хранящая те письмена, ¹¹⁶¹⁰ Ростему-вождю под надзор отдана. Велев приготовить чертог для пиров, Потребовал яств и вина Кей-Хосров. Семь дней во дворце, веселы и хмельны, Мужи веселились под говор струны. Затем удалился владыка держав; Усталость покоем и сном отогнав, Свершил омовенье, в молельню вступил И долго, простёртый, хвалу возносил Создателю мира. До первых лучей ¹¹⁶²⁰ Рыдал и молил, не смыкая очей: «О Ты, что один во вселенной царишь И блага нам щедрой десницей даришь. В дни юности был я Тобою спасён От смерти — без войска, без боя спасён. Дай мести свершиться! Не знает стыда Владыка, в чьей власти туранцев орда. Отмщения жаждет ограбленный люд, Повсюду злодею проклятия шлют. Цветущий Иран разорял он и жёг, ¹¹⁶³⁰ Сердца именитых он муке обрёк; Не дрогнув, он кровь Сиавуша пролил; Он горестью душу мою опалил. Трепещут пред ним властелинов сердца, Мир стонет от трона его и венца. Немало сгубил он безвинных людей, [413] Из рода нечистого злой чародей!» Так царь, припадая ко праху лицом, Мольбы возносил пред небесным Творцом, ¹¹⁶⁴⁰ Затем воротился, воссел на престол И речь пред собранием знатным повел Такую: «Друзья боевые мои, Вожди, удальцы огневые мои! Иран я — отсюда до Храма Огня — Объехал в седле боевого коня; Не видел нигде, чтобы жил без забот В селеньях цветущих довольный народ. В слезах неутешных, в нужде и беде Страдальцы клянут Афрасьяба везде, Он сердце изранил безжалостно мне. ¹¹⁶⁵⁰ От боли и горя я словно в огне. И шах престарелый, томимый тоской, Всечасно вздыхает, утратив покой. Средь жен и мужей слышен горестный плач, Немало семей обездолил палач. Услышьте, усердные слуги мои, Надёжные, верные други мои! Отмстить за родителя время пришло, Отвесть от Ирана грозящее зло. Когда нападёте, сомкнувшись стеной, ¹¹⁶⁶⁰ Бесстрашно, как тигр нападает степной, — Победу одержим и в этих боях. Мощь витязей горы низвергнет во прах! Сам, низкий, он будет в ответе за кровь, Что хлынет на поле сражения вновь! Кто в битвах из воинов наших падёт — В награду сияющий рай обретёт. Какой же от вас я услышу совет? Сразимся ли с недругом? Дайте ответ. Мир вверг он в пучину злодейства и тьмы, ¹¹⁶⁷⁰ Не вправе прощать злодеяния мы». Мужи отвечали, в волненье вскочив, — Сплотил их единый сердечный порыв: «Весь век благоденствуй, о доблестный шах! Тебя да минуют и горе и страх! С тобой мы удачи и беды делить Готовы; связала нас крепкая нить. Свободные, рабски тебе мы верны, Не дрогнем: для смерти мы все рождены». Так молвили Тус и Гудерз, и Ростем. ¹¹⁶⁸⁰ Безмерно ответом обрадован тем, Зарделся Хосров, как цветок эргеван, Был счастием юным юнец осиян. Излил свое сердце в горячей хвале, Бойцам пожелал долгих лет на земле.

412

11585 Здесь при передаче содержания восьми бейтов подлинника в переводе дано восемнадцать строк (вместо шестнадцати), т. е. как бы появился лишний бейт.

413

11635—11636 Эта строка перевода отражает сказанное в оригинале ниже (на 8 бейтов), поскольку следующая строка: Из рода нечистого злой чародей — передает в целом содержание двух стихов (бейта) оригинала.

[КЕЙ-ХОСРОВ СЧИТАЕТ ВИТЯЗЕЙ]

Вращался, как прежде, лазоревый свод, И вот уж над Колосом солнце встаёт. [414] В столицу мобедов созвал Кей-Хосров, Сказал, сколько нужно, обдуманных слов. Уж доступ к нему две недели закрыт; ¹¹⁶⁹⁰ Вот книги писцам завести он велит, [415] А тем, у кого под присмотром казна, — Великих и малых назвать имена. И вписаны в книги один за другим Мужи, где положено значиться им. Сперва из родных Кей-Кавусу мужей Сто десять откликнулись славных вождей; С Хосровом связуют их узы родства, Им князь Фериборз, сын Кавуса, — глава. Новзеровых — восемь десятков бойцов, ¹¹⁷⁰⁰ Смертельно разящих копьём храбрецов. Ведет их Зересп, украшенье дружин, Искусный в вождении войск исполин; Владетель булата, литавр и знамен, От гордого Туса на свет он рожден. А дальше — Гудерз, чей родитель Гошвад; Щит войска, он разумом светлым богат; С ним семьдесят восемь родных сыновей И внуков — наездники гор и степей. Со знаменем в бой кавеянским он шёл, [416] ¹¹⁷¹⁰ Гордился им древний кеянский престол. Из витязей, что породил Гождехем, Шесть с лишним десятков, их вождь — Гостехем. Из рода Миладова сто храбрецов, А вождь их — Горгин, истребитель бойцов. Дал восемь десятков и пять — Тевабе, [417] Богатых казной, неустанных в борьбе. Им славный Берте предводителем был, [418] В сражениях — славы учителем был. Из рода Пешенга еще тридцать три, ¹¹⁷²⁰ С огромными копьями богатыри. Над ними начальствует доблестный Рив, [419] Славнейших умом и отвагой затмив. Литавры отважному вверила рать, Он — войска опора и Туса он зять. Там семьдесят было Борзина родных, Что в битве свирепее тигров степных, А вел их Ферхад, закалённый войной, Он крепче в бою наковальни стальной. Сто пять силачей из родных Горазе ¹¹⁷³⁰ И был предводителем их — Горазе. Немало других именитых князей, И каждый с могучей роднёю своей... Героев, чьей славою полнится свет, Столь много, что счет им утратил мобед. Как должно, одно за другим имена В державные книги вписали сполна. «В поход собирайтесь — им царь повелел, — Готовьтесь покинуть столицы предел! В день месяца первый кимвалы взревут, ¹¹⁷⁴⁰ И гонги индийские в путь призовут. На битву иранский поднимется стан, Войною пойдём на враждебный Туран». Склонились приветственно все до земли, Царю молодому хвалу вознесли; «Страну осеняет твоя благодать! Рождён ты на царском престоле блистать. Ты — царь наш, мы — слуги твои до конца; Все в длани твоей — от Кита до Тельца».

