Фразеология современного русского языка

в частности, В. И. Далем: Собаку съел, а хвостом

подавился. Эта поговорка употребляется по отношению к человеку,

который сделал что-то очень трудное, а на пустяке

споткнулся. Такое метафорическое значение возникло у поговорки

совершенно закономерно на основе прямого, которое

складывается из значений составляющих фразеологизм слов ('мясо у

собак невкусное, собак не едят, а съесть целую собаку, если

не невозможно вовсе, то чрезвычайно трудно'). Современное

же значение 'мастер на что-л.* возникло уже у сокращенной

формы собаку съел: тот, кто сделал и может сделать что-либо

очень и очень трудное, является несомненно мастером своего

дела.

Дополнительной аргументацией в пользу предполагаемого

объяснения может служить «морфологическая ущербность»

фразеологического оборота собаку съел. Ведь в нем можно

употребить глагол только в форме прошедшего времени, как и

в соответствующей полной форме поговорки. Заметим, что

отмеченная «морфологическая ущербность» фразеологизма

собаку съел устранена в глаголе насобачиться 'стать мастером

на что-л.\ возникшем в результате «сжатия» фразеологизма в

слово.

Однако, учитывая существующее явление эллипсиса

исходной формы фразеологических оборотов, было бы совершенно

неверным, сравнивая фразеологические обороты ума палата —

Ума палата, да разума маловато — Ума палата, но

палата № 6, считать первый результатом сокращение второго или

третьего. История русского литературного языка сввдетельст-

1 См.: Максимов С. В. Крылатые слова, с. 237—241.

140

вует, что и второй и третий фразеологизмы являются

каламбурно-шуточной переделкой первого.

То же можно сказать и о фразеологических оборотах

целиком и полностью и лишь только, выступающих, на первый

взгляд, как фразеологизмы, созданные по одному и тому же

если не структурному, то по крайней мере

образно-художественному образцу — путем объединения слов-синонимов. Если

фразеологизм целиком и полностью является действительно

таким, то устойчивое сочетание слов лишь только можно

считать таким лишь в синхронном плане. В настоящее время

значение фразеологизма лишь только равно значениям

составляющих его компонентов. Фразеологизм лишь только (как и

целиком и полностью) можно свободно заменить или одним

первым его компонентом, или одним вторым, потому что слова

лишь и только сейчас употребляются как синонимы. Таким

образом, получается, что лишь только принадлежит как

будто к числу фразеологизмов, построенных на синонимии,

составленных из равнозначных слов, повторяющих в

«усилительных» целях одно и то же (ср.: целиком и полностью; судить

да рядить; ум за разум заходит; переливать из пустого в

порожнее; маг и волшебник).

Однако это не так: слова лишь и только не всегда были

синонимами. В устойчивом сочетании слов вокруг да около

бывшие синонимы вокруг (от кругъ) и около (от коло 'круг';

ср.: округ, окрест) превратились в слова, различающиеся по

значению. В фразеологическом обороте целиком и полностью

разные слова превратились в синонимы. О несинонимичности

слов лишь и только свидетельствует старая поговорка

Только стало, а лишку нет. Слово только восходит к толико

(ср. малая толика), обозначавшему первоначально 'столько*

(сколько есть), т. е. какое-либо количество. Слово лишь

возникло из лише 'больше, сверх, свыше* (ср.: авось < авосе;

а осе 'вот'), формы сравнительной степени имени

прилагательного лихъ 'большой, лишний' (давшего также и лишек

'излишек'). Букву ь в этом слове стали писать по аналогии со

словами типа авось или бишь.

Где же были точки соприкосновения в значении таких

разных слов, как лишь и толико? Они были, очевидно, в

обозначении словом толико малого количества (недаром В. И. Даль

объясняет лишь и только через посредство слов чуть, едва,

141

еле) в контекстах типа малая толика; только-только

хватило; излишек же всегда был по отношению к общему

количеству небольшим. Таким образом, фразеологический оборот лишь

только возник на основе совершенно иного по своей

структуре свободного сочетания слов, нежели фразеологизмы типа

целиком и полностью и сложносоставные слова типа тоска-

печаль, друг-приятель, путь-дорога.

Так же неверным было бы, исходя только из состава и

структуры, считать идентичными по происхождению, например,

фразеологические обороты артезианский колодец; блудный

сын; закадычный друг. Если фразеологическое сочетание

закадычный друг (первоначально Собутыльник1, слово

закадычный возникло на основе фразеологизма залить за кадык

'выпить') является исконно русским, то в фразеологизмах

артезианский колодец и блудный сын заметно иноязычное

влияние: артезианский колодец представляет собой полукальку

фр. puits artesien; блудный сын является заимствованием из

старославянского языка.

Разного характера будут здесь и комментарии лексико-

семантического характера, так как в фразеологических

оборотах артезианский колодец и закадычный друг имена

прилагательные имеют исходное фразеологически связанное значение

(слово артезианский неразрывно связано со словом колодец,

слово закадычный — со словами друг и приятель), тогда как

в процессе употребления фразеологизм блудный сын с точки

зрения степени его семантической слитности изменился. В