Фундаментальные основы права. Компаративистика в юриспруденции.

Без сомнения, вопрос: как возникают в душе человека религиозные концепции – стоит за пределами анализа. Можно предположить, что движение нашего ума начинается через столкновение с внешним миром, но внешний мир лишь возбуждает то, что дремлет в душе, ждет толчка. Некоторый свет на это может бросить история.

Все древние религии можно рассматривать как религии первичного и вторичного образования. Религия первичного образования, как, например, политеизм классического мира, были первоначальной концепцией умов массы, не прошедшие через гармонию возвышенного духа, как дух Будды, Зороастра, которые не напрасно хвалятся отношениями с божеством. Религии вторичного образования – такие религии, как браминизм, буддизм, маздеизм, переработавшие первоначальные религиозные представления в стройную систему, в которой иногда, как в религии Будды, почти ничего не остается от первоначальных верований.

Если религии создают цивилизации, которые в древнем мире совпадают с национальностями, то рождается вопрос: происходит ли цивилизация и народы на Востоке из религиозных свойств народов, или, наоборот, сами народы суть произведения возвышенных индивидов и их последователей, создающих религиозно-нравственные начала вместе с языком, для выражения которых через семейное воспитание переходит в роды, из родов в племя, образуя одинаково говорящий и думающий народ? Все это, конечно, не относится к христианской цивилизации, божественное происхождение которой подтверждается тем, что она не национальна и безлична. Ее ненациональность проявляется в том, что она не принята тем народом, в среде которого она, казалось, явилась. Она безлична, потому что в ее основаниях нет ничего свойственного времени, месту возникновения, языку, на котором она явилась, личной индивидуальности ее создателя. Она истинна потому, что истина не индивидуальна и не национальна, ибо всякая индивидуальность, даже национальная, исключая божественную индивидуальность, есть ограниченность. Отсутствие в христианстве национального и индивидуального элементов ясно выражается в том, что оно не мешает развитию национальному и индивидуальному.

Таким образом, вопрос о происхождении цивилизации в его источниках не может быть исследован, ибо нельзя сказать, что заставляет ее основателей дать прирожденным регулятивам то или другое содержание, но верно то, что все цивилизации религиозны, и суть их состоит в том, что они дают определенное содержание регулятивов, удовлетворяя духовные потребности человека.

По мысли Г. Гегеля, все цивилизации – в хронологическом порядке их исторической последовательности – есть постепенное развитие живущей идеи. Исторически эту мысль нельзя доказать, не прибегая к массе натяжек, при которых останутся в стороне цивилизации, стоящие вне общей истории, как, например, американская цивилизация, найденная европейцами при завоевании Америки. Но известные цивилизации также не стоят между собой в логической связи, в чем может убедить беспристрастное изучение цивилизации.

Гегель выдвинул все эти положения, желая втиснуть действительность в рамки своей пантеистической доктрины.

2.3. Отношения цивилизация-государство

Природа государства. Государство есть отчасти одно из явлений цивилизации, оно есть среда, в которой идея цивилизации переходит в действительность, осуществляется.

«Учреждения какого-либо народа, – утвержден Гегель, – всегда исполнены единым духом с его религией, философией, искусством (следовательно, с цивилизацией). Государство есть индивидуальная целостность, из которой нельзя выделить и рассматривать отдельно какую-либо сторону, хотя бы самую важную, как, например, государственные учреждения. Государственные учреждения не только тесно связаны и зависимы от всех других сил народа, но сама определяемость целой духовной индивидуальности народа с содержащимися в ней силами со стороны государства, – пишет далее Гегель, – есть лишь момент в истории развития духа народа» [99] .

99

Шпигель. Op. cit.

Очевидно, Гегель рассматривает цивилизацию и государство как свободное произведение народного духа, что до известной степени основательно лишь для восточных государств, но не для государств христианской цивилизации. Но даже восточные цивилизации не определили государство в тех его основаниях, которые непосредственно вытекают из неизменных свойств человеческой природы. Государство имеет особую природу, следующую из неизменных свойств человеческой природы, – природу, которая не подчиняется никаким чуждым ей определениям.

Уже Аристотель высказал глубокую мысль, что государство существует прежде человека, как целое прежде части, т. е. государство не создается его членами, а лишь проявляется через них, что его внутренняя природа не зависит от субъективной воли составляющих его членов. Под природой государства мы понимаем те необходимые, непреложные условия бытия государства, которые должно признать данными, ибо это есть такие условия, без которых государство не может существовать, а теряя или уничтожая их, государство уничтожает само себя. Эта природа государства определяет пределы, в которых только возможно его изменение. Подобно тому как математики говорят о переменных величинах и их пределах, юристы должны рассматривать природу государства как пределы его изменяемости. Основания, определяющие природу государства, – это духовные и материальные потребности человека, без удовлетворения которых человек как бы не считает достойным и ценным свое существование для самого себя. Вступая в государство, индивид, естественно, тем теснее примыкает к нему, сливается с ним; чем более его основания отвечают естественным требованиям индивида, чем более государство, употребляя термин Аристотеля, предоставляет ему среду самоудовлетворяющую.