414

11686 В оригинале: чо "aз хуше бенмуд хоршид чехр — «когда солнце показало [свой] лик из [созвездия] Хуше [Колос Девы]».

415

11690 и след. Здесь интересна картина сбора в поход, учета и регистрации дружин, приведённых вассалами владыки Ирана, вассалами, являвшимися на призыв своего «сюзерена», пользуясь выражением русских удельных архивов: «людны, конны и оружны». Разумеется, это факты Сасанидского Ирана, отнесенные к периоду, более мифологическому (эпическому — лучше сказать), чем историческому, что, впрочем, мы уже не раз видели на страницах поэмы.

416

11709—11710 Можно понять так, что Гудерзу с сыновьями доверена честь нести и защищать государственное знамя Ирана — «Кавеев стяг».

417

11715 Тевабе () — имя иранского витязя (этимол. вариант Теване).

418

11717 Берте ()—имя иранского витязя из рода Тевабе (этимол. вариант Parteh, возможно parthos, т. е.— парфянин).

419

11721 Рив — здесь (как и в оригинале) сокращение имени Ривниз, Ревниз (Rewniz), — витязь Ирана. Но в «Шахнаме» под именем Ревниз — выступают разные лица: 1) сын Шаворана, убитый Форудом; 2) сын Кей-Кавуса; 3) сын Зераспа.

[КЕЙ-ХОСРОВ ОДАРЯЕТ ВИТЯЗЕЙ]

Вот к стану иранских мужей боевых ¹¹⁷⁵⁰ Табунщики гонят коней огневых. Царь молвит: «Пусть каждый боец-великан, Чья славится сила, чей меток аркан, — Аркан свой кидает, ловя скакунов, Петлёй настигает лихих бегунов». Властитель Хосров на кеянский престол, Держа булаву, величаво взошёл. Казну отворил он, сказав: «Не должны Властители прятать богатства казны. В час бранных тревог, собираясь в поход, ¹¹⁷⁶⁰ Царь истинный щедро дары раздаёт. Безмерно умножим усилий плоды, Героям сокровища дав за труды — Доколе копиться им, лёжа в тиши! Богатства в руках у людей хороши!» Сто мантий румийской парчи принесли — Сапфиры на ней и рубины цвели — И чашу, где жемчуг до самых краёв, И множество тканей, и лучших мехов. Всё сложено рядом с владыкой царей, ¹¹⁷⁷⁰ И так говорит он дружине своей: «Сокровищам этим цена такова: [420] Плашана, туранского тигра, глава. Им первым сильна афрасьябова рать; Доколе он жив — нам покоя не знать. [421] Но кто же добудет, отвагой богат, Плашана главу и коня, и булат?» Тут первенец Гива выходит на зов — Бижен; поразить он дракона готов. [422] Из яркой парчи одеяние взяв, ¹¹⁷⁸⁰ Сосуд, излучавший сияние, взяв, Склонился, и слышен привет удальца: «Да здравствуешь вечно в блистанье венца!» Хвалы удостоен, обласкан царём — И снова воитель на месте своём. По воле владыки, принёс казначей Две сотни узорных парчёвых плащей, Меха и шелка; ослеплявших красой Двух дев, и на каждой кушак расписной. [423] Царь молвит: «А эти дары для того, ¹¹⁷⁹⁰ Кто сможет, царю даровав торжество, Стяжав средь героев высокую честь, [424] Тежава-туранца корону принесть. Он зять Афрасьяба и грозный боец. [425] С главы Афрасьяба — тот гордый венец». И снова сын Гива, Бижен поднялся: Для битв сотворили его небеса! [426] Дары и рабыни достались ему, Дивятся мужи славолюбцу тому. Он царское благословил бытиё ¹¹⁸⁰⁰ И, весел, вернулся на место своё. Затем казначею велел Кей-Хосров Ввести по десятку нарядных рабов, Рабынь, что цвели красотой молодой, И резвых коней с золотою уздой. Промолвил затем повелитель бойцам: «Коней и рабов лишь тому я отдам, Кто подвиг ещё потрудней совершит: Ведь битва с Тежавом и льва устрашит! Привык он в походы невольницу брать, ¹¹⁸¹⁰ Что песней могла бы зверей укрощать. Пленительный лик — словно вешний тюльпан, Движенья газели и тополя стан. [427] Душистей жасмина ее поцелуй, [428] А имя красавицы той — Эспануй. Но пусть несравненную меч не сразит, Булатный клинок — не для этих ланит. Пусть витязь арканом охватит ей стан И тотчас доставит в наш воинский стан». Клянется Бижен, что и это свершит, ¹¹⁸²⁰ К властителю-победоносцу спешит И славит его за обилье щедрот, И громко Йездану хвалу воздаёт. Доволен бойцом, говорит властелин: «Будь славен в веках, молодой исполин! Врагу да не служит муж, равный тебе! Блистательной ты предназначен судьбе». [429] И после Хосров из хранилищ своих Десяток сосудов извлёк дорогих. [430] В серебряных чашах, как месяц во тьме ¹¹⁸³⁰ Блестя, благовония льют шемаме. А в чашах из золота и бирюзы — Рубины и жемчуг, светлее слезы, И амбра, и соки душистые роз — Дыхание рая оттуда лилось; Доставлены десять рабов молодых И десять рабынь в кушаках золотых, И десять коней с золотою уздой. «Всё это, — сказал властелин молодой, — Тому, кто отвагу и силу свою ¹¹⁸⁴⁰ Покажет с могучим Тежавом в бою, Кем будет повержен во прах великан, Кто с вражьей главою воротится в стан». Гив храбрый берется тот подвиг свершить — Туранца Тежава в бою сокрушить. И тотчас доставлены Гиву в шатёр Дары и рабыни, влекущие взор. Царя восхваляет великий боец: «Да будет с тобой неразлучен венец!»

420

11771—11772 В оригинале:

Ке ин"aт б"aхайе с"aр-е би б"aха

П"aлашан-е д"aжхим н"aрр "aжд"aха,

дословно:

«Вот тебе цена головы бесценной

Плашана — злобного дракона».

Плашан—точнее Пелашан, по-видимому, испорченное Balasan — имя туранского витязя, этимологически близкое к известному имени многих парфянских царей — Волагас.

421

11774 В оригинале: «Бодрствованием его голова клонится к [вечному] сну».

