Фрейлина

— И это я уже слышал, — отрезал он, глубоко вздохнув и стараясь успокоиться. Обвел меня странным быстрым взглядом и отвернулся.

— Грешна, аморальна и этим теперь противна вам, Фредерик Людвигович? — усмехнулась я, — я понятия не имела, как устроен мужчина и каким образом делают детей.

— Не мешайте, fraulein, я размышляю. Вы слишком спешите… присядем, — вел он меня за локоть к скамье.

Мы шли вдоль Монплезира. Все, что я видела, это мелькание цвета — красного, белого… красного, белого… Скамейка стала настоящим спасением.

— Спешу я потому, что уже опаздываю. Не напрягайтесь так с размышлениями, herr prinz — я не настаиваю на своем предложении, — вскинула я голову, пытаясь найти в себе остатки гордости: — Просто обрисовала вам плюсы нашего сотрудничества, минусы вне его мы оба знаем. Единственное… попрошу вас молчать о моей ситуации, хотя бы пока.

— Это и в моих интересах тоже, обещаю. Что вы намерены предпринять далее?

— Обращусь к Ольге Николаевне. Вместе с ней мы что-нибудь придумаем.

Мы еще посидели молча, не глядя друг на друга. Тут нас могли видеть, но было уже как-то все равно.

По случаю праздника в обоих парках гуляющих стало больше в разы. И если бы не объемные женские платья, Нижний сейчас был бы копией того — нашего, в разгар сезона… Во что я, Господи, вляпалась по твоей милости? Помоги уже хоть чем-то — сцепила я зубы до хруста.

Не знаю, сколько времени прошло, пока он заговорил. Целая вечность, по ощущениям.

— Позвольте проводить вас, — не просил, а констатировал Фредерик Август, вставая: — Вы уже достаточно отдохнули, fraulein Schonurova?

На эту демонстрацию официоза не то, что зеркально реагировать… думать сил не было. Я только усмехнулась, отвернувшись, чтобы не заметил. И прикол вспомнился… Кстати он или некстати, без разницы: «туда, где нет самогона, приходит гомосексуализм и бездуховность». Или бездушие. И глупость еще, если не видит своей выгоды.

Перед кем я тут вообще отсвечиваю изнанкой? Надо было сразу к Ольге, только время зря потеряла.

— Да, благодарю вас. Проводите, если вам не трудно, — согласилась, решительно вставая, и…

Глядя слепыми глазами, я шарила рукой, чтобы найти хоть где-то опору… зрение пропало сразу и совсем, я быстро глохла. А дальше — движение вниз, в мягкую темную воронку.

Резкий рывок наверх вырубил меня окончательно. Мелькнуло только — убил?..

В себя пришла, лежа на своей кровати. Лоб что-то холодило, по вискам, а дальше и по шее на затылок медленно стекала вода. Считая пульс, мою руку держал господин Мандт. Все такой же чопорный, собранный и аккуратный, каким я его запомнила с прошлого раза.

Увидев, что я открыла глаза, спросил по-немецки:

— Когда вы принимали пищу последний раз?

— Утром, — ответила я легко, только тихо.

— Вначале накормите барышню, остальное потом, — поднялся доктор с кресла.

— Что со мной случилось, Мартын Мартынович?

— Очевидно, упадок собственных сил ввиду недостаточного питания. После того, как барышня поест и отдохнет, можно поискать причины потери сознания более углубленно, — доложил он почему-то не мне.

— Займемся вначале едой. Благодарю вас, herr Mandt, — отозвался стоящий у окна Фредерик Август.

— Вы помогли мне? Благодарю вас, — помнила я уже все.

— Fraulein Schonurova, когда будете способны держать перо, найдите способ сообщить мне об этом. Herr Мандт, прошу вас держать произошедшее в тайне.

— Мне не привыкать, herr prinz. Хотя полагаю… то, что вы несли фройляйн на руках через весь парк, уже не является тайной ни для кого, — слегка поклонился тот и с достоинством удалился.

— Что я должна буду писать? — нервничала я.

— Прошение на имя императрицы. Когда фрейлина желает выйти замуж, разрешение на это должна дать ее покровительница. Доктор утверждает, что порядок таков.

— Да… он именно таков, — протянула я, сканируя его взглядом.

Ирма стояла в ногах кровати, поджав губы и сложив руки на животе.

— В чем дело, почему вы не выполняете распоряжение врача? — холодный голос вымораживал, заставив и меня поежиться. Мокрая ветошь на лбу казалась лишней. Я сняла ее, тоже глядя на Ирму.

— Я не могу уйти, оставив вас наедине с барышней, — объяснила она. Мужчина кивнул.

— В таком случае жду известий. Дальше к вам подойдет писарь и поможет составить прошение. Подадим его завтра, вместе. Отдыхайте, Таис.

— Я все правильно поняла, барышня? — зашептала Ирма, подходя и склоняясь к моему уху.

— Кхм… Фредерик Август… herr prinz… Он просил моей руки — предварительно, и я ответила согласием.

— Ирма, иди уже! Неси еду, — вместе с громким всхлипом раздалось от двери.

Анна пропустила горничную к выходу и бросилась ко мне обниматься. Звонко расцеловав в обе щеки, жарко зашептала в ухо:

— Это знак — счастье нельзя упускать, если оно нашлось! Ты любила и не упустила, не упущу и я. Есть он — Николя… Николай Новицкий. Но он всего лишь эст-юнкер — папане согласится никогда. Никогда! Я пойду против его воли, и ты не выдашь меня — знаю. Сейчас же дам знать Николя — я согласна! Рядом с ним я так покойна, Таис! Только с ним одним. Он веселый, легкий… и добрый. Венчаемся тайно и пускай проклянут… но с ним я будто ребенок, Таис, с ним я любимый ребенок подле родного человека. У меня только ты сейчас, — выдохнула она, — никого более… благослови! — опустилась вдруг она на колени, совсем скрывшись за кроватью.

О, Господи…

Я потрясенно смотрела на руки, вцепившиеся в простыню побелевшими пальцами. Перекрестила их, прошептав пожелание счастья. А потом и заплаканное лицо, с улыбкой появившееся перед глазами.

— Расскажи — когда ты только успела, как?

— А ты? Я, как и ты… дождусь горничную и пойду. Я так счастлива, уже так решительна, Таис! Не бойся за меня — я знаю о чем ты внезапно подумала, но это не так — он не обманет. Он лучший из людей…

Ирма с едой спасла меня от эмоционального водопада, а то уже перебор — мне в свое бы поверить.

Аня ушла, а я села в кровати, приняв на колени поднос с молочной кашей. Меня не раздевали, только расслабили шнуровку, и платье выглядело безбожно измятым. Но это потом, сейчас еда — взялась я за ложку.

На стук в дверь обернулись мы обе.

— Уже писарь?.. Проси подождать, сейчас я встану.

Но если это и был писарь, то не тот.

Высокий худой мужчина в черном костюме вежливо попросил прощения за беспокойство и поставил в известность, что завтра к восьми утра меня будет ждать к себе Нессельроде.

Карл Васильевич фон Нессельроде — министр иностранных дел Российской империи и один из основных виновников развязывания Крымской войны.

Глава 25

Клеймо это было поставлено на мужика еще при жизни. Привычно уже клеймили и после нее. Сейчас правда, уже не все подряд.

Как ярая фанатка этой эпохи, в свое время я не могла обойти вниманием такой важный объект, как бессменный на протяжении почти сорока лет министр иностранных дел.