Фрейлина

— Вы что-то хотите сказать? — поинтересовался мужчина.

— Я… да — хотела бы пройти к Каскаду.

— Тогда ведите, — легко согласился он, — я не был здесь ни разу.

И какой же прекрасный повод организовать человеку экскурсию! Завязать непринужденный разговор. Но нервы не выдерживали, и я брякнула, прямо глядя ему в лицо:

— Уважаемый Андрей Сергеевич, я не могу выйти за вас замуж.

Я готовила эту фразу. Одно дело — я в роли просителя и всю жизнь потом виновата и должна. И другое — он, сам предложивший помощь. Разные вещи на выходе.

Теперь он должен был спросить — «почему?»

Но неожиданно Веснин смущенно заулыбался, сразу резко помолодев… схватил мою руку и чмокнул со словами:

— Благодарю, Таисия Алексеевна! Я не знал, посмею ли изъясниться с вами подобным же образом, но вы помогли мне. Объявим это, как наше общее решение.

— А-а-а… — хренела я — приличным словом просто не передать… — я… знаю свои, а что у вас за причины отказываться от брака? Они должны быть серьезными, иначе государыня… не поймет.

— Да, да — безусловно, — порозовел вдруг мужчина почти, как Свекольников, — дело в том, что с недавних пор я безумно влюблен в вашу матушку. Симпатия, существовавшая ранее, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую после того, как гостил у вас. Вы юны и прекрасны, Таисия Алексеевна. И, уверен — трудностей в том, чтобы составить себе хорошую партию, не увидите. Вы прекрасны… так сильно похожи на Елизавету Якобовну! — еще раз целовал он мне руку, глядя с восхищением.

А дальше я потерянно выслушала возвышенную оду небесной красоте маменьки и панегирик ее способностям к управлению настолько сложным организмом, как имение. В шоке я шла куда-то, слушала восторженно-хвалебные гимны…

И понимала, что это — всё. Это — конец.

Но силы уточнить все же нашла:

— А то, что матушка смогла подарить папатолько меня, вас не смущает? Возможно, вы желаете иметь наследника и ваше разочарование убьет маменьку, если этого так и не случится.

— О чем вы, Таисия… можно я буду называть вас так — по имени? У меня уже есть дочь, у вас брат — замечательный молодой человек, прекрасно воспитанный. Этого и довольно! За счастье быть рядом с этой женщиной я готов платить и не такую цену. Но есть одна сложность… — нахмурился он.

— Маменька не видит в вас мужчину, а только моего жениха? — догадалась я.

— И это порядком расстроило меня, — вздохнул Веснин, — но сейчас, когда вы отказали мне…

— Э-э-э… нет! — вскинулась я, — вы уж сами как-нибудь. Такого мне государыня не простит.

— Как скажете. Просто не так выразился. Я готов взять все на себя. Александра Федоровна разумнейшая и добрейшая из женщин, она должна понять меня.

— И еще одно — мне будет жаль вас… Но маменька любила папаи, возможно, настроена хранить ему верность до смерти, — я должна была это сказать.

— Или я не нравлюсь ей, как мужчина, — мрачно смотрел на меня Веснин.

— Это вряд ли, — не смогла я врать. Да и зачем уже?

— В письме она отзывалась о вас, как о приятном и обходительной человеке, хорошем также и с виду.

— Вы возрождаете меня к жизни, — сразу ожил мужчина, — в таком случае… дабы вас миновал малейший гнев императрицы, я возьмусь известить ее о нашем общем решении сам. И заодно попрошу благословения ухаживать за Елизаветой Якобовной. Земский доктор нужен и в тех краях, а уж с хирургическим опытом…

А я вот сомневалась и очень сильно. Особенно в том, что Александра одобрит его уход из больницы, находящейся под ее попечительством. А уж то, что я продолжу мозолить глаза ее сыну!

Вряд ли и маменька будет рада такому повороту. И я ему не рада, но что делать? Карма блин — думалось тоскливо. За мой поганый характер. Но что-нибудь я все равно придумаю, обязательно, вот только перезагружусь с нуля.

Узнав на всякий случай название больницы в Питере, я отпустила его. Когда царица все это услышит, лучше бы мне быть как можно дальше. Так далеко, чтоб не смогли найти, если вдруг пошлет за мной. Пусть перебесится. Наверное, и я бы бесилась — так хорошо шло все…

Тоскливо оглянувшись на бодро удаляющегося в сторону Коттеджа Веснина, я перекрестила его спину — пусть громы и молнии царского гнева не сильно покалечат его. А что они будут, я даже не сомневалась.

Положив руку на живот, спросила в голос:

— Ну, а мы что будем делать?

И замерла. Первый раз я подумала об этом ребенке не как о личной беде, а именно, как о ребенке. Как о чем-то уже решенном.

А что такого, собственно?..

Генетика у Дубельта — дай Бог всякому. И тут даже неважно — девочка это будет или мальчик… зависла я вдруг завороженно. Девочка или мальчик. С ума сойти… у меня будет девочка или мальчик.

Не радость — медленное осознание.

Присев на скамейку, я тормозила, пытаясь понять, что творится в моей голове. Просыпается материнский инстинкт? Осторожненько так крадется, будто по скрипящему полу на цыпочках…

— Таис! — услышала вдруг и оглянулась — прогуливаясь, ко мне приближалась знакомая уже компания.

Я быстро обежала взглядом всю толпу — человек двадцать. Много мужчин в форме, кавалергарды в том числе, но есть и в штатском. Оживленные довольные лица. Заняты разговором и друг другом. Почти все дамы в светлом, но Мария Николаевна в эпатажном алом просто бесподобна — затмевает всех. И еще одна дама выделялась цветом платья — темно-сиреневого… может траур? Но все наряды летящие, легкие, пышные! И только фрейлины в привычных душных бархатах… я ответно улыбнулась Аннет Виельгорской.

Константина видно не было, да оно и к лучшему — усугублять неприятности не хотелось.

Здесь были немцы, так что я и здоровалась, и отвечала на немецком — так уже было принято при них. И уточнила на всякий пожарный:

— Константина Николаевича подхватите у Домика?

Если так, то просто незаметно отстану. Что-то я уже побаивалась и его внимания, и реакции на него добрейшей Александры Федоровны.

— О, нет. К сожалению, у Костивнезапно случилась служба — «Паллада» идет в море. Но к городскому балу он должен быть — папаобещал мне, — улыбалась Ольга, — составь нам компанию на прогулке, Таис.

— С радостью. Благодарю вас! — пыталась и я улыбаться так же непринужденно.

— Позвольте предложить вам руку, — прозвучало рядом.

— Благодарю вас… принц, — приняла я локоть. Сын герцога — в Германии принц. Во Франции — виконт… как-то демократичнее, что ли?

Шли мы неспеша. Меня не втягивали в разговор, было время успокоиться. Я и старалась. Во всяком случае, представлять в красках, что там делают сейчас с бедным Весниным, перестала. Это его решение и взвешенное, надеюсь. Если мужик, то отстоит его, а если, как Дубельт… то и не жаль.