422

11778 В оригинале:

«Бижен сын Гива...

Завязал пояс»

(см. прим. 10290 в томе I) — приготовился убить дракона».

423

11788 В оригинале:

«Двух розощеких красавиц, повязавших стан зоннаром».

Зоннар — вообще «иноверческий пояс», узаконенный халифом Омаром как обязательный для немусульман (но «людей писания», т. е. христиан, иудеев, гебров-зороастрийцев). В классической поэзии «зоннар» — главным образом символ христианский.

424

11791—11792 В оригинале:

«Кто венец Тежава принесет ко мне,

Или этому именитому собранию [вождей] — я отдам эти сокровища».

425

11793—11794 Дословно:

«Ведь Афрасиаб возложил его [венец] на голову Тежава

Назвал его [своим] высокорожденным зятем».

426

11796 В оригинале:

«Была в битве [дж"aнг] рука его [ч"aнг"aш] длинна».

427

11812 «Тополя стан» — традиционное сравнение, но «движенья газели» — вольность. В оригинале — традиционное же сравнение движений с походкой фазана. Кроме того, в переводе пропущено еще одно традиционное сравнение талии с тростинкой-камышом (г"aр"aв — ).

428

11813—11814 В тексте Вуллерса дано написание эсн"aпуй. Но это тоже один из вариантов имени красавицы (Isnapot, Ispanoi, Ispaknoi). Первому стиху перевода в оригинале соответствует: «Жасминотелая, похищающая сердце, благоухающая мускусом».

429

11826 В подлиннике:

«Блистательная душа твоя без тела да не будет».

430

11828—11830 В оригинале:

«Приказал казначею извлечь золото.

Положили ароматы (ар. шамаме — ароматные вещества, ароматические брусочки) на золотые чаши.

Десять серебряных чаш также наполнили драгоценностями (или жемчугом — гох"aр)».

Рис. 5,Кей-Хосров, Ференгис и Гив. Переправа через Джейхун

С рукописи Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. Худ. Пир-Мохаммед-ал-Хафиз

Сокровищ хранителю велено тут ¹¹⁸⁵⁰ Доставить десяток сверкающих блюд, Где мускус чернеет и жемчуг блестит, Десяток рабынь, чей пленителен вид, Меха, одеянья, корону к тому ж. [431] Промолвил страну возглавляющий муж: «Воинственный витязь, который готов Для славы ни сил не жалеть, ни трудов, — Пространство до вод Касеруда минув [432] И дух Сиавуша добром помянув, Очутится пред деревянной стеной; [433] ¹¹⁸⁶⁰ В десяток кемендов она вышиной. [434] Её Афрасьяб той порою возвёл, Когда из Ирана за реку ушёл. Затеял её до небес вознести, Чтоб в край свой иранцам отрезать пути. Когда бы, примчавшись, отважный седок Пожар над рекой Касерудом зажег — Не стала бы войску преградой стена, Легка нам была бы с Тураном война». И Гив откликается: «Что же, и ту ¹¹⁸⁷⁰ Преграду с пути я, пожалуй, смету. Сражусь, коли встречу я недруга там, И коршунам пир я на славу задам!» Вновь щедрой рукою бойца одарив, Воскликнул владыка: «О доблестный Гив! Престол мой булатом твоим осиян. Пребудь мне кумиром — я верный брахман!» [435] Внимать казначей повеленьям готов: ¹¹⁸⁸⁰ Сто мантий парчёвых различных цветов, Сто светлых жемчужин такой чистоты, Что с каплей застывшей сравнил бы их ты, Несёт он царю; и короны надев, С ним шествуют пять ослепительных дев. Царь молвит: «Сокровища эти тому, Чья жизнь и дела сообразны уму, Кто ловок, силён в красноречии, смел, Кто тигра и то одолеть бы сумел, Кто весть от меня Афрасьябу свезёт, ¹¹⁸⁹⁰ В ком сердце от страха пред ним не замрёт И кто от врага привезёт мне ответ. Столь доблестный витязь найдётся иль нет?» Выходит вперед сын Милада Горгин, Скакать к Афрасьябу готов исполин. Ему и рабыни, что краше весны, И жемчуг, и мантии все вручены. Герой Кей-Хосрову хвалу воздаёт: «Пусть разум весь век властелина ведёт!» Вот мир потемнел, как воронье крыло, Светило ночей над горою взошло. [436] К себе удаляется шах Кей-Хосров, ¹¹⁹⁰⁰ И каждый под свой возвращается кров.

431

11853 В оригинале: «Две сотни мехов и золототканной парчи. Царский венец, десять золотых царственных поясов».

432

11857 Касеруд — р. Касе (или р. Касеруд) в Иране.

433

11859 В оригинале сказано не о стене, а о горе из дров — завале.

434

11860 Кеменд — аркан и мера длины (среднего аркана). Ср. прим. 13797 в томе I.

435

11878 Обычное у классических поэтов Ирана (ср. Саади — «Бустан») смешение: брахман — служитель культа древнеиндийского (ведийского) и позднейшего индуизма, а бот (бут), с нарицательным значением кумир, идол — будда (будха), т. е. изображение Будды. Статуэтка — предмет культа буддистов, а не индусов-брахманов (ср. прим. 13954 в томе I).

436

11897-11898 В оригинале заход солнца описан так:

«Когда лицо земли стало подобным перу ворона,

С высоты горы взошел светоч луны».

[КЕЙ-ХОСРОВ ПОСЫЛАЕТ РОСТЕМА В ХИНДУСТАН]

