Физик
Шрифт:
Ярина стояла у очага, её посох лежал рядом, а руки сортировали травы, готовя новый отвар. Её движения были медленными, но точными, как у человека, что знает — бой не окончен. Ворон сидел у входа, его меч был приставлен к плечу, как костыль, а раненая рука отдыхала на колене. Он смотрел на тропу, ведущую к реке, его взгляд был острым, как у охотника, что чует зверя. Лес за порогом молчал, но его тишина была тяжёлой, как перед ударом грома.
Шёпот Чернобога затаился, но Олег чувствовал его — не в ушах, а в костях, как холод, что ждёт своего часа. Его искра была слабой, но он начинал
Вдруг Марфа шевельнулась, её пальцы сжали одеяло, и слабый стон сорвался с её губ. Ярина рванулась к ней, её глаза вспыхнули надеждой. Олег встал, его сердце заколотилось, а искра дрогнула, как будто почувствовала её пробуждение. Ворон повернулся, его брови поднялись, но он промолчал, только крепче сжал меч.
— Марфа, — прошептала Ярина, её руки коснулись её лба. — Ты с нами?
Глаза ведуньи медленно открылись — мутные, но живые, как озёра после бури. Она посмотрела на Ярину, потом на Олега, и её губы дрогнули в слабой улыбке.
— Вы… сделали это, — прошептала она, её голос был как шелест листвы, слабый, но тёплый. — Корень… я чувствую его свет.
Ярина выдохнула, её лицо озарилось, и она сжала руку Марфы.
— Мы вернулись, — сказала она, её голос дрожал от слёз. — Ты жива. Мы успели.
Марфа кашлянула, её взгляд скользнул к Олегу. Он почувствовал, как её глаза видят не только его, но и искру, что тлела внутри. Она кивнула, как будто подтверждая что-то, чего он ещё не понял.
— Ты… слышал, — сказала она, её голос окреп. — Свою искру. Мир. Ты становишься ключом.
Олег сжал оберег, чувствуя, как его тепло успокаивает. Он хотел спросить, что она имеет в виду, но страх остановил его. Ключ для равновесия. Он не хотел быть ключом для Чернобога, но хотел быть светом для них — для Марфы, Ярины, Ворона. Он кивнул, не находя слов.
Ворон хмыкнул, его меч опустился.
— Старуха, — буркнул он, но его голос был мягче, чем обычно. — Ты нас чуть не угробила. Теперь вставай и вари что-нибудь, а то я с голоду подохну.
Марфа слабо улыбнулась, её глаза блестели.
— Упрямец, — прошептала она. — Жива тебя хранит… хоть ты и ворчишь.
Ярина рассмеялась тихо, и Олег почувствовал, как тепло их единства разгоняет тень страха. Они были вместе, и это было сильнее тьмы. Но затем лес зашумел — не громко, а словно выдохнул, и гул Чернобога вернулся, слабый, но острый, как лезвие. Его искра вспыхнула, не светом, а предупреждением, и оберег стал горячим.
— Он не ушёл, — сказал Олег, его голос был тихим, но твёрдым. Он шагнул к выходу, вглядываясь в тропу. Тени там были неподвижны, но он чувствовал взгляд — не горящий, не пустой, а тяжёлый, как сама судьба.
Ярина встала, её посох снова был в руке.
— Он никогда не уходит, — ответила она. — Но мы сильнее. Пока мы вместе.
Марфа медленно села, её руки дрожали, но глаза были ясными.
— Он придёт, — сказала она, её голос был как пророчество. — Чернобог. Твоя искра, Олег… она его цель. Но она и наша надежда. Ты должен
быть готов.Олег сжал оберег, чувствуя, как его тепло сливается с искрой. Он не знал, готов ли, но знал одно — он не сдастся. Он посмотрел на Марфу, на Ярину, на Ворона. Они были его силой, его равновесием. Он кивнул, его голос был слабым, но решительным:
— Я буду.
Лес снова шевельнулся, и гул Чернобога стал громче, как далёкий гром, что обещает бурю. Тени на тропе дрогнули, и Олег почувствовал, как шёпот возвращается — не словами, а чувством, холодным и липким, как паутина: «Ты мой… ключ мой…»
Они стояли вместе, их свет был слабым, но живым, как огонь в очаге. Но Чернобог смотрел, и его терпение было как река, что точит камень. Их победа была лишь началом, и буря была близко.
Глава 18. Буря на пороге
Полдень принёс с собой серый свет, что тонул в густых кронах леса, окружавшего хижину. Небо было тяжёлым, как будто само оно чувствовало дыхание Чернобога, что становилось ближе с каждым часом. Олег стоял у входа, его посох был в руке, а взгляд обшаривал тропу, ведущую к реке. Искра внутри него тлела слабо, но упрямо, как фонарь в тумане, и оберег на запястье с синим камнем был тёплым, как напоминание — он нужен, он важен. Усталость всё ещё давила, но победа над тенью в хижине дала ему силу — не физическую, а внутреннюю, как свет, что горит, несмотря на бурю.
Внутри хижины Ярина хлопотала у очага, её посох стоял у стены, а руки готовили амулеты — нити с бусинами, травы, завёрнутые в ткань, и камни, что она собирала у реки. Её лицо было сосредоточенным, но глаза блестели решимостью, как у травницы, что знает — бой близко. Марфа сидела на скамье, её силы возвращались медленно, но она уже могла говорить, и её голос, хриплый, но твёрдый, был как маяк для них. Ворон чинил свой меч у входа, его раненая рука двигалась с трудом, но он ворчал меньше, чем обычно, как будто понимал — время шуток прошло.
Шёпот Чернобога затаился, но Олег чувствовал его — не в ушах, а в воздухе, как холод, что предвещает бурю. Его искра была слабой, но он начинал её понимать — она была не просто силой, а связью с миром, с равновесием, о котором говорила Марфа. Он вспомнил её слова: «Ты должен быть готов». Он не знал, готов ли, но знал, что не отступит.
— Он придёт скоро, — сказала Марфа, её голос прорезал тишину хижины. Она посмотрела на Олега, её глаза были как озёра, что видят глубже, чем кажется. — Чернобог. Его тень уже здесь, но он сам… он ждёт момента.
Олег сжал оберег, чувствуя, как его тепло успокаивает.
— Как его остановить? — спросил он, его голос был тихим, но твёрдым. — Моя искра… она слаба. Хватит ли её?
Марфа слабо улыбнулась, её пальцы коснулись одеяла.
— Не в силе дело, — ответила она. — В равновесии. Твоя искра — ключ, но не для него. Для мира. Ты должен найти свой путь, свой свет.
Ярина повернулась от очага, её руки сжали амулет.
— Мы будем с тобой, — сказала она, её голос был твёрдым, как сталь. — Корень Живы дал нам шанс. Теперь мы должны его использовать.