Все цивилизации самим фактом своего существования доказывают, что они находились родстве с природой государства, ибо иначе они не могли бы реализоваться. Природа государства, как и суть цивилизации, нравственно-правовая, отсюда их родство и необходимость друг в друге.

Цивилизация, не содержащая ложных начал, противных природе государства, могла бы дать ему вечное существование. Природа государства есть для общества индивидов то, что для индивида – регулятивы, так как она держит в своих пределах субъективную волю индивида, и не только не определяется содержанием цивилизации, но сама является началом, определяющим свободную деятельность человеческого духа, проявляющегося в создании цивилизации. Всякая цивилизация должна стремиться быть в гармонических отношениях с природой государства, благодаря чему она приобретет твердую почву для собственного развития в государстве и через государство.

Под природой государства мы подразумеваем те силы, которые соединяют всех членов государства в одно политическое тело, живущее одной жизнью. Эти силы можно назвать интересами в широком смысле (духовными и материальными), хотя данное слово как бы полагает произвол в лицах преследовать и не преследовать их, тогда как в государстве та духовная цепь, которая связывает индивидов, есть интересы, из которых иные действуют как силы. Так, отдельные духовные интересы действуют как силы, например стремление участвовать в духовной жизни нации, и без участия в ней индивид теряет лучшую часть своего бытия, проявляющуюся в любви к отечеству, в патриотизме, которое есть не свободное проявление воли, но естественная потребность духовной природы человека.

Другие интересы, связывающие индивида с государством, – это интересы материального свойства, когда индивид получает от государства средства для материального существования. Данная часть интересов покоится на эгоистической стороне человеческой природы.

Этими двумя видами интересов, действующих как силы, индивид связывается с государственным организмом, природа которого, однако, в отличие от природы индивида исключительно духовная, не материальная. Оба вида интересов не могут быть отнесены к числу целей государства, ибо сами цели, которые может или должно избрать себе государство для осуществления, определяются его природой, так как оно не может избрать себе цели, противные его природе, не разрушаясь. Природа государства есть то же самое, что сила притяжения тел: мы можем придавать телам ту или иную форму, но лишь до тех пор пока эта сила существует, и государство может принимать ту или иную форму, но лишь до тех пор, пока не исчезнет сила сцепления (притяжения), соединяющая индивида с государством. Государство может регулировать духовные и материальные интересы его членов, не касаясь источника духовной и материальной жизнедеятельности индивидов, однако, подавляя их, само государственное тело мертвеет и перестает показывать признаки жизни.

Цивилизация при своем возникновении есть система идей, сложившаяся под направлением регулятивов. Без всякого сомнения, эти прирожденные регулятивы стремятся привести цивилизации в гармонию с природой государства, направляя свободно действующий дух и волю к признанию предустановленной гармонии в государстве. Цивилизация и государство находятся между собой в тесном родстве, так что раздельно они могут быть мыслимы, но не могут существовать. Цивилизации в смысле системы идей нуждаются в государстве как средстве быть осуществленными, и государство немыслимо без цивилизации. Но из этого не следует, чтобы все цивилизации не погрешили против природы государства, чтобы их основания, совпадая с ней, образовали всегда крепкое и сильное политическое тело, бесконечно жизнеспособное. Если причиной падения государств нельзя считать только дисгармонию между природой государства и цивилизацией государств, приходящих в упадок, то, без сомнения, эта дисгармония значительно ускоряла и их преждевременную естественную смерть.

Отношения цивилизации к праву и права к государству. Каждая цивилизация соприкасается с государством непосредственно через даваемое ей содержание прирожденного регулятива права. Цивилизация привносит с собой в государство систему права и систему морали, определяя должное, которое может быть вынуждаемым и невынуждаемым. На право каждой цивилизации нужно смотреть как на центральный пункт, в котором в одну точку собрано все, что она выработала. Если религиозные и философские основы цивилизации влияют на определение правовых начал, то поэзия, музыка, живопись, скульптура в своих общих формах отражают всегда ту жизнь, которая создана существующими нормами права, выражая апофеоз довольства ими или неудовлетворения. Вся мировая история в сущности сводится к истории права как высшему пункту цивилизации, сконцентрировавшему все ее содержание.