Лишь утренний крик петуха прозвучал [437] И гору лучи обратили в сандал, Могучий к царю Кей-Хосрову пришёл И речь о державе иранской повёл, С ним доблестный брат и воинственный сын. [438] Беседовал долго с вождем властелин. И вот Кей-Хосрову Ростем говорит: «О славный, Ирана опора и щит! Узнай, что соседствует Забулистан ¹¹⁹¹⁰ С землёю, которой владеет Туран; Её Манучехр, добродетельный царь, Избавил от ига туранского встарь. Но позже, как только величье Кавус Утратил, не выдержав старости груз, — Того благодатного края Иран Лишился, и вновь завладел им Туран. Там дань собирать лишь туранцам дано, О шахе иранском забыли давно. Там золота много, немало слонов. ¹¹⁹²⁰ Но люди, хоть жребий несчастных суров, С туранцами бьются, голов не клоня. [439] В стране — что ни день, то разбой и резня. Ты ныне наш царь, всё во власти твоей — От крыльев букашки до львиных когтей. Тебе снарядить бы могучую рать И с нею бойца-исполина послать. Дань шаху заплатят владыки страны, Не то — будут головы их снесены. Жестокий обрушим удар на Туран, ¹¹⁹³⁰ Когда завоюем жемчужину стран!» Ростему владыка промолвил в ответ: «Да здравствуешь вечно! Хорош твой совет. Веди сколько нужно в поход удальцов, Сильнейших, искуснейших наших бойцов. Богатством лежащая рядом страна Лишь мощи твоей богатырской равна. Назначь Ферамарза дружины главой, Пускай выступает в поход боевой. Ведь сын твой для подвигов создан таких, ¹¹⁹⁴⁰ Он может осилить и чудищ морских!» Сияет от гордости витязя лик, Хвалу воздаёт он владыке владык. Окончив беседу, везиру двора Царь молвит: «Готовиться к пиру пора!» И долго напевам искусных певцов За полною чашей внимает Хосров.

437

11901 — 11902 В оригинале:

«Когда от (наступившего) дня гора стала подобной сандараку (с"aнд"aрус)

До облака дошел возглас петуха».

Сандарак, как и сандал, порода дерева, дающего смолу желтого цвета.

438

11905 В оригинале имена Зеваре и Ферамарз (брат и сын Ростема).

439

11921 Здесь перевод отражает вариант не Вуллерса, а старейшей Лондонской рукописи.

[КЕЙ-ХОСРОВ СТРОИТ СВОЕ ВОЙСКО]

Вот солнечный диск над горой засверкал, И струны умолкли — сказитель устал. Воителей стал барабан собирать, ¹¹⁹⁵⁰ Пред дверью дворцовой построена рать, Быот гулко в литавры на спинах слонов, Разносится трубный пронзительный зов. Трон пышный на первом слоне водружён, Торжественно всходит властитель на трон. Сияет величием царственный лик, [440] Сверкает венец властелина владык; Алмазная цепь, а в руке булава, Которую бычья венчает глава; В рубиновом блеске, в жемчужных лучах, ¹¹⁹⁶⁰ Колышутся серьги у шаха в ушах. Весь в перлах и яхонтах царский убор — Кушак и запястья, слепящие взор. Слон важно ступает в убранстве своём, Звенят бубенцы золотые на нём. Царь медную чашу и молот берет, [441] Шум ратный и клики летят в небосвод. Мечи, булавы и клубящийся прах... Черно на земле и темно в небесах. Сказал бы ты, солнце попало в капкан, ¹¹⁹⁷⁰ Небесную синь поглотил океан. Свет белый затмился в глазах: не видны [442] Клинки даже звёздам-очам с вышины. Несутся вперёд за полками полки, Ты скажешь, то волны широкой реки. Средь поля державный шатёр поднялся. От клича бойцов затряслись небеса, Когда Кей-Хосров на могучем слоне [443] Ударил о медь, призывая к войне. Узрев миродержца, пред ним ни один [444] ¹¹⁹⁸⁰ Не мог бы главы не склонить властелин. В нём каждый владыку признал: таково Величье царя молодого того. Хосров — на престоле своём золотом, А мимо проносится полк за полком. Степная дрожит под копытами ширь. Летит впереди Фериборз-богатырь С мечом, в сапогах золотых, с булавой; Стяг, солнцем украшенный, над головой; Конь мощный, узда золотая в руке, ¹¹⁹⁹⁰ Аркан приторочен к седельной луке; Сам в золоте, рать в серебро разубрав, Он едет, торжественно-горд, величав. Вождя восхваляет владыка владык: «Пребудь неизменно могуч и велик! Твоя да сияет победно звезда, [445] Весь век торжествуй, благоденствуй всегда! Ты в путь, беспечален и бодр, устремись, Домой невредимым и здравым вернись!» А дальше — Гудерз на коне огневом, ¹²⁰⁰⁰ Прославленный доблестью, острым умом. Стяг с образом льва над его головой, А в лапах у льва — добрый меч с булавой. По левую руку Роххам-удалец, По правую — Гив, именитый боец; Шейдуш — позади, а на стяге его Лев ярый, стемнело от стяга того. С огромными копьями тысячи вслед Отважных наездников — воинства цвет. Над Гивом плывущее знамя черно, ¹²⁰¹⁰ Отмечено образом волка оно. А барс на роххамовом стяге до туч Копье воздымает, свиреп и могуч. Всех — семьдесят восемь вождя сыновей И внуков: уж тесно в степи от мужей. Особый у каждого витязя стяг, У каждого — в золоте меч и кушак. Сказал бы: весь мир у гудерзовых ног, С ним вождь ни один состязаться не мог. [446] Приблизясь к престолу владыки, Гудерз ¹²⁰²⁰ Уста для хвалений горячих отверз. Приветом ответил владыка ему И Гиву, и славному войску всему. За ними вослед — молодой Гостехем, Чей славный родитель — герой Гождехем, Оружье — копьё, и проверенный друг — Стрелу за стрелой посылающий лук. Он, равных не зная в искусстве своём, Железо пронзает стрелы остриём. За ним — снаряженьем богатая рать; ¹²⁰³⁰ Доспехов, оружья — нельзя сосчитать. До неба возносится реющий стяг, На стяге — луна, предводителя знак. Его славословия громко звучат, Владыка приветствию витязя рад. Несется Эшкеш Гостехему вослед, [447] Боец, одержавший немало побед. Разящему палицей предок — Хомай. [448] Упорнейшим в битвах Эшкеша считай. Он вел за собою белуджей ряды, [449] ¹²⁰⁴⁰ Драчливых, что туры с гранитной гряды. В день боя их спин супостат не видал, От шеи до пят оковал их металл, И тигр, украшающий стяг боевой, Могучую лапу занёс как живой. Хвалу Кей-Хосрову Эшкеш воздает И славит счастливый судьбы поворот. Конца ополченью не видно вдали... На гордых сынов благодатной земли Владыка с престола глядит, восхищён, ¹²⁰⁵⁰ Белуджей отважных приветствует он. Вослед — многодоблестный витязь Ферхад, Чьи славные подвиги в мире гремят, Дружины опора в сраженье любом. Знак серны на стяге его боевом. Под сенью той серны — иранцы в строю, Не раз побеждавшие в грозном бою, И каждый с индийским мечом, на коне, В согдийском седле и в туранской броне. Потомки Кобада, питомцы побед, ¹²⁰⁶⁰ Величьем и блеском дивившие свет, Затмившие месяц красою своей, Чья слава небесного солнца светлей. И вот пред Ферхадом — властителя трон. Царя молодого приветствует он. Ферхаду вослед — Горазе-исполин; Он первенец Гива, опора дружин. Дивится ему венценосец: с луки Свисают большого аркана витки, На знамени — вепрь, и нельзя сосчитать ¹²⁰⁷⁰ Отважных арканометателей рать. Возглавивший конницу вольных степей, Приветствовал шаха и вихря быстрей Промчался. А далее — новый герой, Зенге, что с ожившею сходен горой. Он радостно славит владыку владык — [450] И перстень, и меч, и осанку, и лик. Везет предводителя славного слон, Стяг с птицей Хомай над главой вознесен. Сжимая в руке кто копьё, кто булат, ¹²⁰⁸⁰ Несутся бойцы, чья отчизна Багдад. А следом — воинственный муж Ферамарз, [451] Достоинства полный, могучий, как барс. Литавры везя, выступают слоны, Несутся воители, мощью полны, Герои, чьей славою полнится мир; Прислал их Нимруз и Кабул, и Кашмир. А знамя — такое, как знамя отца, Ростема, храбрейшего в мире бойца. На знамени том семиглавый дракон — ¹²⁰⁹⁰ Сейчас из оков будто вырвался он! Являя величие, мощь, красоту, И радуя взоры, как древо в цвету, [452] Приблизился доблестный, славит царя. Любуясь осанкою богатыря, Хвалой отвечает и царь в свой черёд И речь в назиданье такую ведёт: «Взращенный Могучим боец-исполин Украсит любую из славных дружин. Родитель твой — чистый душою Ростем, ¹²¹⁰⁰ А предки — Заль доблестный, Сам и Нейрем. Отныне земля Хиндустана — твоя, С Каннуджа страна до Систана — твоя. Но тот, кто с тобою не думает в бой Вступать, да не будет обижен тобой! Будь честен с людьми, справедивость блюди И бедным на помощь всегда приходи. Кто сердцем к тебе неизменно влеком, Кто, верный, печётся о благе твоём, Ты тех одари, отрешись от забот. ¹²¹¹⁰ Кто ведает, что нам судьбина пошлёт! Владенья храни, что тебе вручены, Но зря не ищи ты кровавой войны. Гонясь за наживою, юности дни Не трать. Безобидным обид не чини. Всё в мире мгновенном лишь призрак и тлен; Порою — сандал он, порою — эбен. Стяжания жаждой весь век не томись, Стяжать лишь высокую славу стремись! День смерти придет и твоей и моей, ¹²¹²⁰ Немного нам роком отмерено дней. Здоровое тело и радостный дух — Довольно и этих сокровищ нам двух. Да будет к тебе благосклонен Творец, Будь вечно грозою для вражьих сердец!» Услышав царя молодого слова, Сошёл с иноходца дружины глава, Сказал: «Да не меркнет твоя благодать, Как месяцу новому ей прибывать!» Склонился пред ним до земли и затем ¹²¹³⁰ В путь дальний пустился. С ним вместе Ростем Скакал два фарсанга и горестных слёз Сдержать не пытался; в нем сердце рвалось. Наставником сыну он был своему, Победы и счастья желая ему... Расстались — тоской затуманился взор; Назад он спешит, к властелину в шатёр. Меж тем Кей-Хосров с боевого слона Сойдя, на горячего сел скакуна. В державный шатёр возвращается он, ¹²¹⁴⁰ В тревожную думу душой погружён. Увидев Ростема, вином Кей-Хосров Наполнил глубокий кувшин до краёв И молвил: «Друг лучший нам — радость, в вине Утопим заботу о завтрашнем дне! Где Сам, Феридун и воинственный Тур? Исчезли! Не будь же печален и хмур. Сокровища копим, трудясь и спеша, Желания сердца жестоко круша, — И что ж? Под конец достается нам прах! ¹²¹⁵⁰ Спасенье от смерти — не в наших руках. Ночь весело с чашей вина проведём. Когда ж с наступающим встретимся днём, Мы Тусу велим, чтобы грянула медь, Знак даст он литаврам и трубам греметь. Увидим, в грядущих боях небосвод Победу и счастье кому ниспошлёт. Сражусь, хоть исход угадать не дано: Лишь то совершается, что суждено. Минует и счастье, и горе пройдёт, ¹²¹⁶⁰ К чему же разумному бремя забот? Коль милостив будет небесный Творец, Мной будет отмщён убиенный отец».

440

11955 Здесь в переводе не вполне сохранен порядок стихов оригинала. Данному стиху в оригинале соответствует не отраженное в переводе бе бар ам"aд ан хоср"aвани дер"aхт, т. е. «плодоносящим стало то царственное древо» (ср. ниже прим. 12092).

441

11965—11966 В первом стихе-полустишье оригинала: й"aки мохре д"aр джам д"aр д"aст-е шах, для мохре имеются значения: «шарик», — болтающийся в чаше, как в бубенце, или молоток для удара. Во втором полустишье — «клики войска» (хоруш-е сепах) достигают до Кейвана-Сатурна.

442

11971—11972 В оригинале:

«Светлый глаз не видел мира

Небосвод и звезды не видели копья».

443

11977—11978 В подлиннике:

чо б"aр пошт-е пиль ан шах-е намв"aр

з"aди мохре б"aр джам о б"aсти к"aм"aр.

Дословно: «Когда на спине слона тот именитый шах ударил в чашу (мохре) и завязал пояс», — т. е. приготовился к бою. Словом, точное повторение сказанного выше о снаряжении боевого слона Хосрова (прим. 11965—11966). Совершенно очевидно, что Хосров дал «звуковой» сигнал к началу боя с помощью «мохре», шара или молота, ударявшего в металл чаши. Ср. удар камня в чашу [котел] — обычный сигнал к отправлению каравана (образ, отраженный у Хайяма, Саади и у других классических поэтов), а также сигнал боевой тревоги, например, в практике янычар в Турции, когда опрокидывание котлов знаменовало начало янычарского бунта.

444

11979—11980 Перевод по общему смыслу, дословно:

«Не подобало каждому государю

Сидеть (нигде), кроме как у дверей Государя (т. е. Кей-Хосрова)».

445

11995—11996 Точнее по оригиналу:

«В каждом деле да будет победоносным твое счастье

Все время судьба твоя (рузгар-е то) да будет „ Новым днем"» (праздником весны — см. прим. 156 в томе I).

446

12018 Дословно: «Головы вождей-витязей — под мечом его» — с"aр-е с"aрв"aран зир-е ш"aмшир-е уст.

447

12035 Эшкеш (Ашкаш) — племянник Каве, обычно считающийся сыном Кобада (см. след. прим.).

448

12037 Хомай.— В тексте Вуллерса, использованном переводчиком, сказано: некий булавоносец из рода Хомай. Здесь Хомай — имя, по-видимому, женское (встретится позднее в «Шахнаме»). Может быть, предпочтительнее вариант Парижского издания, где предком Эшкеша назван Кобад?!

449

12039 — 12040 В оригинале сказано о белуджах и кучах (гордан-е... куч-о б"aлуч), «думающих всегда о драке, подобно горным баранам (гучкуч)».

450

12075 и след. Здесь в переводе смежных бейтов допущены перестановки строк оригинала.

451

12081—12082 «Барс» — вольность, дословно в оригинале:

«... Ферамарз

Что обладал величием, ростом и силой» (ке ба ф"aрро-о ба б"aрз-о ба "aрз буд).

452

12092 Традиционное выражение, дословно: «Как дерево плодоносящее» (вариант — дерево с грузом листвы, в цвету). Здесь отражён образ оригинала, пропущенный выше (прим. 11955). Кроме того, в смежных бейтах перевода даны две строки сверх оригинала.

[СКАЗ О ФОРУДЕ, СЫНЕ СИАВУША]

Владыка, носящий величья печать, [453] Дружину не должен врагу поручать. Ведь после бы горькие слёзы он лил, И лекарь бы скорбного не исцелил. Гордец, не добывший корону и трон, Становится дерзостен, ожесточён. Ему не по сердцу другому служить ¹²¹⁷⁰ И царское благо мечом сторожить. Коль действует царь сообразно уму — Не верит сопернику он своему. Тот власти по воле судеб не достиг, А злобствует против владыки владык, Враждует с ним дерзостно в сердце своём И воле державной перечит во всём. Кто с разумом светлым в ладу не живёт, Того человеком мудрец не зовёт! Дослушай мой сказ, и тогда пред тобой ¹²¹⁸⁰ Предстанет злонравья пример роковой.

453

12163—12181 Сказ о Форуде, сыне Сиавуша. —В оригинале мы находим подзаголовок: «Начало сказания о Форуде, сыне Сиавуша». Следующие

восемнадцать стихов — дидактическое вступление Фирдоуси к сказу.

[Тус отправляется в Туран]

Вот солнце в победном величье своем [454] На бурно летящем коне огневом Явилось над миром в созвездье Овна, И мир засверкал словно чаша вина. Запела у Туса труба пред шатром, Литавр и кимвалов послышался гром. Весь край небывалым волненьем объят, — Сказал бы ты, воды морские кипят. Шум, конское ржанье, клубящийся прах — ¹²¹⁹⁰ С дороги уж сбилась луна в небесах. Мечи загремели, взревели слоны — Тут вспомнишь о грохоте нильской волны. А день золотист и лилов, и багрян От стяга, которым гордится Иран. Вокруг кавеянского стяга — бойцы, Гудерзовой славной семьи удальцы. В короне, с блестящей своей булавой Явился пред ставкою вождь боевой, Туc гордый. Он в злато одет и обут, ¹²²⁰⁰ Пред ним кавеянское знамя несут. Вокруг — из новзерова рода вожди, Корона у каждого, цепь на груди. И вот уже витязи вихря быстрей Несутся к дворцу властелина царей. Главой золотой до небес вознесён Стяг Туса, на стяге — воинственный слон. И вся менучехрова племени рать, [455] Привыкшая Тусу почёт воздавать, Вслед двинулась, чёрной подобна горе, ¹²²¹⁰ Сиять не давая луне и заре. На воине каждом броня и шелом. Построилась мощная рать пред царем. Он Туса призвал и воителей с ним, Прославленных ратным искусством своим. И так говорит властелин удальцам: «Я Туса даю в предводители вам. Пусть мчится пред войском со стягом Каве, А вы повинуйтесь вождю и главе». И Тусу при войске он перстень вождя ¹²²²⁰ Вручает, промолвив: «Мне верность блюдя, Дружине разумно указывай путь, Надёжным её предводителем будь. Завета, смотри, не забудь моего: Не должно в пути притеснять никого. Ремесленник каждый и пахарь любой, Что мирно живут, не воюют с тобой, Пусть горя не знают. Грешно им грозить! Лишь тех, кто сражается, должно разить. Нигде невиновным обид не чини: ¹²²³⁰ Для всех ведь земные окончатся дни... Ты мимо Келата бойцов не веди; [456] Веленье нарушишь — несчастия жди. Да блещет, как солнце, в раю Сиавуш, Блаженствуя вечно средь праведных душ! Ему подарила пиранова дочь Форуда, который с ним сходен точь-в-точь; И так же разительно схож он со мной, Мой сверстник возлюбленный, брат мой родной. Он с матерью ныне в Келате живёт, ¹²²⁴⁰ Тот край и дружину своими зовёт, Не знает из наших мужей никого. Держись в отдаленье от края того! Ведь князь возглавляет могучих бойцов, А путь, к ним ведущий, и крут, и суров; И сам он воителем грозным прослыл, Царевич тот юный, исполненный сил. Вам надобно логово льва обойти, Отдать предпочтенье степному пути». Тус, выслушав царский наказ и урок, ¹²²⁵⁰ Ответил: «С тобой не заспорит и рок. Тобою указанный путь изберу, Ведь каждый приказ твой направлен к добру». В путь выступил вождь, а Хосров, между тем, К себе возвратился, с ним верный Ростем. По зову Хосрова пришли на совет Отважный воитель и мудрый мобед. Вновь речь о царе Афрасьябе идёт, Владыка во власти тревог и забот. Тус едет тем временем с войском своим, ¹²²⁶⁰ Но вот раздвоилась дорога пред ним. Одна сквозь пустыню тропа пролегла, Другая к Черему, Келату звала. [457] Безмолвны литавры, недвижны слоны; Воители ждут, нетерпенья полны, Готовые тут же помчаться вперёд Дорогой, которую вождь изберёт. Но речь предводитель спешит повести О знойной пустыне, о трудном пути. Сказал он Гудерзу: «В тех жарких степях ¹²²⁷⁰ Будь пыль даже амброй, будь мускусом прах, — Без тени, без влаги, свой жребий кляня, Мы выдержать, верь, не могли бы и дня. Не лучше ль идти на Келат и Черем И ратным становищем сделать Меем? [458] Там зелень садов и прохлада реки. Пустыней вести для чего нам полки? Однажды ходил я уже на Черем — В походы водил нас тогда Гождехем. Дорога лежит средь ущелий и гор, ¹²²⁸⁰ Но тропы я знал и труднее с тех пор. Дорогой знакомою двину я рать — Не станем от зноя в песках изнывать». Гудерз отвечает: «Главою дружин Тебя, не другого, назвал властелин. Послушно ты волю его соблюди, Опасной тропою бойцов не веди. Нарушить затеял ты царский приказ, Но как бы над войском беда не стряслась!» «О муж именитый, — был Туса ответ, — ¹²²⁹⁰ Об этом тебе сокрушаться не след. Не станет он гневаться, наш властелин, Уверуй, и сердце избавь от кручин!» Так молвив, бойцам повелел он затем Путь прямо держать на Келат и Черем. Царя своевольно ослушался он, [459] Смотри же, какой потерпел он урон!

454

12181 В заголовке сказания о походе Туса на Туран у Вуллерса — Нафиси говорится не о Туране (Туран, Туран з"aмин и т. п.), а о «Земле тюрков» — Торкестан.

455

12207—12208 В оригинале:

«Всякий, кто был из рода Менучехра

Сердце и душа его были полны любовью к Тусу».

Этот бейт выпущен в Калькуттском издании, и можно сомневаться в его аутентичности.

456

12231 Келат — широко известный в Средние века городок и горная крепость на восточной границе Белуджистана, на подступах к Индии (ныне в пределах Пакистана). В XVIII в. Келат был резиденцией и складом награбленных сокровищ знаменитого Надир-шаха.

457

12262 Дословно: «с другой стороны Келат и путь на Черем» (? Джерем — )» по-видимому, населенный пункт в направлении к Индии (реально не отождествляется).

458

12274 Меем () — по контексту название реки, рифмующей с г"aм, следовательно — м"aй"aм.

459

12295—12296 Лирическо-дидактическое отступление — бейт, подчеркивающий мысль о гибельных последствиях своеволия Туса, которая была развернута во вступлении к сказу.

[Форуд узнает о прибытии Туса]

С известьем к Форуду пришел часовой: «Лик ясного солнца окутался тьмой, Ржут кони, слоны выступают, пыля; ¹²³⁰⁰ Сказал бы ты, Нилу подобна земля. То против Турана прислал воевать Твой брат из Ирана могучую рать. Как видно, к Келату путь держит она, — Кто ведает, где разгорится война?» И юный властитель, душой омрачась, Со стен укрепленных спустился тотчас; Велел охранять неусыпно пути, А сам поспешил на вершину взойти; Увидел идущую рать, и тогда, ¹²³¹⁰ Желая спасти табуны и стада, Какие паслись на просторе долин, Загнать их в укрытье велит властелин. И вот пастухи понеслись во весь дух, Загнали и скот, и коней в Сепидкух. [460] Все входы твердыни замкнуть поручил Форуд и в седло боевое вскочил. Грохочет кимвал над рекою Меем, [461] Пыль чёрною тучей одела Черем. На грозное войско, что мчится к горе, ¹²³²⁰ Испуганно с башни глядит Джерире, Мать князя, царя Сиавуша жена, Что скорби о павшем супруге полна. Правитель к родимой пришел, удручён, И к ней обратился: «Владычица жён! К нам рать со слонами, с кимвалом идёт. Бойцы — из Ирана, и Тус их ведёт. Набег учинить бы не вздумал на нас! На что, посоветуй, решиться сейчас?» «О витязь! — Форуду ответила мать. — ¹²³³⁰ Такого и в мыслях не должно держать. Теперь возглавляет иранских бойцов Твой мудрый и доблестный брат Кей-Хосров. Известны ему твоё имя и род И то, что родитель обоим вам — тот, Которому равный не сыщется муж, — Прославленный в мире герой Сиавуш. Хоть в жены туранку не думал он взять, Но волей судьбины Пирана он зять. Венчанный отец, мать из рода владык — ¹²³⁴⁰ Твой царственный род знаменит и велик. Коль рать посылает в сражение брат, Чтоб дух Сиавуша был мщению рад, Ты должен быть в этой войне впереди. Румийские латы скрепив на груди И стан опоясав, на бой устремись, Исполненный гнева, с врагами сразись! Задумал убийце отмстить Кей-Хосров, — Отмсти же и ты, без раздумья, без слов! Тут впору стенать леопардам степным, ¹²³⁵⁰ Чудовищам впору заплакать речным И в воздухе птицам, и рыбам в воде! Горюют, клянут Афрасьяба везде. Найдется ли в мире второй Сиавуш? С ним в целой вселенной сравниться кому ж, — С вождём, обладавшим отвагой такой, Столь пылкой душою, столь меткой рукой! Ты сын Сиавуша, с ним обликом схож, Свой род от венчанных кеянов ведёшь. Сражайся, убийце отца отомсти! ¹²³⁶⁰ Честь рода не ты ли обязан спасти? Ты витязей рати узнай имена — Славнейших, какими гордится страна. Навстречу отправься и в замок проси, Вином угости и дары поднеси. Воителям ты подари по коню, Дай каждому меч и шелом, и броню. Брат — вот кто твой клад! Сам возглавишь ты рать — Долг мести не должно чужим уступать. [462] Хосрова бойцам предводителем будь! ¹²³⁷⁰ Царь новый он — новым ты мстителем будь!» Форуд вопрошает: «О мудрая мать, С кем должно сначала мне встречи искать? Из этих мужей, закалённых в войне, Кто мог бы опорою сделаться мне? Как друга среди незнакомых сыщу? К кому я посланье свое обращу?» Форуду в ответ говорит Джерире: «Лишь войско рассмотришь ты, встав на горе, Увидишь двух славных воителей там: ¹²³⁸⁰ То храбрый Зенге и могучий Бехрам; Опору отыщешь ты в этих двоих, Во всем положиться мы можем на них. Твоя да не меркнет вовеки звезда, Да светит нам дух Сиавуша всегда! Они неотлучно бывали при нём, Два витязя славных, любимых царём. Без войска отправься, с Тохаром одним, [463] В сокрытое вникнешь, беседуя с ним. Иранского стана высокую знать ¹²³⁹⁰ Сумеет с вершины тебе указать Тохар, соблюдая закон старшинства, — И пастырь известен ему, и паства». «О мудрая, — сын отвечает, — и род Гордится тобою, и весь наш народ». Тут с вышки дозорный примчался опять, Речь снова повёл про иранскую рать: «В горах и долинах бряцают мечи. — Сказал бы: похищены солнца лучи! — Доколе гранитные горы видны, ¹²⁴⁰⁰ Повсюду — воители, стяги, слоны».

460

12314 Сепидкух — «белая [т. е. со снеговой вершиной?] гора» (в тексте ).

461

12317—12318 В оригинале:

«Когда встал (раздался) звук литавров от Меема,

А также прах — словно эбен — из Черема».

462

12368 Здесь перевод следует не тексту Вуллерса, а варианту Парижского издания, подтверждаемого старейшей Лондонской рукописью, где вместо  читаем:  а весь стих: м"aман кин-о айин бе бигане к"aс, т. е «не оставляй мести и обычая чужому [лицу]», естественный в контексте и корректный по форме вариант.

463

12387 Тохар —  по-видимому, графическое искажение, вм.  — пехлев. нахв"aр["a]. Это имя будет встречаться в других частях поэмы (в том числе и «сасанидской»). Здесь Тохар — туранский витязь, спутник Форуда.

[Форуд и Тохар рассматривают иранское войско]

Отправились вместе Тохар и Форуд, И юношу счастье покинуло тут. Когда отвернулся от нас небосвод, Ни злоба, ни кротость — ничто не спасёт. Коль с жизнью расстаться юнец обречён, Увы, не достигнет уж старости он... Избрали вершину повыше: сполна Дружина иранцев оттуда видна. Взирают на войско Форуд и Тохар, ¹²⁴¹⁰ Дивятся доспехам, горящим как жар. И молвит Форуд: «Ничего не таи, Правдивы пусть будут ответы твои. Ты всех именитых мужей, не простых, Со стягом, с копьём, в сапогах золотых, Героев, которыми славится край, В лицо узнавая, теперь называй». Все ближе бойцы, за рядами ряды Несутся меж гор, от гряды до гряды. То шлем золотой, то секира блестит, ¹²⁴²⁰ Здесь — в золоте дротик, там — в золоте щит: То ль золота в копях исчерпан запас, То ль туча дождём золотым пролилась!.. А гром барабанов летит в высоту Столь грозно, что никнет орел на лету. Их тридцать — не менее — тысяч бойцов С мечами, в броне, под прикрытьем щитов. [464] Тохар отвечает: «Гляди с высоты. Что ведомо мне, то узнаешь и ты. Под стягом, являющим образ слона, — ¹²⁴³⁰ Строй ратников, сталь их кинжалов темна. Их Тус возглавляет, в кровавых боях Не раз повергавший противника в страх. Стяг новый ты далее видишь, огнём Горит лучезарное солнцем на нём. То стяг Фериборза. Твой дядя родной, Сын царский, могуч и богат он казной. А дальше — украшенный месяцем стяг, Несчётные воины, храбрый вожак: ¹²⁴⁴⁰ То сын Гождехема, боец Гостехем, Не дрогнувший в битве еще ни пред кем. С онагром огромное знамя за ним, Несутся бойцы за главою своим. Смятенье рождает он в каждом враге, Муж доблестный, сын Шаворана — Зенге. Вот юноши знамя, там дева-краса [465] — Уста — что рубины, что смоль — волоса. Гив славный героя Биженом зовет, Он кровью не раз орошал небосвод. А дальше — полотнище с барсом таким, ¹²⁴⁵⁰ Что лев, задрожав, отступил бы пред ним. Ты скажешь, он с места сорваться готов... Шейдушем зовется глава удальцов. Вот стяг с устрашающим вепрем. Клыки Такие, что схватят и небо в тиски! Под ним Горазе, предводитель-герой; Со львом поединок он счел бы игрой! А далее — с буйволом стяг. Впереди Могучие витязи, рать позади. Ферхад, богатырь несравненный, под ним, ¹²⁴⁶⁰ Величием сходный лишь с небом одним. Вот стяг горделивый, где волк воплощён, Над Гивом-вождём развевается он. То знамя, где вышили золотом льва, Возносит Гудерз, меченосцев глава. А яростным тигром украшенный стяг — Ривниза, вождя-победителя знак. Под стягом, где вольная серна степей, — Нестух, сын Гудерза, с дружиной своей. Под стягом с оленем — могучий Бехрам, ¹²⁴⁷⁰ Гудерзу он — сын, предводитель бойцам. Богата вождями иранская рать, Их долго пришлось бы тебе называть». Про доблестных слушает богатырей Форуд молодой, украшенье царей. Сияя, глядит на воинственный строй, [466] И знатный его веселит, и простой. И молвит Тохару венчанный юнец: «Отмщён, без сомнения, будет отец! В пределах Мачина и Чина всего ¹²⁴⁸⁰ Бойца не останется ни одного. Дотоле сражаться я стану, пока Дракона моя не раздавит рука!» Иранское войско увидело тут: Стоят на вершине Тохар и Форуд. Тус, вождь ополченья, разгневан, суров, На месте и рать удержал, и слонов, И так повелел: «Из дружины моей Пусть витязь, чья слава гремит средь мужей, Оставит ряды, скакуна разогнав, ¹²⁴⁹⁰ И ввысь, на вершину помчится стремглав. Коль это из наших бойцов кто-нибудь, — Раз двести их, дерзостных, должно стегнуть. Коль витязи здешние — пусть их в полон Захватит и в путах доставит мне он. А если, сражаясь, убьёт, — не беда, Пускай по земле волочит их сюда. Когда же лазутчики это, и рать Мою замышляют они сосчитать — На месте их пусть рассечёт пополам ¹²⁵⁰⁰ И, сбросив с горы, возвращается к нам».

464

12426 Здесь в переводе опущены два стиха (один бейт) текста Вуллерса как сомнительный (бейт отсутствует и в Калькуттском издании).

465

12446—12447 Дословно этот бейт переводится так:

«Знамя за ним (т. е. за Зенге) есть. [На нем] — изображение луны-красавицы,

Тело которой — рубины, а локоны — словно черный мускус».

Приводим бейт в оригинальном написании:

466

12475—12476 Перевод вольный с перестановкой полустиший бейта. Дословно:

«Больших и малых — всех он посмотрел,

Сердце его возликовало, щеки стали [словно] шенбелид» (см. примеч. 9577—78).